какой-то обанкротившийся и в связи с этим ожесточившийся член акционерного общества «Мемфис» опубликовал в газете статью о махинациях некоего финансиста А. П., в котором нетрудно было узнать Аугуста Потермана.
Дело в том, что директор фабрики «Мемфис» Сяга за более или менее длительный срок успел прикарманить из средств общества триста тысяч крон. Его присудили к двум годам тюрьмы и к возмещению похищенной суммы. Денежный туз сумел вовремя скрыть все свое состояние. Хутор он записал на жену, дома фиктивно разделил между родственниками, вклад в Торговом банке в размере двухсот тысяч крон перевел на счет своего приятеля Потермана, который был тогда председателем правления акционерного общества «Мемфис». Именно Потерману, как председателю, полагалось востребовать для акционерного общества похищенную сумму. Потерман пригласил на должность юрисконсульта акционерного общества лучшего друга проворовавшегося директора Сяги, и когда акционеры подняли шум по этому поводу, он успокоил их, заверив, что этот юрисконсульт такой ловкач, что даже из нищего сумеет выжать последний грош. Слова Потермана подействовали, — ведь он был состоятельным человеком, бывшим министром экономики, директором страхового общества «Дома», председателем центрального правления Отечественного союза, членом Государственной думы, чего же вы хотите! Он утверждал, что Сяга от всего сердца сожалеет о своем проступке и горячо желает, чтоб акционеры не потерпели убытка, но, к сожалению, он ничего не может предпринять в их интересах, поскольку сидит в тюрьме. Затем Потерман написал начальнику центральной тюрьмы внушительное письмо, и Сяга был досрочно освобожден. Жаль только, что ему тотчас же пришлось выехать в неизвестном направлении, чтобы поправить свое здоровье. Но акционеры пренебрегли здоровьем прежнего директора и начали новый процесс. Всем отлично было известно, что Сяга укрывает свои капиталы в Торговом банке йод вывеской Потермана, чтобы избежать выплаты долгов. Целый год следователь по особо важным делам изучал это дело. Тем временем «Мемфис» обанкротился, и вся эта история стала достоянием гласности. Молчать больше нельзя было. Притом же всем было известно, что и в правление Торгового банка Потерман пролез при помощи этих двухсот тысяч крон.
Привалившись к спинке мягкого кресла, время от времени почесывая двойной подбородок и поглаживая щеку, Потерман с затаенной усмешкой выслушивал предъявляемые ему обвинения и упреки.
Даже лучшие его друзья Винналь и Эрмсон на этот раз не пощадили его.
— На наш банк брошена тень. Нужно как-то исправить это, — сказал толстяк Винналь, который не желал причинять зла ни банку, ни приятелю. Он перебирал пальцами золотую цепочку на жилете и беспомощно глядел на Потермана, ожидая, что тот сам найдет выход.
Сидевший по другую сторону стола Эрмсон, прямой, с бритой головой генерал в отставке, а нынче крупный землевладелец, был более суров.
— Разве мало законных путей, чтобы нажить деньги? К чему рисковать своим и чужим добрым именем? Неужели
1 Реакционная националистическая организация.
господин Потерман действительно хочет погубить свою блестящую карьеру? В его возрасте никто из нас не поднимался так высоко. И теперь он сам себе подставляет ножку. Мы ждем объяснений.
Взоры всех сидевших за столом обратились к Потерману. Но тот был совершенно спокоен. Из жилетного кармана он вынул сигару с этикеткой «Мемфид»,. откусил кончик, заклеил слюной отставший табачный лист и зажег спичку.
— Да-а, господа... — начал он.
Все следили глазами за спичкой в его руке. Но Потерман не торопился. Более половины спички успело сгореть, прежде чем он зажег сигару.
— Прежде всего — слава богу, сигара зажглась! — прежде всего, что касается этого свинства, этой глупой болтовни в газете, могу сообщить вам, что эта дрянная газетка больше не> выходит. "Уже отдан приказ о ее закрытии. И, во-вторых, к чему долгие разговоры, когда можно сказать в двух словах. Словом, следователь и прокурор не обнаружили состава преступления, и обвинение снято. Вот и все. Кто не верит, пусть прочтет!
Для недоверчивых у него всегда было под рукой множество всяких бумаг и документов. Одну из таких бумаг он протянул своему соседу Винналю.
Тот энергично закрепил за ушами золотые дужки своих очков и принялся изучать документ.
— Читай вслух! — крикнул кто-то.
— Можно? — спросил Винналь у Потермана.
