Господи, разве это не общеполезное дело, если рабочие разделят деньги между собой?
— Чего там судить да рядить, - сказал и один из рабочих, — каждый вдруг ни с того ни с сего может получить сразу зарплату за несколько недель, Поделим, чего там! Михкель вскипел:
— Так вот какими подлыми приемами хотят забить клин между нами, рабочими! Не выйдет! Деньги должны поступить в распоряжение профсоюза - и точка! Слова Михкеля подействовали.
В конце собрания кто-то выразил удивление по поводу того, что господин Винналь в качестве директора сумел выудить из чистой прибыли излишек, в то время как в. качестве владельца фабрики это ему никогда не удавалось.
— А конъюнктура! — ответил Винналь. — Не забывайте о нынешней конъюнктуре! С помощью Советского Союза можно делать чудеса!..
В устах Винналя это звучало издевательством. В глазах Михкеля сверкнул гневный огонек, и Винналь тотчас же умолк. После он подошел к Михкелю, по-приятельски положил ему руку на плечо и сказал:
— Вы у меня работник хороший, но нервы, нервы... Да-да, эта несчастная высылка... Вам бы не вредно отдохнуть с месяц... Скажем, на Пярнуском побережье... Что вы об этом думаете? Шведы на этот курорт теперь не поедут... Зарплату вам фабрика все равно выплатит... Так что, если желаете, я не возражаю..,.
— Опять хотите сплавить меня подальше? — ответил Саар. — Обо мне не беспокойтесь!.. Пожалуй, сами вы заслужили продолжительный отдых.
— Я?
— Да, вы! Вам изрядно пришлось потрудиться, чтобы сбыть с рук свою недвижимость. Теперь вам не мешало бы слегка перевести дух... Мы и без вас обойдемся... Раньше или позже!
Когда Михкель рассказывал об этом дома, Пауль удивился:
— Ну что ты скажешь! Благодетель, да и только! Но все же взгляни-ка сюда!
Он вытащил из кармана газету. Это был первый легально изданный номер «Коммуниста».
— Как ты достал эту газету?
— Очень просто! Купил в киоске.
— И продают открыто?
Как видишь. Не конфисковали газету, не арестовали покупателя. Но ты не можешь себе представить, какая возня была с предыдущим номером месяца два тому назад!
Взяв газету и очки, Михкель подошел к окну. Пауль принялся расхаживать по комнате, время от времени бросая взгляд на дядю, углубившегося в чтение.
«Истину, - подумал Пауль, - не убьешь ни ложью, ни искажениями, ни клеветой, ни издевательством. Напрасны были все ваши предостережения, устрашения и угрозы, вся ваша двадцатилетняя «воспитательная работа»^ .проделанная над народом! Все же Земля вертится!»
Но Пауля ожидал еще один сюрприз: у него попросили разрешения выставить его кандидатуру на предстоящих вы
борах в Государственную думу, уже объявленных правительством. Это являлось для Пауля почетным предложением, трудно было поверить. Немало ведь других товарищей, старше, опытнее, лучше его.
Избирательный округ Пауля находился в деревне, не очень далеко от города. Эти места были ему немного знакомы, так как он некоторое время поработал там заместителем учителя.
Первое предвыборное собрание должно было состояться в здании той школы, где Пауль сам когда-то учил детей.
Он представил себе, как большое классное помещение наполнится сельскими рабочими, как все они соберутся в приподнятом настроении, готовые чутко воспринять каждое слово, как было на собрании в Рабочем гимнастическом зале. Стоит бросить лишь искорку — и все воспламенятся, воодушевятся...
Длинное побеленное здание школы стояло среди старых, цветущих лип. В жаркий день здесь веяло приятной прохладой. Над дверью висела покрашенная охрой вывеска, на которой черными буквами было выведено: «Школа домоводства».
В помещении бывшей начальной школы молодые девушки обучались теперь кулинарии, вязанию, шитью, садоводству, хорошим манерам. Подтянутая начальница школы в своем мышиного цвета шерстяном платье с длинными рукавами и тощим узелком волос на затылке приветливо приняла Пауля.
Когда Пауль заторопился было в класс, чтобы начать собрание — он сам порядочно опоздал, — старая дева успокоила его: придется подождать, деревенские люди медлительны, еще нет ни одного слушателя.
Она принялась показывать Паулю перестроенное здание школы и повела его в конце концов в сад, где ученицы пололи и прореживали морковку и ставили подпорки под горох. Здесь Паулю подробно поведали об огурцах и о тыкве, о левкоях и о розах.
