Там Вайса встретил эсэсовец, сопроводил в одну из комнат и сказал,
чтобы он ждал здесь дальнейших приказаний.
На следующее утро Вайсу было приказано отвезти Джо в концентрационный
лагерь Равенсбрюк, находящийся в тринадцати километрах от Хоенлихена, и
там выполнить все пожелания американца. Потом доставить Джо в Берлин и
показать все, что он захочет увидеть, а затем отвезти на аэродром.
Собственно, в самый лагерь Джо допуска не получил. Комендант принял
его в канцелярии, где на стульях сидели несколько упитанных женщин в
полосатой одежде заключенных. Вайс сразу понял, что это переодетые
немки-надзирательницы.
Джо сфотографировал их и задал им несколько вопросов, на которые
ответил комендант. Но когда он покинул канцелярию и направился к машине, в
ворота лагеря вошла в сопровождении охраны небольшая партия узниц. Джо
оживился и сказал коменданту, что их он тоже хочет сфотографировать.
Комендант категорически запретил ему это. Тогда Джо предложил,
ухмыляясь:
- Снимите с них лагерную одежду и дайте им обыкновенную, словом,
переоденьте их, как это вы сделали с теми, кого я только что с вашего
позволения фотографировал. - И, видя, что комендант непоколебим, подмигнул
и заверил: - Можете быть спокойны, эти фотографии будут свидетельствовать
только о том, что немецкие женщины доведены войной до крайней степени
истощения. Уверяю вас, увидев такой фотодокумент, многие наши сенаторы
прослезятся.
Комендант был из смышленных гестаповцев. Спустя некоторое время
узниц, переодетых в гражданские платья охранниц, выстроили возле
канцелярии.
Джо спросил коменданта, не найдется ли в лагере несколько ребятишек,
имеющих столь же вызывающий жалость вид, как эти дамы.
- Дети - всегда трогательно, - объяснил он.
Эта его просьба тоже была выполнена.
Пока Джо суетился, заставляя женщин и детей стоять не строем, а
свободной группой, Вайс из своей "лейки" сфотографировал его на фоне
лагерной ограды за этим занятием.
Когда вернулись в Берлин, Вайс по требованию Джо повез его в районы,
наиболее сильно разрушенные бомбардировками. Джо старательно и долго
фотографировал развалины. Потом, на пути к аэродрому, Вайс спросил:
- Ты что, продашь эти снимки в газеты?
- Это решит босс, - сказал Джо. - Я работаю на него, а он - на
политику.
- Какая же в твоих снимках политика?
- Ну как же! - удивился Джо. - Наши красные орут, что вы фашисты и
звери. А мой босс представит фотодокументы, и все увидят истощенных немок
с голодными детьми и тех, с сытыми мордами, в одежде заключенных.
Развалины Берлина - это варварское уничтожение европейской цивилизации. И
все - с благословения Рузвельта. Понятно? У нас - демократия. И если есть
в Америке сторонники сепаратного мира с Германией, то они будут добиваться
его, используя принятые в свободном мире средства и доказательства. - Джо
засмеялся и похлопал Вайса по плечу.
На следующий день Вайс посетил салон массажа и передал профессору
Штутгофу негативы фотографий, на которых был запечатлен Джо во время его
мошеннических манипуляций. Выслушав Иоганна, профессор сказал, что срочно
переправит негативы в Москву, а оттуда, надо полагать, их перешлют в
советское посольство в Вашингтоне. Там знают, что нужно с ними сделать,
если босс, которому служит Джо, попытается использовать эти фальшивки.
Густав спросил Вайса, что полезного он выудил у этого Джо, настоящее
имя которого Фрэнк Боулс.
Вайс сказал:
- Ничего интересного. Боулс больше всего интересовался обычными
развалинами Берлина: хотел заработать на снимках. - И счел нужным
добавить: - Но ни одного военного объекта он не сфотографировал.
Густав заметил пренебрежительно:
- Этот не из тех разведчиков, кто стремится сохранить жизнь своим
летчикам, и поэтому не интересуется системой нашей противовоздушной
обороны. И, пожалуй, он больше заботится о том, как свалить Рузвельта, чем
о том, как победить Гитлера...
- Да, - подтвердил Вайс. - Он очень непочтительно говорил о своем
президенте.
- А о фюрере?
Вайс твердо взглянул в глаза Густаву.
- Дословно он сказал так: "Вам, немцам, следует сменить вывеску
Гитлера на другую, тогда вашей фирме проще будет вести дела".