Потерман кивнул головой, и Винналь прочел:
— «Иск А. О. «Мемфис» к И. Сяге вытекает из обстоятельств, которые возникли в результате преступления, а именно в результате присвоения денег А. О. «Мемфис» бывшим директором фабрики И. Сягой. Поэтому безвозмездный перевод денег со счета И. Сягой в Торговом банке на счет А. Потермана является не сокрытием имущества с целью избавиться от уплаты долгов, а сокрытием такого имущества, которое приобретено путем преступления...»
— Как, как? — обратился Эрмсон к Потерману. — Путем преступления?
— Тут я мог бы привлечь к ответу прокурора, — заметил Потерман. — У него нет никакого основания утверждать, что именно эти деньги приобретены путем преступления. Я в любой момент могу доказать, что эта сумма ни в малейшей степени не пахнет табаком. Впрочем, ладно, читай дальше!
Винналь продолжал чтение:
— «И поэтому не имеется основания обвинять И. Сягу в преступлении, предусмотренном параграфом пятьсот шестьдесят пятым Уголовного кодекса. Вследствие этого отпадает
также и повод к обвинению А. Потермана по параграфу пятьсот шестьдесят пятому Уголовного кодекса — в соучастии в сокрытии И. Сягой вышеуказанного имущества».
Винналь опустил руку с документом на стол. Проведя другой рукой по лбу и лысине, он пробормотал:
— Голова не соображает, я, кажется, устал.
— Не понимаешь? — спросил Потерман. — Что там понимать: нет состава преступления. Чего ж еще?
Протянув руку через стол, Эрмсон завладел бумагой. Несмотря на свои шестьдесят лет, он свободно читал без очков.
— Ага, ясно. Прокурор утверждает, что деньги эти украдены и не предназначены для уплаты долгов.
— Понятно — кто же посмеет платить долги украденными деньгами? — шутливо заметил Потерман.
Все рассмеялись, но Потерман уже успел принять серьезный вид и сказал:
— Эта фраза ему еще дорого обойдется!
— Думаете начать процесс? — спросил кто-то из присутствующих.
— Существуют и другие способы доказать свою правоту, — ответил Потерман. — Судебных процессов я не люблю. Но эти жалкие акционеры снова подали на меня в суд. На этот раз на основе параграфа пятьсот семидесятого, в котором говорится об ответственности члена правления за небрежное ведение дел, доведшее предприятие до банкротства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Дело в том, что директор фабрики «Мемфис» Сяга за более или менее длительный срок успел прикарманить из средств общества триста тысяч крон. Его присудили к двум годам тюрьмы и к возмещению похищенной суммы. Денежный туз сумел вовремя скрыть все свое состояние. Хутор он записал на жену, дома фиктивно разделил между родственниками, вклад в Торговом банке в размере двухсот тысяч крон перевел на счет своего приятеля Потермана, который был тогда председателем правления акционерного общества «Мемфис». Именно Потерману, как председателю, полагалось востребовать для акционерного общества похищенную сумму. Потерман пригласил на должность юрисконсульта акционерного общества лучшего друга проворовавшегося директора Сяги, и когда акционеры подняли шум по этому поводу, он успокоил их, заверив, что этот юрисконсульт такой ловкач, что даже из нищего сумеет выжать последний грош. Слова Потермана подействовали, — ведь он был состоятельным человеком, бывшим министром экономики, директором страхового общества «Дома», председателем центрального правления Отечественного союза, членом Государственной думы, чего же вы хотите! Он утверждал, что Сяга от всего сердца сожалеет о своем проступке и горячо желает, чтоб акционеры не потерпели убытка, но, к сожалению, он ничего не может предпринять в их интересах, поскольку сидит в тюрьме. Затем Потерман написал начальнику центральной тюрьмы внушительное письмо, и Сяга был досрочно освобожден. Жаль только, что ему тотчас же пришлось выехать в неизвестном направлении, чтобы поправить свое здоровье. Но акционеры пренебрегли здоровьем прежнего директора и начали новый процесс. Всем отлично было известно, что Сяга укрывает свои капиталы в Торговом банке йод вывеской Потермана, чтобы избежать выплаты долгов. Целый год следователь по особо важным делам изучал это дело. Тем временем «Мемфис» обанкротился, и вся эта история стала достоянием гласности. Молчать больше нельзя было. Притом же всем было известно, что и в правление Торгового банка Потерман пролез при помощи этих двухсот тысяч крон.
Привалившись к спинке мягкого кресла, время от времени почесывая двойной подбородок и поглаживая щеку, Потерман с затаенной усмешкой выслушивал предъявляемые ему обвинения и упреки.
