Воореп приоткрыл дверь и, просунув в нее свою маленькую голову, спросил разрешения побеспокоить хозяина. Затем он бочком вошел в зал, сунул Винналю руку и отвесил такой глубокий поклон, точно собирался поцеловать руку хозяину.
— Ну, что у вас там слышно? - угрюмо спросил Винналь, предчувствуя недоброе.
Присев на краешек Стула и беспокойно оглядываясь своими крысиными глазками, Воореп ответил:
— Настроение у нас сегодня неспокойное.
— Так-так... Опять какое-нибудь собрание? Как только меня нет, тотчас же что-нибудь стрясется. Но не могу же я постоянно торчать у вас? Я немного нездоров. Вчера тут был небольшой праздник — день рождения...
Воореп вскочил и поздравил хозяина.
— Надеюсь, вы получили мою поздравительную телеграмму? По правде сказать, с этого и начались у нас волнения. В субботу я поговорил с нашими людьми, соберем, мол, деньги и купим что-нибудь, ну, просто на память. Куда там! Мне даже говорить не дали. А когда я потихоньку отправился собирать подписи, так даже бумагу разорвали. Сказать неловко, что посоветовали сделать с этой бумагой. Самого меня чуть не избили...
— Кто же это?
— Кто бы ни был. Некрасиво, знаете, доносить. Коли заподозрят, житья мне не будет.
— Хватит кривляться, выкладывайте!
— Нет, господин Винналь, увольте. Вы сами услышите от них. Я и пришел предостеречь вас...
— Предостеречь? Ну-ну! — испуганно произнес Винналь.
Понизив голос, словно у стен могли быть уши, Воореп
рассказал, что на фабрике состоялось собрание, где было сказано много сердитых слов, что там приняты решения и выбрана делегация, которая еще сегодня явится к Винналю со своими требованиями.
— Я всячески старался успокоить людей, сказал, что время сейчас неподходящее, что сейчас у вас много трудностей...
— Каких трудностей? - с раздражением перебил Винналь. — Что знаете вы о моих трудностях?
Он сердито взглянул на мастера.
— И какого черта вы вздумали выпрашивать поздравления для меня ? Будто меня и так не завалили поздравлениями? Посмотрите, там целая куча почетных адресов, цветов, подарков! Читали небось, что пишут... Даже президент вспомнил обо мне, прислал дорогой подарок... Да-а... Передо мной уже издали шляпу снимают, а вы, прохвосты, там...
— Но не я же... — попытался вставить Воореп.
— Просил я вас? Чего же вы там треплетесь! Только волнения вызываете! Думаете, большая для меня потеря, если меня не вспомнили? Разреветься я должен из-за этого? Вот возьму и в один прекрасный день всех вас выгоню...
Весь свой гнев, всю досаду Винналь излил на голову своего покорного слуги...
— Больше вы ничего и не умеете, как клянчить у меня прибавки. Точно нищие. Точно пиявки, хотите высосать всю мою кровь. Скоро вы начнете требовать домов отдыха, санаториев, курортов - так, что ли? По ту сторону колючей проволоки вам ведь напевают эти песенки о райском житье. Благодарить должны меня, благодарить за то, что я даю вам работу и хлеб. Но этого вы не умеете, ведь вы невоспитанные мужланы, лентяи, жаднюги, от злости вы просто лопнуть готовы, стыда у вас и в помине нет.
— Но не я же... - повторил Воореп. - Я же сказал, что другие...
— Ах, все вы одинаковые проходимцы. Вы только вид умеете делать, а на хозяйское добро вы так же падки, как и другие.
Тут Воореп осмелился возразить:
— Меня, господин Винналь, вы все же должны знать. Да, если нужно, я иногда выступаю в защиту других, но из-за этого нельзя меня смешивать с ними. Я не большевик, это вам должно быть известно. Но я не могу видеть, как обижают кого-либо, будь то рабочие или хозяин. Скажем, если случится, что вы не совсем справедливы к рабочим, тогда я не побоюсь... напомнить вам об этом.
— Ах, так я несправедлив? Я, по-вашему, последний жулик? И это вы говорите мне в лицо?
— Я только сказал: если случится... — еще смелее начал возражать Воореп и с краешка стула подвинулся на середину. — Скажите сами: к чему это Приведет, если всюду начнем раздувать вражду? Не к классовой ли борьбе? Вы этого добиваетесь? Нужно ли нам это? Мир, гражданский мир должен воцариться у нас, тем более теперь, когда...
— Вот как, гражданский мир? Хорошенький гражданский мир, когда вы там все время бунтуете. А эта ваша делегация пусть отправляется к собаке под хвост.
— Как вам угодно, господин Винналь. Но я бы посоветовал выслушать ее. Если вы не сможете ублаготворить их, ну, тогда другое дело. Но они все же выскажут то, что у них на сердце, и на некоторое время перестанут ворчать, будут дожидаться. А вы получите ясную картину и будете знать, что предпринять...
— Нечего учить меня. Сам знаю, что делать.
Оба замолчали.
— Ну что ж, мне тогда больше нечего... — промямлил- Воореп и встал.
— Куда же вы так скоро? — немного любезнее спросил Винналь.
Неумно было бы отпускать без угощения своего верного слугу. Может еще пригодиться. К тому же от праздника много всего осталось. Винналь позвал экономку и приказал ей устроить в столовой легкую закуску для гостя. Воореп, правда, отказывался, но хозяйское гостеприимство было таким настойчивым, что пришлось покориться.
— Что я за сквалыга, если отпущу вас без угощения! Как можно!
В этот момент позвонили. Горничная доложила, что трое мужчин желают поговорить с хозяином.
— Это они! — побледнев, прошептал Воореп. Глаза его забегали по зале, будто ища, где бы спрятаться.
— Ступайте в столовую! — пришел на помощь хозяин. — А вы, — обратился он к горничной, — отошлите этих людей, пусть придут в другой раз, а сегодня, скажите, хозяин занят.
В передней ждали трое: Саар, Вардья и Риухкранд.
С приходом Таммемяги оживилась деятельность городской подпольной партийной организации, и Саар также стал активнее. Его слово имело вес, авторитет его среди рабочих быстро вырос, и они даже избрали его своим старостой. Вардья пользовался не меньшим уважением, чем Саар. Когда нужно было отстаивать интересы рабочих, он был неуступчив и упрям, хотя обычно отличался добродушием. Все знали, как тяжело ему живется со своей большой семьей, но никто не видел его в дурном настроении. Кому бы пришло в голову, что этот добродушный старик
хранит на фабричном складе за канализационными трубами и железными плитами запрещенную литературу и секретные документы? В помощь к этим двум товарищам местный совет профсоюзов прислал Пауля Риухкранда.
Делегация и не подумала уходить. Послали сказать хозяину, что будут ждать хоть до завтрашнего утра.
Относя свое пальто на вешалку, Вардья увидел там знакомую куртку с заячьим воротником и меховую шапку.
- Узнаешь? — спросил он Михкеля.
- Ишь ты, и эта шкура здесь!
- Пришел, верно, жаловаться папочке на то, что ему штанишки обмочили, - засмеялся Вардья, напоминая, что произошло в субботу, когда с Воорепом сыграли шутку, облили водой при умывании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116