— Вам придется, как я уже сказал, иметь дело с банками, векселями, деньгами. Нужен залог. Я не подозреваю вас в нечестности. Но если вы, скажем, отправитесь в банк с полным портфелем денег и векселей, может случиться, что где-нибудь за углом выхватят этот портфель. Разве мало сейчас жуликов? Всюду полно безработных лодырей. Если внесете залог, вы и сами будете осторожнее, не дадите обворовать себя или обмануть.
— Но какой залог может внести такая, как я?
Винналь вынул из ящика вексельный бланк на пятьсот
рублей.
— В таком случае впишите сюда свое имя.
Хилья задумалась, помедлив, прежде чем взять ручку у Винналя.
— Что? Не решаетесь? — насмешливо спросил Винналь.
— А разве одной моей подписи достаточно?
— Не плохо, если достанете еще.
— Но у меня никого нет...
— Ладно, обойдется, — великодушно махнул рукой Винналь. — Хватит и этого, что там.
Так Хилья и попала на службу к Фердинанду Винналю. Это совершилось легче и быстрее, чем она могла надеяться.
Вначале она не могла отдать себе отчет, хорошо это или плохо. Позднее ей стало казаться, будто она продала свое чувство гордой независимости за пятьдесят крон, и ей стало стыдно, но Минна одобрила этот шаг, и постепенно она успокоилась: другой работодатель мог оказаться еще хуже.
Работа сама по себе не была сложной, и Хилья справлялась с ней. Пролонгируя и погашая векселя в Торговом банке, она там всегда встречалась с Анатолием Эспе, который сидел но другую сторону загородки за высокой конторкой и распоряжался учетом векселей. Здесь, на месте своей работы, молодой человек был вовсе не таким стеснительным, как обычно. Их отношения становились с каждым днем все проще и дружелюбнее, и случалось, что Эспе приглашал Хилью после работы в кафе или ресторан или заходил к ней домой. Минна тогда сгорала от любопытства и не раз заглядывала в замочную скважину. Эспе ей не нравился, но ее мнению, Хилья должна бы выбрать себе партию получше, чем мелкий банковский служащий.
В один из дней Хилье необходимо было получить подпись хозяина на векселя, но того нигде не видно было. Поэтому некоторые векселя были переправлены из банка в нотариальную контору и им на следующий день угрожало опротестование.
Старому Винналю это стало известно. Хотя он дал себе слово не вмешиваться в торговлю сына, ему все же пришлось сейчас нарушить это слово. Он ворвался в магазин и, задыхаясь и вытирая пот, спросил служащих:
— Где мой сын?
Так как никто не мог ответить на это, он поднялся на второй этаж.
— Это вы ходите в банк по делам сына? — недовольным тоном обратился он к Хилье. - Где вы были, почему вовремя не запаслись подписями? Ни один вексель Винналя не попадал еще к нотариусу. А теперь? Стыд и позор! Ведь это урон и для моего доброго имени. Этого не должно быть! Неужели я сам должен выкупать их? И не подумаю!
Он бранился еще некоторое время, грозился спустить шкуру с сына и наконец ушел, хлопнув дверями и приказав сейчас же отыскать сына. Не прошло и часа, как он вернулся и опять взбежал по лестнице.
— Нашел! - задыхаясь, бросил он Хилье. — Парень уехал в Выймасту, имение Эрмсона. Сейчас же поезжайте туда на моей машине. Возьмите у Ферди подписи и деньги. А завтра утром отправитесь к нотариусу. Не допущу, чтобы имя Винналя было замарано.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Из темноты светлой полосой бежало навстречу снежное шоссе и снова скрывалось во тьме позади машины. Хилья, впервые отправившаяся в такой дальний путь на автомобиле, казалась себе важной особой: сиди, откинувшись.на мягкую спинку, и поглядывай, как встречные уступают дорогу, проваливаясь в глубоком снегу. Но вскоре дорога испортилась, стали попадаться свеженаметенные сугробы, сквозь которые машина пробиралась с большим трудом, в щели проникали ветер и снег, и Хилья начала мерзнуть.
Шофер предложил ей сесть рядом с собой и протянул одеяло, лежавшее у него на коленях.
— Вы хорошо знаете дорогу? — спросила Хилья.
— Еще бы! Сотни раз гонял по ней из конца в конец. По этой самой дороге еще нынче утром возил вашего хозяина. И двух других заодно с ним.
— Подумать только! А старый Винналь и не знал, куда делся его сын. Искал его.
— От меня-то он и узнал, куда уехал сын. Еще разозлился; как, мол, я смею брать машину без его разрешения. Молодой Винналь заложил за галстук, — поди поспорь с ним... Сказал, что это в последний раз, что больше он меня беспокоить не станет. Уедет, мол, совсем и не скоро вернется обратно.