Густав пожевал губами, попросил:
- Запишите это его высказывание в рапортичку. Остальное можете
опустить...
В коттеджах на Бисмаркштрассе так же, как и в доме на Беркаерштрассе,
31/35, даже во время сильнейших воздушных налетов на Берлин деловая,
рабочая обстановка не нарушалась, словно рабочие районы с грохотом
рушились не в том же городе, всего в нескольких километрах отсюда, а в
какой-то другой стране.
Сначала Вайс приписывал такое железное спокойствие мужеству и
самообладанию сотрудников секретной службы. Но вскоре убедился, что
ошибается. Это были лишь плоды уверенности в том, что некая частная,
"джентльменская" договоренность между германской иностранной разведкой и
ее коллегами в Вашингтоне и Лондоне не будет нарушена. Очевидно, из
благодарности военно-воздушным силам союзников СССР за создание нормальной
рабочей обстановки немецкая иностранная разведка, в числе многих других
обязательств, взяла на себя спасение летчиков, сбитых над территорией
Германии.
Геббельс призывал население вершить самосуды над американскими и
английскими летчиками, которые выбросились на парашютах из горящих
самолетов.
Но не всех пленных американских и английских летчиков ожидала такая
участь. Некоторые из них попадали в лагеря для военнопленных, и даже не в
общие, а специальные, достаточно комфортабельные, и сотрудники немецкой
иностранной секретной службы помогали офицерам и сыновьям тех, кто занимал
значительное положение в своей стране, бежать отсюда, обеспечивая
возможные удобства и полную безопасность при побеге.
Поручения, которые выполнял теперь Вайс, и были связаны с переброской
таких военнопленных. В его распоряжение выделили "опель"-фургон, с мощным
мотором, снабженный потайным сейфом, радиопередатчиком и вместительным
баком для горючего.
Уже дважды Вайс перевез пассажиров через границу: один раз
швейцарскую, другой - шведскую. Но этим задание не ограничивалось.
Сейф в его "опеле" был заполнен золотыми слитками с клеймом немецкого
рейхсбанка.
Золото следовало поместить в швейцарском банке в сейф, абонированный
СД.
По законам Третьей империи вывоз золота за пределы рейха считался
государственной изменой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307
чтобы он ждал здесь дальнейших приказаний.
На следующее утро Вайсу было приказано отвезти Джо в концентрационный
лагерь Равенсбрюк, находящийся в тринадцати километрах от Хоенлихена, и
там выполнить все пожелания американца. Потом доставить Джо в Берлин и
показать все, что он захочет увидеть, а затем отвезти на аэродром.
Собственно, в самый лагерь Джо допуска не получил. Комендант принял
его в канцелярии, где на стульях сидели несколько упитанных женщин в
полосатой одежде заключенных. Вайс сразу понял, что это переодетые
немки-надзирательницы.
Джо сфотографировал их и задал им несколько вопросов, на которые
ответил комендант. Но когда он покинул канцелярию и направился к машине, в
ворота лагеря вошла в сопровождении охраны небольшая партия узниц. Джо
оживился и сказал коменданту, что их он тоже хочет сфотографировать.
Комендант категорически запретил ему это. Тогда Джо предложил,
ухмыляясь:
- Снимите с них лагерную одежду и дайте им обыкновенную, словом,
переоденьте их, как это вы сделали с теми, кого я только что с вашего
позволения фотографировал. - И, видя, что комендант непоколебим, подмигнул
и заверил: - Можете быть спокойны, эти фотографии будут свидетельствовать
только о том, что немецкие женщины доведены войной до крайней степени
истощения. Уверяю вас, увидев такой фотодокумент, многие наши сенаторы
прослезятся.
Комендант был из смышленных гестаповцев. Спустя некоторое время
узниц, переодетых в гражданские платья охранниц, выстроили возле
канцелярии.
Джо спросил коменданта, не найдется ли в лагере несколько ребятишек,
имеющих столь же вызывающий жалость вид, как эти дамы.
- Дети - всегда трогательно, - объяснил он.
Эта его просьба тоже была выполнена.
Пока Джо суетился, заставляя женщин и детей стоять не строем, а
свободной группой, Вайс из своей "лейки" сфотографировал его на фоне
лагерной ограды за этим занятием.
Когда вернулись в Берлин, Вайс по требованию Джо повез его в районы,
наиболее сильно разрушенные бомбардировками. Джо старательно и долго
фотографировал развалины. Потом, на пути к аэродрому, Вайс спросил:
- Ты что, продашь эти снимки в газеты?