— Эти парники и эта теплица, — сказала начальница школы, — построены благодаря господину Хаугасу, который вообще многое сделал для школы. Он подарил нам множество яблонь и несколько сортов роз, а также портреты государственных деятелей в роскошных рамах.
— Так, так, — ответил Пауль; богача Хаугаса он еще помнил, но совсем с другой стороны...
Когда Пауль заговаривал с ученицами, те стыдливо опускали глаза и отвечали с приличествующей скромностью. Начальница школы была довольна, ее питомицы не сконфузили школы. Она питала почтение к Паулю, как к будущему
депутату. Правда, говорили, что Риухкранд чистейший большевик, но начальница этому не верила, потому что этот молодой человек выглядел недурно, был прилично одет и вежлив...
Тем временем в комнате накрыли на стол. Пауль загляделся на белые розы, стоявшие на подоконнике.
- Снежная королева, сами ученицы вырастили, - объяснила начальница и пригласила Пауля к столу. - И скатерть эту соткали и обмережили ученицы.
Пауль хвалил мед, свежее молоко и пышки. Старая дева не была бесчувственна к лести. С сияющим лицом она поставила перед Паулем вазу с цветущими ветками липы.
- Не правда ли, божественный запах? Вам нравится?
Очень. А вашим пчелам, наверно, еще больше.
Ответ пришелся хозяйке по душе, и маленькая веточка липы очутилась у Пауля в петлице.
Прошел уже час, а в классе сидело лишь три-четыре человека. Одна старушка сообщила, что владелец маслобойни Хаугас утром объявил всем, кто приносил молоко, что выступление Риухкранда не состоится, так как на это время у него назначено предвыборное собрание в другом месте.
Таким образом, первое выступление Пауля оказалось сорванным, зато удачно прошло вечернее собрание в поселковом клубе. Недавно организованный профсоюз сельскохозяйственных рабочих хорошо потрудился: разослал именные приглашения, украсил зал собрания лозунгами и венками, пригласил духовой оркестр. Оркестр под управлением пожилого учителя, который сам играл на трубе, ею же отбивая такт, по этому случаю даже выучился исполнять «Интернационал».
Собрался полный зал народу. Часть слушателей внимательно следила за речью оратора, но Пауль вскоре заметил, что были и такие, которые сидели тупо, точно в церкви, женщины - сжав в ладонях свернутые трубочкой носовые платки или сложив руки, мужчины - с неподвижными лицами, словно вырубленными из дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
— Чего там судить да рядить, - сказал и один из рабочих, — каждый вдруг ни с того ни с сего может получить сразу зарплату за несколько недель, Поделим, чего там! Михкель вскипел:
— Так вот какими подлыми приемами хотят забить клин между нами, рабочими! Не выйдет! Деньги должны поступить в распоряжение профсоюза - и точка! Слова Михкеля подействовали.
В конце собрания кто-то выразил удивление по поводу того, что господин Винналь в качестве директора сумел выудить из чистой прибыли излишек, в то время как в. качестве владельца фабрики это ему никогда не удавалось.
— А конъюнктура! — ответил Винналь. — Не забывайте о нынешней конъюнктуре! С помощью Советского Союза можно делать чудеса!..
В устах Винналя это звучало издевательством. В глазах Михкеля сверкнул гневный огонек, и Винналь тотчас же умолк. После он подошел к Михкелю, по-приятельски положил ему руку на плечо и сказал:
— Вы у меня работник хороший, но нервы, нервы... Да-да, эта несчастная высылка... Вам бы не вредно отдохнуть с месяц... Скажем, на Пярнуском побережье... Что вы об этом думаете? Шведы на этот курорт теперь не поедут... Зарплату вам фабрика все равно выплатит... Так что, если желаете, я не возражаю..,.
— Опять хотите сплавить меня подальше? — ответил Саар. — Обо мне не беспокойтесь!.. Пожалуй, сами вы заслужили продолжительный отдых.
— Я?
— Да, вы! Вам изрядно пришлось потрудиться, чтобы сбыть с рук свою недвижимость. Теперь вам не мешало бы слегка перевести дух... Мы и без вас обойдемся... Раньше или позже!
Когда Михкель рассказывал об этом дома, Пауль удивился:
— Ну что ты скажешь! Благодетель, да и только! Но все же взгляни-ка сюда!
Он вытащил из кармана газету. Это был первый легально изданный номер «Коммуниста».
— Как ты достал эту газету?
— Очень просто! Купил в киоске.
— И продают открыто?
Как видишь. Не конфисковали газету, не арестовали покупателя. Но ты не можешь себе представить, какая возня была с предыдущим номером месяца два тому назад!