— Не слыхала об этом! Куда же он уедет?
— В Финляндию.
— Но ведь там уже несколько недель идет война с Советским Союзом.
— Потому-то они едет!
— Не понимаю.
— Чего тут понимать? Едет туда на разведку. Другие тоже уже собирают деньги и теплое белье. Говорят, генерал Эрмсон ищет людей, чтобы отправить их на помощь белым.
Хилья никак не могла поверить. Как же это возможно? Она задумалась. Немного погодя она спросила шофера, знает ли он генерала.
— И как еще! — ответил тот с горечью.
Свет фар скользил по телефонным столбам, быстро мелькавшим вдоль дороги. Время от времени во тьме, словно волчьи глаза, загорались стекляшки дорожных знаков.
Шофер рассказал о том, как генерал однажды пришел в восторг, увидев одного солдата с бритой головой. «Вот как надо брить голову! Гладь хоть по шерсти, хоть против шерсти -г- ни одной щетинки!» Генерал построил весь полк, доставил перед строем бритоголового вместе с парикмахером и начал превозносить обоих, точно героев, ставя всем в пример. Мало того! Обоим молодцам пришлось тотчас же бежать показываться и в другие полки, но части были так далеко разбросаны, что, пока они бегали, наросла новая щетина.
— Вот как большие господа развлекаются! — с раздражением закончил шофер. — Смеяться хорошо, да каково быть посмешищем!
Он сначала одной, потом другой рукой пошарил в карманах, нашел папиросы и на минуту отпустил руль, чтоб зажечь спичку.
Хилья вопросительно посмотрела на попутчика.
— Этим бритым был как раз я сам !
— Вы?
— Да, я. После этого надо мной долго смеялись. Стыдно было, да никуда не денешься! Мне и сейчас приходится брить генералу голову, когда ему случается бывать у Винналя. Да что говорить об Эрмсоне! И в армии он был у власти, да и в отставке тоже. Раньше у него под началом был полк, а то и часть покрупнее, а сейчас — поместье, большой мачтовый лес, лесопильня, дома в городе...
Хилье захотелось сказать этому человеку что-то доброе, утешительное, но машина вдруг круто свернула влево и шофер сказал:
— Вот и приехали!
Свет фар заскользил по каменной, занесенной снегом ограде, за которой смутно вырисовывался во тьме господский дом с освещенными окнами. Машина бесшумно и мягко подкатила к кухонной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
— Но какой залог может внести такая, как я?
Винналь вынул из ящика вексельный бланк на пятьсот
рублей.
— В таком случае впишите сюда свое имя.
Хилья задумалась, помедлив, прежде чем взять ручку у Винналя.
— Что? Не решаетесь? — насмешливо спросил Винналь.
— А разве одной моей подписи достаточно?
— Не плохо, если достанете еще.
— Но у меня никого нет...
— Ладно, обойдется, — великодушно махнул рукой Винналь. — Хватит и этого, что там.
Так Хилья и попала на службу к Фердинанду Винналю. Это совершилось легче и быстрее, чем она могла надеяться.
Вначале она не могла отдать себе отчет, хорошо это или плохо. Позднее ей стало казаться, будто она продала свое чувство гордой независимости за пятьдесят крон, и ей стало стыдно, но Минна одобрила этот шаг, и постепенно она успокоилась: другой работодатель мог оказаться еще хуже.
Работа сама по себе не была сложной, и Хилья справлялась с ней. Пролонгируя и погашая векселя в Торговом банке, она там всегда встречалась с Анатолием Эспе, который сидел но другую сторону загородки за высокой конторкой и распоряжался учетом векселей. Здесь, на месте своей работы, молодой человек был вовсе не таким стеснительным, как обычно. Их отношения становились с каждым днем все проще и дружелюбнее, и случалось, что Эспе приглашал Хилью после работы в кафе или ресторан или заходил к ней домой. Минна тогда сгорала от любопытства и не раз заглядывала в замочную скважину. Эспе ей не нравился, но ее мнению, Хилья должна бы выбрать себе партию получше, чем мелкий банковский служащий.
В один из дней Хилье необходимо было получить подпись хозяина на векселя, но того нигде не видно было. Поэтому некоторые векселя были переправлены из банка в нотариальную контору и им на следующий день угрожало опротестование.
Старому Винналю это стало известно. Хотя он дал себе слово не вмешиваться в торговлю сына, ему все же пришлось сейчас нарушить это слово. Он ворвался в магазин и, задыхаясь и вытирая пот, спросил служащих:
— Где мой сын?
