— Ну, что уставились? Кругом!
Дежурный повернулся.
— Бегом арш!
Все с удовольствием готовились поглядеть, как побежит этот гордый «интеллигент», но Риухкранд зашагал прочь совершенно спокойно. Когда начальство собралось крикнуть что-то ему вслед, он уже исчез за дверью.
Начальник штаба извиняющимся тоном обратился к немецкому генералу:
— Упрямый, непокорный народ эти интеллигенты, выходцы из простонародья. Вышколить такого труднее, чем натаскать охотничью собаку.
— Знаете ли, — ответил генерал Халдер, мы у себя ликвидировали эту породу. Их лучше всего воспитывать в концлагерях.
Выйдя из барака, Риухкранд остановился на пороге. Ему вдруг пришла мысль: хорошо бы зайти тут же в умывалку, подставить графин под цинковый умывальник и, приподнимая пестик рукомойника, дать воде по пальцам стечь в графин, пускай пьют! Но нет! Такой мелочной местью он унизил бы самого себя!
Он неторопливо зашагал к колодцу в другом конце лагеря и вернулся, когда гости уже уходили. Его встретили упреками: где он пропадал так долго?
— Вы что, сами эту воду делали? — съязвил начальник штаба.
— Нет, господин генерал, — тотчас же ответил ему дежурный, — сам я ее не делал. Принес из колодца.
С лиц присутствовавших офицеров исчезла улыбка, потому что щеки толстого генерала покраснели. Взгляды начальника штаба и дежурного снова скрестились, словно наточенные сабли. Генерал охотно отдал бы приказ взгреть шомполами этого наглеца.
— Трое суток карцера!
Генерал снял фуражку, осушил лоб и вытер внутреннюю сторону околыша фуражки. Выходя из помещения, все, в том числе и немецкий генерал со своим моноклем, мерили взглядом дерзкого дежурного. Воцарилось неловкое молчание, длившееся и за дверями барака, пока компания не расселась в машины и не отбыла на полигон.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Под вечер, когда закончился смотр войсковых частей, высшее начальство уехало, торопясь вовремя прибыть во дворец президента.
— В общем все более или менее удовлетворительно, но одна вещь меня беспокоит, — заявил генерал Халдер начальнику штаба эстонских войск, усевшись в машину.
— Слушаю, господин генерал.
— Вы знаете, — начал генерал Халдер, — что волей провидения нашим странам уготована общая судьба.
Начальник штаба кивнул головой.
— Это обязывает меня быть откровенным и сказать вам, что вашей армии еще недостает многого.
Эта оценка неприятно поразила начальника штаба. Черт бы побрал сегодняшний день со всеми его неудачами! Лезешь из кожи вон, а все получается не так! Показатели по стрельбе были сегодня ниже среднего, орудия реагировали медленнее, чем обычно, а люди — те казались особенно вялыми и неуклюжими! И ведь нужно же, чтобы лучший стрелок полка, которому генерал Халдер даже подарил часы, оказался наполовину русским! А этот проклятый Риухкранд...
— Нет, не поймите меня превратно, — продолжал генерал Халдер. — Я вовсе не хочу сказать, что ваш боец не владеет техникой или не попадает в цель. Но боец у вас думает, а это огромный недостаток!
— Вы, однако, забываете об одном обстоятельстве, — поспешно стал оправдываться начальник штаба. — Мы показали вам лагерную переподготовку, вы видели штатских, которые сегодня пришли в армию, а завтра опять уйдут!
— Штатских? Вот тут-то и зарыта собака! У штатских имеются мысли, сердце, нервы, совесть. С этим мир не покоришь. Нам нужны солдаты, выполняющие приказы фюрера слепо, без рассуждений, как автоматы.
— Мне кажется, наш боец не плохо выполняет приказы... Я имею в виду кадрового солдата в обстановке военного времени.
Однако начальник немецкого генерального штаба тотчас же возразил:
— Боюсь, что действительность не соответствует вашему представлению. Образцовое войско возможно лишь в образцовом государстве.
Начальник штаба попытался доказать немецкому генералу, что Эстония весьма недалека от того, чтобы стать образцовым государством. Мысль задавлена, партий нет, разногласий в народе — тоже, все газеты дружелюбны по отношению к немцам и враждебны к русским, а в лице кайтселийта имеются даже эстонские штурмовики.
Однако начальник немецкого генерального штаба был скуп на похвалы и остался при своем мнении.
«В случае войны, видимо, думает использовать нас где-либо на тыловой службе», — сокрушенно подумал начальник эстонского штаба и удвоил усилия, чтобы создать у высокого гостя лучшее представление о подготовке плацдарма.
— Я надеюсь, что у нас еще осталось время на соответствующее перевоспитание гражданского населения, — сказал он и стал осторожно допытываться о сроке великого наступления.
— Лишь провидение может возвестить этот срок фюреру, — ответил генерал Халдер, тем самым как бы захлопывая все двери перед любопытствующими профанами.
Машина катилась по широкому шоссе, поднимая за собой большое облако пыли, медленно оседавшее на придорожных кустах, травах и камнях. Лишь после того, как с большака свернули на более узкую дорогу, извивавшуюся между зелеными заплатами полей и лугов, пыли стало меньше.
Блеснула синеватая гладь Финского залива. Послезавтра начальнику немецкого штаба предстояло выполнять свою миссию уже по ту сторону залива, где он, несомненно, найдет более мощную базу. Вот бы сразу с обеих сторон схватить в клещи этот залив... В узких местах ширина его не превышает и ста километров...
Машины остановились на высоком и красивом Тойласком побережье, перед белым Оруским дворцом. Плоские дворцовые крыши, далеко выступающие над стенами, и грациозные пропорции придавали всему строению южный колорит. Когда-то этот дворец был построен крупным торговцем Елисеевым для летнего пребывания. Теперь президент превратил его в свою летнюю резиденцию.
Применяя и к себе принцип «государство — это я» и считая себя пожизненным, самим богом поставленным хозяином этой страны и этого народа, президент рассматривал государственные дворцы и замки как свою личную собственность. Для них он создал управление государственными парками во главе с одним из своих братьев, приказав последнему навести в Оруском дворце и его окрестностях такую красоту, какая «удовлетворяла бы эстетическим требованиям самых высоких заграничных гостей».
Пяте приезжал сюда из Таллина на машине или специальным поездом, только вот его яхте пока негде было причаливать. Но сооружение пристани уже началось, экскаваторами был расчищен фарватер, шла постройка пирса. С утра до ночи подъезжали грузовики с камнем, женщины и дети, нанятые на работу, трудились в поте лица, чтобы высокий государственный деятель мог ступить на берег со своей яхты, обшивка которой, изготовленная из ценных, ароматных пород дерева, сама составляла целое состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116