Время от времени развязывал какую-нибудь и перечитывал содержащиеся в ней
бумаги.
Вайс подошел к нему, встал рядом. Дитрих, будто не замечая, не спеша
продолжал свою работу. Длилось это не очень долго. Закрыв дверцы сейфов,
Дитрих обернулся к Вайсу:
- Так вы все еще ждете? Хотите, чтобы я вам еще чтонибудь предложил?
Вайс протянул ему руку.
- Благодарю, Дитрих. Вы, очевидно, правы: то, чем вы занимаетесь,
весьма перспективно. Я позвоню вам завтра. - И поспешно покинул комнату.
Иоганн шел по улице, не видя ничего вокруг, не ощущая себя. Он был
весь судорожно, исступленно напряжен. Это была нечеловеческая работа,
самое настоящее истязание мозга. Требовалось восстановить в памяти
содержание бумаг, которые перелистывал Дитрих.
Иоганн вошел в кафе, сел за угловой столик, вынул из кармана газету
и, глядя хмельными глазами на кельнера, бросил:
- Хорошо! - Потом, словно проснувшись, добавил вяло: - Минеральной
воды.
И когда кельнер вернулся, Иоганн только махнул рукой, продолжая
делать какие-то пометки на страницах "Фелькише беобахтер", которую он,
казалось, читал с жадным интересом. Потом, выпив воду, оставил щедро "на
чай" и ушел, прихватив с собой газету.
Он впервые явился в салон массажа в непоказанное время. Приказал
вызвать профессора Штутгофа и, когда тот появился в кабине, начал
возмущенно жаловаться на неловкость массажиста. Профессор попроил его
успокоиться и пригласил к себе в кабинет. Вайс, закутавшись в простыню,
держа в руке все ту же газету, последовал за профессором. И, не дав ему
высказать возмущение столь недопустимым нарушением правил конспирации,
приказал - да, именно приказал - взять бумагу и записывать то, что он
сообщит.
Завернутый в простыню, он сидел в кресле с закрытыми глазами и,
покачиваясь как маньяк, диктовал и диктовал профессору, только изредка
поглядывая на отметки, сделанные в газете.
Когда Иоганн кончил диктовать, его изможденное лицо покрылось потом.
Профессор дал ему выпить какую-то микстуру, сказал:
- Сейчас я отведу вас обратно в кабину. Ложитесь на диван и спите.
Спите во что бы то ни стало. Ваш мозг невероятно переутомлен, необходим
глубокий сон, иначе такое напряжение не может пройти бесследно. - Взял
Иоганна за плечи, притянул к себе, поцеловал в лоб: - Умница, мой дорогой,
умница.
Бережно провел по коридору, закрыл дверь кабины и повесил на ней
табличку: "Глубокий отдых! Не беспокоить!"
Вайс, как и было положено, доложил Густаву о встречах со своими
бывшими сослуживцами по абверу. Тот заметил насмешливо:
- Адмирал Канарис хотел пришвартоваться к берегам Англии, и не
удивительно, что кое-кто из его команды тоже испытывает тяготение к этой
стране.
Иоганн знал, как коварен Дитрих. Вероятнее всего, он уже сообщил
Лансдорфу, что ознакомил Вайса с некоторыми секретными материалами.
Поэтому Вайс сказал Густаву пренебрежительно:
- Майор Дитрих, стремясь снова сделать меня своим сотрудником, решил
похвастать товаром из их лавки.
- Ну и что? - спросил Густав.
- Придумали девиз: "Ненависть - наша заповедь, месть - наш боевой
клич", - и собирают мальчишек под это знамя. Меня занятия такого рода не
увлекают.
- Вы все-таки не теряйте связи со своими прежними сослуживцами, -
посоветовал Густав. Добавил внушительно: - Рейхсфюрер не любил Канариса и,
приняв экипаж адмирала под свою команду, едва ли исполнен доверия к его
людям.
- Слушаюсь, - сказал Вайс.
В тот же день Лансдорф снова пригласил его к себе.
На этот раз он был мрачно настроен и крайне раздражителен. Мерил
шагами комнату, потом вдруг остановился, топнул ногой, спросил:
- Вы знаете, что произошло в этом доме двадцатого января тысяча
девятьсот сорок второго года?
Вайс отрицательно покачал головой.
- Представители высших органов власти приняли и утвердили здесь
предложенный Гиммлером план уничтожения евреев. Были установлены точные
цифры для каждой европейской страны, сумма которых составила свыше
одиннадцати миллионов человек. Но уже с тысяча девятьсот тридцать третьего
года Грейфельт, Эйхман, Глобке руководили массовыми умерщвлениями евреев.
Вайс испытующе посмотрел на Лансдорфа, проговорил спокойно:
- Главы правительств наших противников приняли на Ялтинской
конференции обязательство наказать военных преступников.
- Вот именно. Вы правильно меня поняли, - сказал Лансдорф.
Вайс заметил ехидно:
- Но я не был в этом доме тогда и не живу в нем сейчас.
Лансдорф сощурился.
- Вас часто видели в Берне на улице Херренгассе. Там, кажется,
расположена резиденция уполномоченного управления стратегической службы
США Аллена Уэлша Даллеса?
- Возможно, за мной вели слежку агенты английской разведки, -
парировал Вайс.
Лансдорф, будто не расслышав, продолжал задумчиво:
- Даллес раньше часто приезжал в Берлин, и некогда я был знаком с
ним, а в тысяча девятьсот тридцать третьем году даже имел с ним длительную
интимную беседу, когда фюрер пригласил его на обед. Юридическая контора
Даллеса представляла в США интересы крупнейших германских монополий, и не
исключено, что он и сейчас по-прежнему защищает их интересы. - Пожевал
губами. - После этой войны Великобритании уже не вернуть прежней своей
мощи. Она превратится в партнера США, и такого партнера, с которым не
будет считаться.
- Возможно, - согласился Вайс, соображая, к чему клонит Лансдорф,
друг и единомышленник Канариса. Несомненно, такая внезапная и явная
переориентировка на США объяснялась страхом: Лансдорф боялся попасть в
число военных преступников.
Голос Лансдорфа зазвучал строго, даже угрожающе:
- Дитрих сообщил мне, что вы воспользовались его оплошностью и
проявили довольно подозрительный интерес к некоторым секретным документам.
По инструкции я обязан доложить об этом.
- Можете не беспокоиться, - ухмыльнулся Вайс, - я уже сам доложил об
этом своему начальству.
- С какой целью?
- Но ведь я тоже знаю эту инструкцию и потому действовал по
инструкции.
Лансдорф взглянул на него с интересом.
- Вы, однако, кое-чему научились, Вайс.
- Под вашим руководством, - скромно признал Иоганн и добавил
укоризненно: - Только напрасно вы хотели силой обязать меня к чему-нибудь.
Я никогда не забуду, чем обязан вам. И готов к услугам.
- Вы правы, Вайс, - вздохнул Лансдорф. - Вы человек прямой. И в
общении с вами следует придерживаться того же принципа.
Вайс встал, склонил голову, приложил руку к сердцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307