Понизил голос, сказал
твердо и веско: - А теперь слушай. Если ты решил уехать на родину, то это
вовсе не означает, что ты уедешь туда, потому что мы этого еще не решили.
Но мы решим, чтобы ты туда уехал, если уедет Генрих Шварцкопф. А чтобы он
уехал, ему надо знать, что так же собирался поступить его отец.
- А разве он этого не знает?
- До последнего дня не знал. Он не знал, что недавно Рудольф прислал
мне письмо... Ты скажешь Генриху, что у меня есть такое письмо.
- А может, лучше просто показать письмо Генриху, ведь он всегда делал
то, чего хотел его отец.
Функ поморщился, но тут же, смягчаясь, сказал:
- Я тебе доверяю, Иоганн, доверяю, как своему сыну. Это письмо у меня
пропало. И я думаю, его похитили агенты НКВД. И это они убили Рудольфа
Шварцкопфа. Он им был нужен как крупный инженер, понимающий толк в технике
военной связи. И когда они узнали, что Шварцкопф собирается уехать, убили
его. - И произнес высокопарно: - Теперь наш долг - вернуть родине сына
Шварцкопфа, дядя которого сейчас большой человек в Германии. Он мечтал
прижать к сердцу брата и племянника, и я обещал ему, что по возвращении в
Германию Шварцкопфы будут в исключительно привилегированном положении по
сравнению со всеми нами. - Спросил: - Ты все понял?
- Да, я скажу Генриху, что буду самым преданным ему человеком, если
он согласится в ближайшие дни уехать.
- Это так, но и мне ты тоже кое-чем обязан, - напомнил Функ. - Без
моего согласия тебе не выбраться отсюда.
Даже лучший специалист не смог придать умиротворенного выражения
искаженному ужасом лицу Рудольфа Шварцкопфа, - в гробу его прикрыли
крепом.
Немцы, жившие в Риге, недолюбливали Шварцкопфа за высокомерие,
проявляемое к влиятельным соотечественникам, и за слишком демонстративное
уважение к профессору Гольдблату.
Дружить с евреем, пусть даже он гений, - ведь это вызов обществу!
Ходили слухи, будто бы Шварцкопф потребовал от сына, чтобы тот просил
руки дочери профессора Гольдблата. Правда, поговаривали также, что если
соединить работу Гольдблата - ученого-теоретика - с энергичной
деятельностью Шварцкопфа в области техники, то это сулит такие патенты,
приобретением которых могут заинтересоваться даже великие державы.
Высокий, статный, со строгим лицом и с надменными манерами, Рудольф
Шварцкопф сумел создать себе репутацию волевой, решительной натуры, но, в
сущности, был человеком крайне неуравновешенным, мнительным и болезненно
самолюбивым.
Нежелание Шварцкопфа переселяться в Германию объяснялось главным
образом тем, что у него там был младший брат, которого он не без основания
считал бездарным, тупым пруссаком. Прижитый отцом от горничной еще при
жизни жены и впоследствии усыновленный, он теперь стал крупной фигурой в
гитлеровском рейхе. И он, несомненно, воспользуется своим положением,
чтобы по-своему отомстить старшему брату за его брезгливо-высокомерное
отношение к себе: будет оказывать ему снисходительное покровительство,
требуя взамен почтительности к своей матери, бывшей горничной Анни, а ныне
вдовствующей госпоже фон Шварцкопф.
Рудольф Шварцкопф знал почти все, что имело отношение к радиотехнике,
и почти ничего не знал в других областях человеческой мысли.
К фашизму он относился терпимо, считая, что фашизм выражает слепое
отчаяние нации, униженной военным поражением. И победы, которые одержала
сейчас Германия в Европе, он объяснял тем, что народы поверженных
государств обладают нормальным человеческим мышлением, чуждым идеям
исступленной жертвенности во имя мирового господства или любви к
отечеству.
Брат Рудольфа, штурмбанфюрер Вилли Шварцкопф, неоднократно писал
крейслейтеру Функу, что теперь, когда Латвия стала социалистической,
дальнейшее пребывание там Рудольфа может повредить его, Вилли, партийной
карьере, и требовал от крейслейтера принятия решительных мер.
Незадолго до убийства Рудольфа Шварцкопфа продседатель Совнаркома
Латвии посетил инженера и спросил, как тот отнесется к выдвижению его
кандидатуры на пост директора научно-исследовательского института.
Шварцкопф сказал, что подумает.
В тот же день к нему без предупреждения явился крейслейтер Функ и с
возмущением заявил, что немецкие круги в Риге считают поведение Шварцкопфа
предательским по отношению к национальным интересар рейха.
