- Как узника фашизма.
- А ты его похоронил? - усмехнулся Вайс.
- Если бы! Ведь он потом через рупор с переднего края рассказал все,
как было. Ну и, конечно, против войны трепался.
- Значит, предал фюрера?
- И меня он предал! - яростно сказал солдат. - И меня! - Вытянул
скрюченную ногу. - Вот, свои же меня и искалечили. Метили в спину - дали
по ногам.
- За что же?
- За это самое. За то, что, мол, русские немцев убивают только
потому, что они, немцы, до последнего живого убивают.
- А разве это не так?
- Если бы... Тогда бы в меня свои же не стреляли.
- Кто это "свои"?
- Вы что ж думаете, - огрызнулся солдат, - вся эта шестимиллионная
сволочь, которая за коммунистов голосовала, в концлагерях сидит? Нет, они
тоже на фронте.
- А твой приятель что, коммунист?
- Нет, просто маляр с гамбургской судоверфи.
- Так почему же он перебежал к русским?
- Обласкали за то, что рабочий. Вот он и раскис.
- А ты наци?
- Хотел, но не приняли: у меня брат был красным.
- А где он сейчас?
- Отец погорячился, голову ему молотком проломил, когда меня из-за
него в штурмовики не приняли.-"И солдат добавил раздумчиво: - Отец меня
больше любил, чем его. Я парень был способный, далеко мог продвинуться,
если бы не брат. - Поглядел на свои скрюченные ноги, сказал с надеждой: -
Вот хорошо бы на фронте снова в роту пропаганды попасть, - это лучше, чем
передовая. Я и в госпитале время не терял, как другие, почитывал чего
надо. Может, возьмут...
Иоганн уже рассеянно слушал солдата. Его вдруг захлестнула одна
мысль, обожгла своей ясной, простой и целесообразной силой. Машинально
кивнув солдату, он поднялся и поспешно зашагал к выходу из парка.
И хотя он только в крайних случаях позволял себе навещать Зубова,
сейчас в этом возникла острая и неотложная необходимость. Ведь, как
говорил Барышев, в плане каждой операции должно быть предусмотрено все,
вплоть до ее отмены, пока это еще возможно.
Иоганн весь был сосредоточен на том, что ему открылось сейчас кк
главная цель операции. И пока он шел к дому Бригитты Вейнтлинг, мысль его
работала напряженно - четко, расчетливо, с той холодной ясностью, которую
дает внезапное озарение.
Он нашел необходимое звено, сумел отделить главное от
второстепенного.
Исходным в задуманной операции, ее первоосновой должно быть вовсе не
избавление Генриха Шварцкопфа от опасности, а спасение приговоренных к
казни. Нужно руководствоваться высшими целями борьбы, а не связанными с
ней обстоятельствами - производными от основного. Вот когда будет
полностью оправдан риск, на который идет группа Зубова. Подвиг его людей
озарит благородная цель, без осознания которой нельзя идти на смерть. Ведь
даже самые отчаянные храбрецы, если их не воодушевляет высокая цель,
испытывают щемящую тоску и неуверенность в себе перед лицом опасности.
Спасени5е приговоренных к смерти - это удар по мозгам и душам немцев,
сокрушительный удар по гитлеровской пропаганде. К обреченным на смерть
потянется рука борцовантифашистов, ненавидящих фашистскую Германию, но
страдающих о тех немцах, которые стали ее жертвами.
И еще одно обстоятельство, даже не одно, а два: операция эта попутно
послужит новым подтверждением того, что "штаб Вали" находится якобы в
окружении партизан, и одновремено избавит Генриха Шварцкопфа от чреватой
опасностями нравственной пытки.
Зубов встретил Вайса неприветливо. Проводил его в кабинет с темными
суконными шторами на окнах, уставленный во вкусе бывшего владельца
тяжеловесной мебелью черного дуба, усадил в кресло с высокой, с затейливым
резным узором спинкой и спросил досадливо:
- Ну, что еще? - Усмехнулся. - Хоть похищение твоего эсэсовца с
благородными целями - дело для нас слишком умственное, ребята согласны. Но
не по нутру им эта затея, я так понял. Ты извини, конечно. Тебе виднее.
- Правильно! - радостно согласился Иоганн. - Правильно, что не по
нутру. - Обняв Зубова, спросил: - Спасти приговоренных к казни честных
немцев вы согласны? - Не давая ответить, повторил: - Спасти! Понимаешь,
как это будет здорово! Слушай: в связи с передислокацией "штаба Вали" на
четвертом километре от расположения сняли эсэсовский контрольно-пропускной
пункт. А мы его восстановим. Машина с заключенными пойдет по этому шоссе.
Обычно здесь каждую минуту останавливали и, независимо от того, кто едет,
у каждого проверяли документы. Мы так и поступим, только и всего. Ясно?
Зубов мотнул головой, широко улыбнулся и спросил в свою очередь:
- А ты знаешь, о чем я до твоего прихода думал? О том, что я самый
последний мандражист и трус! Понимаешь, так неохота было из-за твоего
фашиста покойником заделываться. Даже выпил с горя, чтобы не думать об
этом.
- Значит, ты пьян?
- Был, - твердо сказал Зубов. Пожаловался: - Раскис я оттого, что
цель задания была мелкая, а мишень я по габаритам крупная. При таком
соотношении только и оставалось, что текст речуги о самом себе сочинять
для траурного митинга. - И добавил уже серьезно: - А теперь пропорции
соблюдены правильно, операция с большой политической перспективой. -
Крепко пожал Иоганну руку. - Вот теперь тебе спасибо! Операция красивая.
Ничего не скажешь. - Попросил умильно: - Слушай, ты можешь Бригитте
соврать, но только правдиво, чтобы она обязательно поверила, будто мне
надо в Лицманштадт съездить по служебным делам?
- Пожалуйста, сколько угодно! - с готовностью согласился Вайс. И тут
же спросил удивленно: - А ты сам-то что, разучился?
- Да нет, просто по-товарищески прошу: возьми сейчас на себя эту
нагрузку.
Зубов исчез за дверью и через минуту появился, сияющий, в
сопровождении Бригитты. Она смотрела на Иоганна тревожновраждебно, хотя
губы ее и улыбались.
Протягивая гостю руку, спросила, пристально, в упор глядя ему в в
глаза:
- Так что вы, господин Вайс, придумали, чтобы помочь моему супругу? У
него, я замечаю, в последнее время не хватает воображения, и ему все
труднее изобретать достаточно убедительные поводы для того, чтобы надолго
исчезать из дома.
Иоганн, не удержавшись, свирепо глянул на Зубова.
Тот испуганно спросил жену:
- Откуда ты это взяла, Бригитта? Почему такие странные мысли?
Она положила ладонь к себе на грудь:
- Вот отсюда. Из сердца.
- А! - обрадовался Зубов. - Конечно, я так и думал. - Торопливо
объяснил Вайсу: - Бригитта чрезвычайно мнительна. Правильно, я как раз
хотел сказать тебе, Бригитта... - начал было он.
Женщина сняла ладонь со своей груди, прикрыла рот Зубову, попросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307