Это сознание умиляло и бодрило фюрера. И,
восхищаясь собой, он хитроумно укреплял свою власть над ближайшими
сподвижниками: каждому в отдельности сообщал о подлостях, которые
совершали по отношению друг к другу остальные, стремясь в результате этого
соперничества занять место поближе к нему, к фюреру.
Гитлер знал: каждый их них считал себя ничем не хуже, а кое в чем
даже половчее его. Но все они настолько ненавидели друг друга, что можно
было быть уверенным: они не станут объединяться, чтобы вырвать у него
власть.
Материалы, компрометирующие высокопоставленных деятелей рейха, имели
рыночную цену, и чем омерзительнее были эти материалы, тем выше была их
цена. Ими торговали или же обменивались между собой гитлеровские
разведывательные службы.
Для руководителей разведывательных служб такие материалы служили
оружием в междоусобной борьбе за власть: любой из них жаждал стать вторым
после фюрера лицом в рейхе.
Вайс узнал от Дитриха о его разговоре с Лансдорфом после своей ссоры
с Генрихом, и его охватила томительная тревога. Ведь если Генрих,
присутствуя на казни, проявит хоть какие-либо признаки малодушия, Лансдорф
не замедлит этим воспользоваться.
Вайсу было известно, что Гиммлер недоволен деятельностью Канариса, а
Вилли Шварцкопф - приближенный к Гиммлеру человек. И, возможно, Генрих
прибыл в генерал-губернаторство с каким-то секретным поручением,
касающимся не только расследования неудач "штаба Вали".
И не случайно Лансдорф, узнав, что Вайс в приятельских отношениях с
Генрихом, поручил ему выведать истинные цели его приезда.
Гитлеровскую механику проверки каждого наци на преданность Иоганн
раскусил уже давно и знал, что тот, кто уклонился от соучастия в убийстве,
будет считаться изменником. Лансдорф стремился скомпрометировать
родственника близкого Гиммлеру человека, чтобы отомстить за происки против
Канариса.
Иоганн отдавал себе отчет в том, что Генрих, проявив человечность,
погубит себя. Надо во что бы то ни стало спасти его. Самое правильное,
пожалуй, - сделать так, чтобы Генрих не имел возможности попасть в тюрьму
во время казни.
Лансдорф заметил как-то, что если рейхфюрер прикажет проверить
причины передислокации "штаба Вали", то лучшим доказательством послужило
бы нападение польских партизан на уполномоченных рейхсфюрера где-нибудь в
районе бывшего расположения "штаба". Лансдорф припомнил и рассказал
шутливым тоном, как еще в первую мировую войну полковник Вальтер Николаи
организовал с помощью своих агентов хищение документов в немецком
генеральном штабе, а уже через сутки блистательно "разыскал" эти документы
у "французских шпионов". Само собой разумеется, что французы были "убиты
на месте при попытке к сопротивлению". Всем тим Николаи сразу же снискал
особое расположение кайзера, что в конечном итоге благотворно повлияло на
немецкое общество, возвысив в его глазах благородную роль германской
разведки.
Восстанавливая в памяти эти слова Лансдорфа, Иоганн вспомнил и другой
разговор, уже с Дитрихом. Когда он сказал, что напрасно Генрих Шваарцкопф,
подвергая себя опасности, один, без охраны, ходит в эсэсовском мундире по
Варшаве, Дитрих ответил, пожав плечами:
- Ну и что ж? Если поляки его ухлопают, рейхсфюрера Гиммлер лишний
раз удостоверится, в каких трудных условиях приходилось здесь работать
нашему "штабу Вали". Ведь Гиммлер был обязан очистить все близлежащие
районы от поляков, но так и не очистил, хотя в Польше наибольшее
количество концлагерей уничтожения и они способны переработать население
любого европейского государства.
Все это натолкнуло Иоганна на одну мысль; в голове у него родился
план, который он решил осуществить с помощью Зубова. Если задуманное
удастся, они сумеют уберечь Генриха от опасностей, грозящих ему здесь со
всех сторон.
Встретились они с Зубовым, как обычно, на набережной Вислы, возле
пустующей брандвахты.
Выслушав Вайса, Зубов сказал ворчливо:
- Ладно уж, но только, извини, канительная это будет штука. Твоего
Шварцкопфа повреждать нельзя, а он нас может. Необоюдно как-то получается.
Иоганн огрызнулся:
- Если бы всегда и все было обоюдно, тебя бы давно в живых не было.
- Я сам удивляюсь, что живой, - согласился Зубов. - Но только почему
это у меня получается? А потому,что задача всегда ясная: или мы их, или
они нас. Ну, и воодушевляюсь. А тут... Он тебя может, а ты его нет. Ну
разве не обидно?
