— Быть может, само время когда-нибудь оправдает тебя.
— Правда? Ты, значит, веришь, что мы уцелеем?
— Верю. Все проходит. Но теперь нам нужно молчать. Масса сочла бы твои поступки преступлением и не простила этого.
— Ты боишься этой плебейской массы?
— Нет! Я просто не признаю ее, как пишет Гораций. Я признаю лишь свободный дух, который служит вечности. Ты помнишь Уолтера Патера?
Он поднял с пола книгу, полистал ее и прочел:
— «Душа точно птичка, которую носишь за пазухой, шагая через людную площадь». Не правда ли, хорошо?
— Лучше скажи, как бы нам с тобой выбраться с этой людной площади! — сказала Белла и задумалась.
Ей вдруг показалось, что она нащупала одну из таких возможностей. Пауль Риухкранд стал депутатом. Что, если
бы через Рут упросить его сказать свое веское слово, где нужно, насчет их заграничного паспорта? Он, наверно, сумел бы помочь им.
Вначале Биллем был против этого. Рут и Риухкранд долго пробыли в разлуке — и кто знает, каковы теперь их отношения ? Но Белла настояла на своем, и они вместе с Пийбером поехали в Метсакуру.
Все общество сидело как раз за кофейным столом, когда появился Пауль.
Его приход был для всех неожиданностью. Рут радостно бросилась к нему навстречу. Белла не хотела отставать от нее. Едва Пауль успел поздороваться со всеми и хозяйка оглянулась, ища места, куда посадить гостя, как Белла уже раздобыла пустой стул, поставила возле себя и предложила Паулю сесть.
Рут стыдилась обнаруживать перед другими свои чувства, а Белла, напротив, ничуть не стесняясь, принялась осыпать Пауля комплиментами, а также вопросами, наивность которых подчас граничила с глупостью, но которые должны были свидетельствовать о ее большом интересе к Паулю.
Рут понравилось, как появился отец, разговаривая с Паулем. Пийбер прислушивался к их разговору, усердно размешивая свой кофе и усмехаясь порой с таким видом, будто не очень-то верит тому, что там рассказывает Пауль. А Ките выкуривал одну сигарету за другой, следя за дымком, поднимающимся к потолку, или со скучающим видом глядя в окно. Он испытывал неловкость от навязчивости Беллы, которая могла испортить все дело.
- Скушайте же что-нибудь! - потчевала хозяйка Пауля.
- Удивительно, что после всех этих собраний и поездок вы отнюдь не выглядите изнуренным, — сказал профессор Кянд. — Напротив, вид у вас вполне свежий...
- Когда встречаешься с народом, набираешься новых сил и бодрости, — ответил Пауль.
Ките стряхнул пепел в пепельницу, поморщился и кашлянул.
- А что тут в конце концов особенного, — сказал он. — Вам, господин профессор, нередко случалось говорить подряд по пяти-шести часов, и это вам ничуть не вредило.
- Да, но здесь речь идет не о лекциях, а о политических выступлениях, — ответил Кянд. — Что мы? Мы имеем дело с мертвым предметом... Но воспламенять живых людей... это нечто другое. Это удается только человеку, который сам горит.
Рут понравилось, что отец становится на сторону Пауля.
- Я нахожу, — обратился Пийбер к Паулю, — что с вас уже хватит этого горения...
— И воспламенения, — кашлянув, добавил Ките.
Пийбер продолжал:
— Выборы в парламент закончены. Парламент приступит к работе, и жизнь опять войдет в спокойную колею.
— Сомневаюсь, — сказал Ките.
— Вы правы, господин Ките. О спокойствии и речи быть не может, — заметил Пауль.
— Но что же еще? — удивился Пийбер. — Неужели вы сразу начнете переход к социализму? Парламентским путем? Это оказалось бы невиданным экспериментом! Успех этого эксперимента сомнителен, — где у нас промышленный пролетариат? Сначала нужно создать промышленность, и только тогда можно говорить о построении социализма.
И чтобы порисоваться своим радикализмом, он добавил:
— За эти два десятка лет буржуазия успела довести нашу промышленность до полного упадка. Быть может, даже сознательно, чтобы не порождать могильщиков своего строя.
— Можете быть спокойны, могила уже вырыта! — ответил Пауль.
— Но с погребением дело пойдет у вас не так быстро, как с рытьем могилы, — кашлянул Ките.
Белла под столом толкнула мужа ногой. Что он болтает, помолчал бы лучше.
— Господин Риухкранд прав. Кому посчастливилось увидеть в городе эти огромные демонстрации, тот и не может рассуждать иначе. Тут, на этой тихой даче, и вообразить себе нельзя, что это было. Действительно, что-то ужасающее, то есть ужасающе мощное! При виде этой массы народа сердце мое забилось в груди, точно пташка. Но масса народа — это все равно что магнит, она притягивает. Говорят, удав так гипнотизирует птичку...
— Вы видели эту демонстрацию? — спросил Кянд.
— Да, я и сама принимала в ней участие. Когда я потом вернулась домой, я почувствовала себя другим человеком... Слиться с народом... Ну, знаете... это все равно что расплавиться на огне! Нет, нет, я бы сказала — переплавиться! Переплавка, так будет вернее.
Биллем с удивлением взглянул на Беллу: как смело и с какой кажущейся искренностью она фантазировала! Только бы не ляпнула какую-нибудь глупость! Он перевел взгляд на Риухкранда: интересно, как эта выдумка подействует на него.
— Переплавка, говорите вы? А не переодевание? — неожиданно спросил Пауль.
Возникла неловкая пауза. Кое-кто усмехнулся. Но Белла сделала вид, что не заметила укола. С улыбкой она взглянула на Пауля и сказала наивно:
— Вы думаете, что только переодевание? Нет, вы ошибаетесь! Полное перерождение! Вы этого, вероятно, и понять не можете. Ведь вы революционер с самого рождения. Но я... Биллем... Какие у нас раньше были мысли и чувства... О боже! А теперь? Как мы обрадовались, когда узнали, что вы избраны в депутаты! Так обрадовались, будто сто тысяч выиграли!
Рут, молча прислушивавшаяся к разговору, была вдвойне удивлена. Неужели в Белле действительно совершился такой коренной перелом? И еще: какой разговорчивой сделалась теперь эта женщина, которая раньше любила очаровывать всех молча! Не приглянулся ли ей Пауль, не пытается ли она поймать его в свои сети?
Эта недобрая догадка подтвердилась, как только встали из-за стола. Белла предложила отправиться гулять и тотчас же поспешила прицепиться к Паулю. И как она старалась оторвать Пауля от Рут!
Гуляя по берегу реки, Белла пустила в ход все приемы своего обольщения. Но Пауль оставался рассеянным и обидно безразличным. «Чванится, — подумала Белла, — но ничего, я его обломаю». Под предлогом полюбоваться течением реки она замедлила шаги, пока другие исчезли из виду, и они остались вдвоем. Тогда она бросила на Пауля многозначительный взгляд, печально вздохнула и опустила голову.
— Что с вами?
— Ах, ничего... По правде, говоря, я вам завидую!
— Завидуете? Было бы чему!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116