Генрих не придал особого значения чрезвычайной взволнованности отца
после этого визита. Раздраженное самолюбие инженера особенно страдало,
когда ему напоминали о братештурмбанфюрере, проявляющем большую
осведомленность о всех его делах и поведении.
Успокоился Шварцкопф только тогда, когда Иоганн Вайс принес
заказанные ему приборы, выполненные не только с особой тщательностью, но и
с дополнительными техническими усовершенствованиями, которые не были
предусмотрены в чертежах.
Иоганн Вайс держал себя у Шварцкопфа непринужденно, но с тем особым
тактом, который невольно импонировал инженеру, не терпящему никакой
фамильярности.
Вайса отличали сдержанность, готовность услужить, но не было в нем и
тени угодливости. Чувствовалось, что он преклоняется перед знаниями своего
патрона. Однако его любознательность в области техники не простиралась
дальше заказов, которые он выполнял. И когда Шварцкопф увлеченно начинал
рассказывать о задуманных работах, Вайс вежливо напоминал, что он
недостаточно образован и, к сожалению, ему трудно понять технические идеи,
которые развивал перед ним Рудольф Шварцкопф.
С Генрихом Шварцкопфом у Вайса были самые дружеские отношения, но и с
отцом и с сыном он держал себя со скромным достоинством человека, отлично
сознающего разделяющее их неравенство в положении.
Несмотря на это, Генрих неоднократно уверял, что Иоганн настоящий
друг, и даже ввел его в дом профессора Гольдблата, дочь которого Берта по
воскресеньям собирала у себя молодежь, преимущественно музыкальную. Берта
училась в консерватории, но уже давала концерты, и не только в Латвии:
года два назад она выступала в Стокгольме и Копенгагене. На музыкальных
вечерах Иоганн Вайс скромно сидел где-нибудь в уголке. А перед ужином
отправлялся на кухню и помогал кухарке нарезать тонкими ломтиками ветчину
для сандвичей, откупоривал бутылки, колол лед для коктейлей.
Когда Генрих спрашивал Иоганна, какого он мнения о Берте, Вайс
говорил:
¤- Красивая!
¤¤ Ну, а еще?
¤¤ Талантливая...
¤¤ Ну-ну, дальше? ¤¤ нетерпеливо требовал Генрих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307
твердо и веско: - А теперь слушай. Если ты решил уехать на родину, то это
вовсе не означает, что ты уедешь туда, потому что мы этого еще не решили.
Но мы решим, чтобы ты туда уехал, если уедет Генрих Шварцкопф. А чтобы он
уехал, ему надо знать, что так же собирался поступить его отец.
- А разве он этого не знает?
- До последнего дня не знал. Он не знал, что недавно Рудольф прислал
мне письмо... Ты скажешь Генриху, что у меня есть такое письмо.
- А может, лучше просто показать письмо Генриху, ведь он всегда делал
то, чего хотел его отец.
Функ поморщился, но тут же, смягчаясь, сказал:
- Я тебе доверяю, Иоганн, доверяю, как своему сыну. Это письмо у меня
пропало. И я думаю, его похитили агенты НКВД. И это они убили Рудольфа
Шварцкопфа. Он им был нужен как крупный инженер, понимающий толк в технике
военной связи. И когда они узнали, что Шварцкопф собирается уехать, убили
его. - И произнес высокопарно: - Теперь наш долг - вернуть родине сына
Шварцкопфа, дядя которого сейчас большой человек в Германии. Он мечтал
прижать к сердцу брата и племянника, и я обещал ему, что по возвращении в
Германию Шварцкопфы будут в исключительно привилегированном положении по
сравнению со всеми нами. - Спросил: - Ты все понял?
- Да, я скажу Генриху, что буду самым преданным ему человеком, если
он согласится в ближайшие дни уехать.
- Это так, но и мне ты тоже кое-чем обязан, - напомнил Функ. - Без
моего согласия тебе не выбраться отсюда.
Даже лучший специалист не смог придать умиротворенного выражения
искаженному ужасом лицу Рудольфа Шварцкопфа, - в гробу его прикрыли
крепом.
Немцы, жившие в Риге, недолюбливали Шварцкопфа за высокомерие,
проявляемое к влиятельным соотечественникам, и за слишком демонстративное
уважение к профессору Гольдблату.
Дружить с евреем, пусть даже он гений, - ведь это вызов обществу!
Ходили слухи, будто бы Шварцкопф потребовал от сына, чтобы тот просил
руки дочери профессора Гольдблата. Правда, поговаривали также, что если
соединить работу Гольдблата - ученого-теоретика - с энергичной
деятельностью Шварцкопфа в области техники, то это сулит такие патенты,
приобретением которых могут заинтересоваться даже великие державы.