- Ты не согласен?
- Что значит "не согласен", если приказываешь!..
- Не приказываю - прошу, как о личном одолжении.
- Ну? - удивился Зубов. - Это уже что-то новенькое. Но только не
люблю я такую демократию. Может, все-таки прикажешь, а?
- Не имею права, - уныло сказал Вайс. - Могу только просить, как о
дружеском одолжении.
- Значит, того и гляди ты мне потом таким же манером какого-нибудь
фрица в порядке сюрприза на дом доставишь? - рассмеялся Зубов, но тут же
отбросил шутливый тон и стал деловито советоваться, в какой обстановке
лучше всего совершить похищение Генриха Шварцкопфа.
И когда все было оговорено, Иоганн из чувства признательности
дружески стал расспрашивать Зубова о его семейной жизни.
Зубов сказал печально:
- А ничего хорошего не получается. Бригитта - женщина милая, добрая,
а я ей только беспокойство причиняю. После налета на тюрьму прибыл домой
перевязанный. Скрывал, что ранен. А утром она увидела, что простыни подо
мной в крови, - ну и в обморок. Я - за врачом. Привели в чувство. В
суматохе забыл, что сам в мединице нуждаюсь. Отпустил врача, а она в
слезы. Любит она меня, понимаешь? Жаль ее будет, если меня убьют. Вот что.
- Выходит, и ты ее любишь?
- А как же? Одинокая она была в жизни. А со мной говорит откровенно и
обо всем доверчиво, будто я ей родной, а не просто фиктивный муж.
- Почему же фиктивный, если любишь?
- Конечно, я ей кое-что правильное внушаю, вижу - растет.
- Ты смотри, полегче! - встревожился Иоганн.
- Самый моральный минимум, в пионерском масштабе, - успокоил Зубов. -
Я тактично. Не из тех, кто цветок дергает, чтобы он быстрее рос. - Заметил
ехидно: - Мне, конечно, далеко до тебя: перевоспитать эсэсовца - это ты
отчудил действительно по первому разряду. Если он тобой сам персонально в
гестапо не займется.
Иоганн развел руками:
- Дело, как ты сказал, не обоюдное.
- Вот именно! Ты его в человека превратить хочешь, а он тебя на мясо.
- Ладно, - сказал Иоганн. - Значит, договорились?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307
восхищаясь собой, он хитроумно укреплял свою власть над ближайшими
сподвижниками: каждому в отдельности сообщал о подлостях, которые
совершали по отношению друг к другу остальные, стремясь в результате этого
соперничества занять место поближе к нему, к фюреру.
Гитлер знал: каждый их них считал себя ничем не хуже, а кое в чем
даже половчее его. Но все они настолько ненавидели друг друга, что можно
было быть уверенным: они не станут объединяться, чтобы вырвать у него
власть.
Материалы, компрометирующие высокопоставленных деятелей рейха, имели
рыночную цену, и чем омерзительнее были эти материалы, тем выше была их
цена. Ими торговали или же обменивались между собой гитлеровские
разведывательные службы.
Для руководителей разведывательных служб такие материалы служили
оружием в междоусобной борьбе за власть: любой из них жаждал стать вторым
после фюрера лицом в рейхе.
Вайс узнал от Дитриха о его разговоре с Лансдорфом после своей ссоры
с Генрихом, и его охватила томительная тревога. Ведь если Генрих,
присутствуя на казни, проявит хоть какие-либо признаки малодушия, Лансдорф
не замедлит этим воспользоваться.
Вайсу было известно, что Гиммлер недоволен деятельностью Канариса, а
Вилли Шварцкопф - приближенный к Гиммлеру человек. И, возможно, Генрих
прибыл в генерал-губернаторство с каким-то секретным поручением,
касающимся не только расследования неудач "штаба Вали".
И не случайно Лансдорф, узнав, что Вайс в приятельских отношениях с
Генрихом, поручил ему выведать истинные цели его приезда.
Гитлеровскую механику проверки каждого наци на преданность Иоганн
раскусил уже давно и знал, что тот, кто уклонился от соучастия в убийстве,
будет считаться изменником. Лансдорф стремился скомпрометировать
родственника близкого Гиммлеру человека, чтобы отомстить за происки против
Канариса.
Иоганн отдавал себе отчет в том, что Генрих, проявив человечность,
погубит себя. Надо во что бы то ни стало спасти его. Самое правильное,
пожалуй, - сделать так, чтобы Генрих не имел возможности попасть в тюрьму
во время казни.