Даже лучшие его друзья Винналь и Эрмсон на этот раз не пощадили его.
— На наш банк брошена тень. Нужно как-то исправить это, — сказал толстяк Винналь, который не желал причинять зла ни банку, ни приятелю. Он перебирал пальцами золотую цепочку на жилете и беспомощно глядел на Потермана, ожидая, что тот сам найдет выход.
Сидевший по другую сторону стола Эрмсон, прямой, с бритой головой генерал в отставке, а нынче крупный землевладелец, был более суров.
— Разве мало законных путей, чтобы нажить деньги? К чему рисковать своим и чужим добрым именем? Неужели
1 Реакционная националистическая организация.
господин Потерман действительно хочет погубить свою блестящую карьеру? В его возрасте никто из нас не поднимался так высоко. И теперь он сам себе подставляет ножку. Мы ждем объяснений.
Взоры всех сидевших за столом обратились к Потерману. Но тот был совершенно спокоен. Из жилетного кармана он вынул сигару с этикеткой «Мемфид»,. откусил кончик, заклеил слюной отставший табачный лист и зажег спичку.
— Да-а, господа... — начал он.
Все следили глазами за спичкой в его руке. Но Потерман не торопился. Более половины спички успело сгореть, прежде чем он зажег сигару.
— Прежде всего — слава богу, сигара зажглась! — прежде всего, что касается этого свинства, этой глупой болтовни в газете, могу сообщить вам, что эта дрянная газетка больше не> выходит. "Уже отдан приказ о ее закрытии. И, во-вторых, к чему долгие разговоры, когда можно сказать в двух словах. Словом, следователь и прокурор не обнаружили состава преступления, и обвинение снято. Вот и все. Кто не верит, пусть прочтет!
Для недоверчивых у него всегда было под рукой множество всяких бумаг и документов. Одну из таких бумаг он протянул своему соседу Винналю.
Тот энергично закрепил за ушами золотые дужки своих очков и принялся изучать документ.
— Читай вслух! — крикнул кто-то.
— Можно? — спросил Винналь у Потермана.
Потерман кивнул головой, и Винналь прочел:
— «Иск А. О. «Мемфис» к И. Сяге вытекает из обстоятельств, которые возникли в результате преступления, а именно в результате присвоения денег А. О. «Мемфис» бывшим директором фабрики И. Сягой. Поэтому безвозмездный перевод денег со счета И. Сягой в Торговом банке на счет А. Потермана является не сокрытием имущества с целью избавиться от уплаты долгов, а сокрытием такого имущества, которое приобретено путем преступления...»
— Как, как? — обратился Эрмсон к Потерману. — Путем преступления?
— Тут я мог бы привлечь к ответу прокурора, — заметил Потерман. — У него нет никакого основания утверждать, что именно эти деньги приобретены путем преступления. Я в любой момент могу доказать, что эта сумма ни в малейшей степени не пахнет табаком. Впрочем, ладно, читай дальше!
Винналь продолжал чтение:
— «И поэтому не имеется основания обвинять И. Сягу в преступлении, предусмотренном параграфом пятьсот шестьдесят пятым Уголовного кодекса. Вследствие этого отпадает
также и повод к обвинению А. Потермана по параграфу пятьсот шестьдесят пятому Уголовного кодекса — в соучастии в сокрытии И. Сягой вышеуказанного имущества».
Винналь опустил руку с документом на стол. Проведя другой рукой по лбу и лысине, он пробормотал:
— Голова не соображает, я, кажется, устал.
— Не понимаешь? — спросил Потерман. — Что там понимать: нет состава преступления. Чего ж еще?
Протянув руку через стол, Эрмсон завладел бумагой. Несмотря на свои шестьдесят лет, он свободно читал без очков.
— Ага, ясно. Прокурор утверждает, что деньги эти украдены и не предназначены для уплаты долгов.
— Понятно — кто же посмеет платить долги украденными деньгами? — шутливо заметил Потерман.
Все рассмеялись, но Потерман уже успел принять серьезный вид и сказал:
— Эта фраза ему еще дорого обойдется!
— Думаете начать процесс? — спросил кто-то из присутствующих.
— Существуют и другие способы доказать свою правоту, — ответил Потерман. — Судебных процессов я не люблю. Но эти жалкие акционеры снова подали на меня в суд. На этот раз на основе параграфа пятьсот семидесятого, в котором говорится об ответственности члена правления за небрежное ведение дел, доведшее предприятие до банкротства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116