— Разрешите помочь вам! — сказал Пауль девушке.
Та поблагодарила и ответила, что и сама справится.
Но вскоре сумка очутилась в руке у Пауля, и знакомство состоялось.
Вблизи от них по розоватому стволу сосны метнулась вверх белочка.
— Смотрите смотрите, белка! — крикнул Пауль.
Рыжий зверек на миг замер, прижавшись к шероховатому стволу, поглядел на людей, блеснув бусинками глаз, а потом стремительно взобрался на верхушку, откуда перелетел на ветку соседнего дерева, описав широкую дугу и сверкнув на солнце большим пушистым хвостом.
Девушка остановилась, отыскивая глазами белку, но та уже спряталась.
Где-то закуковала кукушка.
— Слышите? — в свою очередь, воскликнула девушка, поднимая руку и, видимо, начиная считать, сколько лет та ей накукует.
— Вам, вероятно, хочется прожить подольше? — спросил Пауль, отвлекая ее.
— Не только мне. Вы тоже слушайте!
— Я не суеверный.
— И я.
Дорога стала спускаться вниз, сосны поредели, уступая место молодым березам и осинам. Девушка снова остановилась и закрыла глаза.
— Ах, как пахнет! — воскликнула она, наслаждаясь утренней свежестью и почти забыв о спутнике.
Они вышли на луг, по которому, извиваясь, текла река. Отсюда Паулю нужно было свернуть вправо, чтобы перейти по мостику на другой берег, но так как он не
спешил — в его распоряжении был еще целый день, - то решил проводить девушку.
По окраине луга тропинка поднималась вверх, к светлевшему впереди песчаному обрыву. Время от времени девушка наклонялась, чтобы сорвать желтоголов, а потом увидала неподалеку столько этих цветов, что захотела побежать туда и нарвать их побольше.
— Осторожней! Ноги промочите! — предостерег Пауль.
Но они уже промокли. Не обращая на это внимания,
девушка продолжала собирать желтоголов, пока не набрала целую охапку. Она по-детски радовалась цветам и, нюхая их, так погружала в них лицо, что нос у нее пожелтел от пыльцы.
Пауль предложил свой носовой платок. Но девушка уже сама вытерлась.
— Теперь чисто? — спросила она, глядя в лицо Паулю.
Это было сказано с такой невинной доверчивостью,
будто знакомство их продолжалось уже бог знает как долго.
Теперь они стояли на холме, откуда открывался вид на луг, на невысокий лес по ту сторону реки и на разноцветные лоскутья полей вдалеке. Внизу под ними река делала поворот под прямым углом. Слева она, пенясь, торопливо бежала по камням, а здесь, у песчаного обрыва, текла плавно, уходя вдаль ровной темной лентой.
Это место давно было знакомо девушке до мелочей, но, странное дело, никогда оно не казалось ей таким красивым.
— Как здесь хорошо! - воскликнула она, не отрывая взгляда от расстилавшегося перед ней вида.
— Вы здесь впервые? — спросил Пауль.
— Я каждый год провожу здесь лето. Тут, поблизости, наша дача. Ой, не подходите так близко к обрыву, еще свалитесь!
По склону посыпался песок.
— Тут чудесно, но только я боюсь этого крутого берега. Поскользнешься — и не заметишь, как полетишь вниз.
В синих глазах девушки было столько мягкости, лоб ее был таким чистым, такой поэзией веяло от ее желтого букета и развевающегося на ветру платья, что Паулю захотелось крикнуть во весь голос: «Остановись, мгновение!».
Но он быстро поборол это искушение. Они отправились дальше.
Вскоре за редкими соснами показались первые дачи-, с забитыми дверями и окнами. Возле одного из таких бревенчатых домов, расположенного поодаль от других, они остановились.
— Вот я и пришла. Спасибо вам, — сказала девушка, забирая у Пауля сумку. — Вы сами найдете мостик, спуститесь по этой тропинке и увидите...
— Но что вы будете делать у этого мертвого дома?
— Я пришла оживить его.
— Нельзя ли мне помочь вам?
— Я и сама справлюсь.
— А все же...
Немножко погодя Пауль уже стоял на лестнице и топором отрывал доски, закрывавшие окна веранды, в то время как девушка, надев рабочий халат, старалась отпереть рядом дверь. Это ей не удавалось, потому что замок заржавел. Она растерянно поглядела снизу на молодого человека и, чему-то вдруг удивившись, сказала:
— Я, безусловно, видела вас где-то. Не в театре ли? Вы никогда не выступали в роли Пер Гюнта?
И в самом деле, Пауль, которого не утвердили в должности учителя, попытал как-то счастья в городском театре и в качестве дуб л ера-любите ля сыграл Пер Гюнта. Он даже возмечтал стать настоящим актером, но ему помешала эта несчастная любовь к Испании...
— Да, было дело. Вы еще помните? Но все это ерунда.
— Нет, почему же! Вы играли хорошо, вас даже похвалили в печати. Но больше я вас ни разу не видела на сцене.
— Я потом столько всего перепробовал!
Оторванная доска рухнула вниз. Пауль принялся за следующую, но до нее было не легко дотянуться.
— Вы упадете! Слезьте, передвиньте лестницу!
Пауль не послушался.
— Вы, наверно, часто ходите в театр? — спросил он.
— Часто. Когда-то я и сама играла в школьных спектаклях.
Лестница действительно заскользила и покачнулась. Пауль потерял равновесие и упал вниз, больно ободрав руку о гвоздь. Но он тотчас же поднялся и как ни в чем не бывало продолжил прерванный разговор:
— Когда-то? А я думал, что вы еще школьница...
— Я учусь в университете, мне осталось учиться только два года! — не без гордости ответила девушка, и ответ этот задел Пауля больнее, чем гвоздь, который его только что оцарапал.
«Эта девушка скоро будет иметь высшее образование. А я?..»
— Вы на филологическом?
— Почему именно на филологическом?
— Как большинство девушек.
В голосе Пауля послышалась пренебрежительная нотка. Девушка с недоумением посмотрела на него, но тут же заметила на его руке кровь и, заставив Пауля обмыть ссадину, перевязала ее.
Освободив наконец дачу от зимней оболочки и отперев все двери, молодые люди вошли в дом и распахнули окна. Внизу, в большой прохладной комнате, стоял круглый стол, усеянный мертвыми мухами. Сбоку зиял закопченный камин с высоким, до самого потолка, дымоходом из темного кафеля. Отовсюду веяло затхлостью, которую не мог выветрить слабый сквозняк. А не развести ли огонь в камине ?
Задумано — сделано. Сухой можжевельник, загоревшись, затрещал, словно фейерверк. Но тут же комнату наполнил густой дым.
— Надо прочистить трубу, — сказал Пауль и, несмотря на возражение хозяйки, принялся искать бечевку или веревку.
Пока девушка убирала комнату, он успел слазить на крышу и на колодезной цепи спустить вниз веник из наломанного можжевельника. Гром цепи в трубе гулко отдавался в доме. Когда новоиспеченный трубочист спустился с крыши, девушка вскрикнула:
— Если б вы себя видели! Ни дать ни взять Отелло!
Но Отелло еще не закончил свою работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116