Взяв газету и очки, Михкель подошел к окну. Пауль принялся расхаживать по комнате, время от времени бросая взгляд на дядю, углубившегося в чтение.
«Истину, - подумал Пауль, - не убьешь ни ложью, ни искажениями, ни клеветой, ни издевательством. Напрасны были все ваши предостережения, устрашения и угрозы, вся ваша двадцатилетняя «воспитательная работа»^ .проделанная над народом! Все же Земля вертится!»
Но Пауля ожидал еще один сюрприз: у него попросили разрешения выставить его кандидатуру на предстоящих вы
борах в Государственную думу, уже объявленных правительством. Это являлось для Пауля почетным предложением, трудно было поверить. Немало ведь других товарищей, старше, опытнее, лучше его.
Избирательный округ Пауля находился в деревне, не очень далеко от города. Эти места были ему немного знакомы, так как он некоторое время поработал там заместителем учителя.
Первое предвыборное собрание должно было состояться в здании той школы, где Пауль сам когда-то учил детей.
Он представил себе, как большое классное помещение наполнится сельскими рабочими, как все они соберутся в приподнятом настроении, готовые чутко воспринять каждое слово, как было на собрании в Рабочем гимнастическом зале. Стоит бросить лишь искорку — и все воспламенятся, воодушевятся...
Длинное побеленное здание школы стояло среди старых, цветущих лип. В жаркий день здесь веяло приятной прохладой. Над дверью висела покрашенная охрой вывеска, на которой черными буквами было выведено: «Школа домоводства».
В помещении бывшей начальной школы молодые девушки обучались теперь кулинарии, вязанию, шитью, садоводству, хорошим манерам. Подтянутая начальница школы в своем мышиного цвета шерстяном платье с длинными рукавами и тощим узелком волос на затылке приветливо приняла Пауля.
Когда Пауль заторопился было в класс, чтобы начать собрание — он сам порядочно опоздал, — старая дева успокоила его: придется подождать, деревенские люди медлительны, еще нет ни одного слушателя.
Она принялась показывать Паулю перестроенное здание школы и повела его в конце концов в сад, где ученицы пололи и прореживали морковку и ставили подпорки под горох. Здесь Паулю подробно поведали об огурцах и о тыкве, о левкоях и о розах.
— Эти парники и эта теплица, — сказала начальница школы, — построены благодаря господину Хаугасу, который вообще многое сделал для школы. Он подарил нам множество яблонь и несколько сортов роз, а также портреты государственных деятелей в роскошных рамах.
— Так, так, — ответил Пауль; богача Хаугаса он еще помнил, но совсем с другой стороны...
Когда Пауль заговаривал с ученицами, те стыдливо опускали глаза и отвечали с приличествующей скромностью. Начальница школы была довольна, ее питомицы не сконфузили школы. Она питала почтение к Паулю, как к будущему
депутату. Правда, говорили, что Риухкранд чистейший большевик, но начальница этому не верила, потому что этот молодой человек выглядел недурно, был прилично одет и вежлив...
Тем временем в комнате накрыли на стол. Пауль загляделся на белые розы, стоявшие на подоконнике.
- Снежная королева, сами ученицы вырастили, - объяснила начальница и пригласила Пауля к столу. - И скатерть эту соткали и обмережили ученицы.
Пауль хвалил мед, свежее молоко и пышки. Старая дева не была бесчувственна к лести. С сияющим лицом она поставила перед Паулем вазу с цветущими ветками липы.
- Не правда ли, божественный запах? Вам нравится?
Очень. А вашим пчелам, наверно, еще больше.
Ответ пришелся хозяйке по душе, и маленькая веточка липы очутилась у Пауля в петлице.
Прошел уже час, а в классе сидело лишь три-четыре человека. Одна старушка сообщила, что владелец маслобойни Хаугас утром объявил всем, кто приносил молоко, что выступление Риухкранда не состоится, так как на это время у него назначено предвыборное собрание в другом месте.
Таким образом, первое выступление Пауля оказалось сорванным, зато удачно прошло вечернее собрание в поселковом клубе. Недавно организованный профсоюз сельскохозяйственных рабочих хорошо потрудился: разослал именные приглашения, украсил зал собрания лозунгами и венками, пригласил духовой оркестр. Оркестр под управлением пожилого учителя, который сам играл на трубе, ею же отбивая такт, по этому случаю даже выучился исполнять «Интернационал».
Собрался полный зал народу. Часть слушателей внимательно следила за речью оратора, но Пауль вскоре заметил, что были и такие, которые сидели тупо, точно в церкви, женщины - сжав в ладонях свернутые трубочкой носовые платки или сложив руки, мужчины - с неподвижными лицами, словно вырубленными из дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116