Так как никто не мог ответить на это, он поднялся на второй этаж.
— Это вы ходите в банк по делам сына? — недовольным тоном обратился он к Хилье. - Где вы были, почему вовремя не запаслись подписями? Ни один вексель Винналя не попадал еще к нотариусу. А теперь? Стыд и позор! Ведь это урон и для моего доброго имени. Этого не должно быть! Неужели я сам должен выкупать их? И не подумаю!
Он бранился еще некоторое время, грозился спустить шкуру с сына и наконец ушел, хлопнув дверями и приказав сейчас же отыскать сына. Не прошло и часа, как он вернулся и опять взбежал по лестнице.
— Нашел! - задыхаясь, бросил он Хилье. — Парень уехал в Выймасту, имение Эрмсона. Сейчас же поезжайте туда на моей машине. Возьмите у Ферди подписи и деньги. А завтра утром отправитесь к нотариусу. Не допущу, чтобы имя Винналя было замарано.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Из темноты светлой полосой бежало навстречу снежное шоссе и снова скрывалось во тьме позади машины. Хилья, впервые отправившаяся в такой дальний путь на автомобиле, казалась себе важной особой: сиди, откинувшись.на мягкую спинку, и поглядывай, как встречные уступают дорогу, проваливаясь в глубоком снегу. Но вскоре дорога испортилась, стали попадаться свеженаметенные сугробы, сквозь которые машина пробиралась с большим трудом, в щели проникали ветер и снег, и Хилья начала мерзнуть.
Шофер предложил ей сесть рядом с собой и протянул одеяло, лежавшее у него на коленях.
— Вы хорошо знаете дорогу? — спросила Хилья.
— Еще бы! Сотни раз гонял по ней из конца в конец. По этой самой дороге еще нынче утром возил вашего хозяина. И двух других заодно с ним.
— Подумать только! А старый Винналь и не знал, куда делся его сын. Искал его.
— От меня-то он и узнал, куда уехал сын. Еще разозлился; как, мол, я смею брать машину без его разрешения. Молодой Винналь заложил за галстук, — поди поспорь с ним... Сказал, что это в последний раз, что больше он меня беспокоить не станет. Уедет, мол, совсем и не скоро вернется обратно.
— Не слыхала об этом! Куда же он уедет?
— В Финляндию.
— Но ведь там уже несколько недель идет война с Советским Союзом.
— Потому-то они едет!
— Не понимаю.
— Чего тут понимать? Едет туда на разведку. Другие тоже уже собирают деньги и теплое белье. Говорят, генерал Эрмсон ищет людей, чтобы отправить их на помощь белым.
Хилья никак не могла поверить. Как же это возможно? Она задумалась. Немного погодя она спросила шофера, знает ли он генерала.
— И как еще! — ответил тот с горечью.
Свет фар скользил по телефонным столбам, быстро мелькавшим вдоль дороги. Время от времени во тьме, словно волчьи глаза, загорались стекляшки дорожных знаков.
Шофер рассказал о том, как генерал однажды пришел в восторг, увидев одного солдата с бритой головой. «Вот как надо брить голову! Гладь хоть по шерсти, хоть против шерсти -г- ни одной щетинки!» Генерал построил весь полк, доставил перед строем бритоголового вместе с парикмахером и начал превозносить обоих, точно героев, ставя всем в пример. Мало того! Обоим молодцам пришлось тотчас же бежать показываться и в другие полки, но части были так далеко разбросаны, что, пока они бегали, наросла новая щетина.
— Вот как большие господа развлекаются! — с раздражением закончил шофер. — Смеяться хорошо, да каково быть посмешищем!
Он сначала одной, потом другой рукой пошарил в карманах, нашел папиросы и на минуту отпустил руль, чтоб зажечь спичку.
Хилья вопросительно посмотрела на попутчика.
— Этим бритым был как раз я сам !
— Вы?
— Да, я. После этого надо мной долго смеялись. Стыдно было, да никуда не денешься! Мне и сейчас приходится брить генералу голову, когда ему случается бывать у Винналя. Да что говорить об Эрмсоне! И в армии он был у власти, да и в отставке тоже. Раньше у него под началом был полк, а то и часть покрупнее, а сейчас — поместье, большой мачтовый лес, лесопильня, дома в городе...
Хилье захотелось сказать этому человеку что-то доброе, утешительное, но машина вдруг круто свернула влево и шофер сказал:
— Вот и приехали!
Свет фар заскользил по каменной, занесенной снегом ограде, за которой смутно вырисовывался во тьме господский дом с освещенными окнами. Машина бесшумно и мягко подкатила к кухонной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116