Лансдорф заметил как-то, что если рейхфюрер прикажет проверить
причины передислокации "штаба Вали", то лучшим доказательством послужило
бы нападение польских партизан на уполномоченных рейхсфюрера где-нибудь в
районе бывшего расположения "штаба". Лансдорф припомнил и рассказал
шутливым тоном, как еще в первую мировую войну полковник Вальтер Николаи
организовал с помощью своих агентов хищение документов в немецком
генеральном штабе, а уже через сутки блистательно "разыскал" эти документы
у "французских шпионов". Само собой разумеется, что французы были "убиты
на месте при попытке к сопротивлению". Всем тим Николаи сразу же снискал
особое расположение кайзера, что в конечном итоге благотворно повлияло на
немецкое общество, возвысив в его глазах благородную роль германской
разведки.
Восстанавливая в памяти эти слова Лансдорфа, Иоганн вспомнил и другой
разговор, уже с Дитрихом. Когда он сказал, что напрасно Генрих Шваарцкопф,
подвергая себя опасности, один, без охраны, ходит в эсэсовском мундире по
Варшаве, Дитрих ответил, пожав плечами:
- Ну и что ж? Если поляки его ухлопают, рейхсфюрера Гиммлер лишний
раз удостоверится, в каких трудных условиях приходилось здесь работать
нашему "штабу Вали". Ведь Гиммлер был обязан очистить все близлежащие
районы от поляков, но так и не очистил, хотя в Польше наибольшее
количество концлагерей уничтожения и они способны переработать население
любого европейского государства.
Все это натолкнуло Иоганна на одну мысль; в голове у него родился
план, который он решил осуществить с помощью Зубова. Если задуманное
удастся, они сумеют уберечь Генриха от опасностей, грозящих ему здесь со
всех сторон.
Встретились они с Зубовым, как обычно, на набережной Вислы, возле
пустующей брандвахты.
Выслушав Вайса, Зубов сказал ворчливо:
- Ладно уж, но только, извини, канительная это будет штука. Твоего
Шварцкопфа повреждать нельзя, а он нас может. Необоюдно как-то получается.
Иоганн огрызнулся:
- Если бы всегда и все было обоюдно, тебя бы давно в живых не было.
- Я сам удивляюсь, что живой, - согласился Зубов. - Но только почему
это у меня получается? А потому,что задача всегда ясная: или мы их, или
они нас. Ну, и воодушевляюсь. А тут... Он тебя может, а ты его нет. Ну
разве не обидно?
- Ты не согласен?
- Что значит "не согласен", если приказываешь!..
- Не приказываю - прошу, как о личном одолжении.
- Ну? - удивился Зубов. - Это уже что-то новенькое. Но только не
люблю я такую демократию. Может, все-таки прикажешь, а?
- Не имею права, - уныло сказал Вайс. - Могу только просить, как о
дружеском одолжении.
- Значит, того и гляди ты мне потом таким же манером какого-нибудь
фрица в порядке сюрприза на дом доставишь? - рассмеялся Зубов, но тут же
отбросил шутливый тон и стал деловито советоваться, в какой обстановке
лучше всего совершить похищение Генриха Шварцкопфа.
И когда все было оговорено, Иоганн из чувства признательности
дружески стал расспрашивать Зубова о его семейной жизни.
Зубов сказал печально:
- А ничего хорошего не получается. Бригитта - женщина милая, добрая,
а я ей только беспокойство причиняю. После налета на тюрьму прибыл домой
перевязанный. Скрывал, что ранен. А утром она увидела, что простыни подо
мной в крови, - ну и в обморок. Я - за врачом. Привели в чувство. В
суматохе забыл, что сам в мединице нуждаюсь. Отпустил врача, а она в
слезы. Любит она меня, понимаешь? Жаль ее будет, если меня убьют. Вот что.
- Выходит, и ты ее любишь?
- А как же? Одинокая она была в жизни. А со мной говорит откровенно и
обо всем доверчиво, будто я ей родной, а не просто фиктивный муж.
- Почему же фиктивный, если любишь?
- Конечно, я ей кое-что правильное внушаю, вижу - растет.
- Ты смотри, полегче! - встревожился Иоганн.
- Самый моральный минимум, в пионерском масштабе, - успокоил Зубов. -
Я тактично. Не из тех, кто цветок дергает, чтобы он быстрее рос. - Заметил
ехидно: - Мне, конечно, далеко до тебя: перевоспитать эсэсовца - это ты
отчудил действительно по первому разряду. Если он тобой сам персонально в
гестапо не займется.
Иоганн развел руками:
- Дело, как ты сказал, не обоюдное.
- Вот именно! Ты его в человека превратить хочешь, а он тебя на мясо.
- Ладно, - сказал Иоганн. - Значит, договорились?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307