- Это решит босс, - сказал Джо. - Я работаю на него, а он - на
политику.
- Какая же в твоих снимках политика?
- Ну как же! - удивился Джо. - Наши красные орут, что вы фашисты и
звери. А мой босс представит фотодокументы, и все увидят истощенных немок
с голодными детьми и тех, с сытыми мордами, в одежде заключенных.
Развалины Берлина - это варварское уничтожение европейской цивилизации. И
все - с благословения Рузвельта. Понятно? У нас - демократия. И если есть
в Америке сторонники сепаратного мира с Германией, то они будут добиваться
его, используя принятые в свободном мире средства и доказательства. - Джо
засмеялся и похлопал Вайса по плечу.
На следующий день Вайс посетил салон массажа и передал профессору
Штутгофу негативы фотографий, на которых был запечатлен Джо во время его
мошеннических манипуляций. Выслушав Иоганна, профессор сказал, что срочно
переправит негативы в Москву, а оттуда, надо полагать, их перешлют в
советское посольство в Вашингтоне. Там знают, что нужно с ними сделать,
если босс, которому служит Джо, попытается использовать эти фальшивки.
Густав спросил Вайса, что полезного он выудил у этого Джо, настоящее
имя которого Фрэнк Боулс.
Вайс сказал:
- Ничего интересного. Боулс больше всего интересовался обычными
развалинами Берлина: хотел заработать на снимках. - И счел нужным
добавить: - Но ни одного военного объекта он не сфотографировал.
Густав заметил пренебрежительно:
- Этот не из тех разведчиков, кто стремится сохранить жизнь своим
летчикам, и поэтому не интересуется системой нашей противовоздушной
обороны. И, пожалуй, он больше заботится о том, как свалить Рузвельта, чем
о том, как победить Гитлера...
- Да, - подтвердил Вайс. - Он очень непочтительно говорил о своем
президенте.
- А о фюрере?
Вайс твердо взглянул в глаза Густаву.
- Дословно он сказал так: "Вам, немцам, следует сменить вывеску
Гитлера на другую, тогда вашей фирме проще будет вести дела".
Густав пожевал губами, попросил:
- Запишите это его высказывание в рапортичку. Остальное можете
опустить...
В коттеджах на Бисмаркштрассе так же, как и в доме на Беркаерштрассе,
31/35, даже во время сильнейших воздушных налетов на Берлин деловая,
рабочая обстановка не нарушалась, словно рабочие районы с грохотом
рушились не в том же городе, всего в нескольких километрах отсюда, а в
какой-то другой стране.
Сначала Вайс приписывал такое железное спокойствие мужеству и
самообладанию сотрудников секретной службы. Но вскоре убедился, что
ошибается. Это были лишь плоды уверенности в том, что некая частная,
"джентльменская" договоренность между германской иностранной разведкой и
ее коллегами в Вашингтоне и Лондоне не будет нарушена. Очевидно, из
благодарности военно-воздушным силам союзников СССР за создание нормальной
рабочей обстановки немецкая иностранная разведка, в числе многих других
обязательств, взяла на себя спасение летчиков, сбитых над территорией
Германии.
Геббельс призывал население вершить самосуды над американскими и
английскими летчиками, которые выбросились на парашютах из горящих
самолетов.
Но не всех пленных американских и английских летчиков ожидала такая
участь. Некоторые из них попадали в лагеря для военнопленных, и даже не в
общие, а специальные, достаточно комфортабельные, и сотрудники немецкой
иностранной секретной службы помогали офицерам и сыновьям тех, кто занимал
значительное положение в своей стране, бежать отсюда, обеспечивая
возможные удобства и полную безопасность при побеге.
Поручения, которые выполнял теперь Вайс, и были связаны с переброской
таких военнопленных. В его распоряжение выделили "опель"-фургон, с мощным
мотором, снабженный потайным сейфом, радиопередатчиком и вместительным
баком для горючего.
Уже дважды Вайс перевез пассажиров через границу: один раз
швейцарскую, другой - шведскую. Но этим задание не ограничивалось.
Сейф в его "опеле" был заполнен золотыми слитками с клеймом немецкого
рейхсбанка.
Золото следовало поместить в швейцарском банке в сейф, абонированный
СД.
По законам Третьей империи вывоз золота за пределы рейха считался
государственной изменой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307