Высокий, статный, со строгим лицом и с надменными манерами, Рудольф
Шварцкопф сумел создать себе репутацию волевой, решительной натуры, но, в
сущности, был человеком крайне неуравновешенным, мнительным и болезненно
самолюбивым.
Нежелание Шварцкопфа переселяться в Германию объяснялось главным
образом тем, что у него там был младший брат, которого он не без основания
считал бездарным, тупым пруссаком. Прижитый отцом от горничной еще при
жизни жены и впоследствии усыновленный, он теперь стал крупной фигурой в
гитлеровском рейхе. И он, несомненно, воспользуется своим положением,
чтобы по-своему отомстить старшему брату за его брезгливо-высокомерное
отношение к себе: будет оказывать ему снисходительное покровительство,
требуя взамен почтительности к своей матери, бывшей горничной Анни, а ныне
вдовствующей госпоже фон Шварцкопф.
Рудольф Шварцкопф знал почти все, что имело отношение к радиотехнике,
и почти ничего не знал в других областях человеческой мысли.
К фашизму он относился терпимо, считая, что фашизм выражает слепое
отчаяние нации, униженной военным поражением. И победы, которые одержала
сейчас Германия в Европе, он объяснял тем, что народы поверженных
государств обладают нормальным человеческим мышлением, чуждым идеям
исступленной жертвенности во имя мирового господства или любви к
отечеству.
Брат Рудольфа, штурмбанфюрер Вилли Шварцкопф, неоднократно писал
крейслейтеру Функу, что теперь, когда Латвия стала социалистической,
дальнейшее пребывание там Рудольфа может повредить его, Вилли, партийной
карьере, и требовал от крейслейтера принятия решительных мер.
Незадолго до убийства Рудольфа Шварцкопфа продседатель Совнаркома
Латвии посетил инженера и спросил, как тот отнесется к выдвижению его
кандидатуры на пост директора научно-исследовательского института.
Шварцкопф сказал, что подумает.
В тот же день к нему без предупреждения явился крейслейтер Функ и с
возмущением заявил, что немецкие круги в Риге считают поведение Шварцкопфа
предательским по отношению к национальным интересар рейха.
Генрих не придал особого значения чрезвычайной взволнованности отца
после этого визита. Раздраженное самолюбие инженера особенно страдало,
когда ему напоминали о братештурмбанфюрере, проявляющем большую
осведомленность о всех его делах и поведении.
Успокоился Шварцкопф только тогда, когда Иоганн Вайс принес
заказанные ему приборы, выполненные не только с особой тщательностью, но и
с дополнительными техническими усовершенствованиями, которые не были
предусмотрены в чертежах.
Иоганн Вайс держал себя у Шварцкопфа непринужденно, но с тем особым
тактом, который невольно импонировал инженеру, не терпящему никакой
фамильярности.
Вайса отличали сдержанность, готовность услужить, но не было в нем и
тени угодливости. Чувствовалось, что он преклоняется перед знаниями своего
патрона. Однако его любознательность в области техники не простиралась
дальше заказов, которые он выполнял. И когда Шварцкопф увлеченно начинал
рассказывать о задуманных работах, Вайс вежливо напоминал, что он
недостаточно образован и, к сожалению, ему трудно понять технические идеи,
которые развивал перед ним Рудольф Шварцкопф.
С Генрихом Шварцкопфом у Вайса были самые дружеские отношения, но и с
отцом и с сыном он держал себя со скромным достоинством человека, отлично
сознающего разделяющее их неравенство в положении.
Несмотря на это, Генрих неоднократно уверял, что Иоганн настоящий
друг, и даже ввел его в дом профессора Гольдблата, дочь которого Берта по
воскресеньям собирала у себя молодежь, преимущественно музыкальную. Берта
училась в консерватории, но уже давала концерты, и не только в Латвии:
года два назад она выступала в Стокгольме и Копенгагене. На музыкальных
вечерах Иоганн Вайс скромно сидел где-нибудь в уголке. А перед ужином
отправлялся на кухню и помогал кухарке нарезать тонкими ломтиками ветчину
для сандвичей, откупоривал бутылки, колол лед для коктейлей.
Когда Генрих спрашивал Иоганна, какого он мнения о Берте, Вайс
говорил:
¤- Красивая!
¤¤ Ну, а еще?
¤¤ Талантливая...
¤¤ Ну-ну, дальше? ¤¤ нетерпеливо требовал Генрих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307