..» — сказал Потерман. Что ж? Значит, значит... И Винналь уже видел, как его захудалый завод
превращается в блестящее, крупное предприятие с числом рабочих, возросшим в несколько раз, с новыми, современными станками... А прибыль вырастает в три-четыре раза, и конкуренция задушена... Тогда можно будет по своему усмотрению подбросить рабочим несколько сентов прибавки, чтобы удержать их от заражения бациллами большевизма... О, его фирма, его заводское клеймо прославятся, все будут требовать плугов, косилок, дисковых борон только с его клеймом... А лет через десяток он, возможно, станет германским почетным консулом; посол и президент республики приедут к нему с поздравлениями. А благословит его сам епископ...
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Праздник продолжался со все возраставшим подъемом. Оркестр гремел, и даже пожилые господа и дамы были вовлечены в водоворот танца. Юбиляр сидел за столом и, несмотря на то, что его беспрестанно отвлекали, предавался своим мечтам, механически следя глазами за танцующими и в то же время не видя никого.
Но тут он вдруг заметил среди других танцующих Асту, с игривым смехом вихлявшуюся в фокстроте. «Что этой трактирной девке взбрело в голову? Думает, наверно, что у меня в доме все позволено! Как она смеет! Кокетничает с городским головой...»
Винналь оглянулся, ища осуждающих взглядов. И действительно, он заметил, как две пожилые дамы, супруга пробста и супруга директора бойни, возмущенно глядя на наглую девицу, судачили о ней.
Но Аста ни на что не обращала внимания, пребывая словно в ином мире. Она танцевала с высоко поднятой головой, с полуоткрытыми губами. Ее партнером был на этот раз доктор Карбус, не очень твердо стоявший на ногах и уже не придерживавшийся никаких сословных различий.
Когда танец кончился, Винналь подозвал Асту.
— Где ты, собственно, находишься? — зашипел он, с трудом подавляя свой гнев. — Нашлась царица бала! Немедленно убирайся в кухню!
В глазах Асты сверкнул огонек, она стиснула губы, стала серьезной, повернулась и ушла своей гордой походкой.
Под утро Винналь увел Потермана в комнату, куда музыка проникала еле слышно, словно под сурдинку, создавая уютное настроение.
— Вот так, наконец-то! - выдохнул Винналь, усаживая Потермана в мягкое кресло. — Здесь гораздо тише. Может быть, ты устал? Хочешь коньяку? Ох, уж этот юбилей.,.
На столе появился коньяк с ломтиками лимона и сахарной пудрой:
— Мы не кончили наш разговор... Значит ты думаешь, что я могу надеяться?
— На что надеяться? - удивленно, с таким видом, будто понятия не имеет ни о чем, спросил Потерман. Неужели он так быстро успел забыть о своем обещании? Или Винналь неправильно понял его слова?
— На то, что государство поможет мне...
Лицо Потермана помрачнело. Весь вечер дельцы кружились вокруг него, точно мухи вокруг горшка с медом. О устал от просьб, выпрашиваний и приставаний всех этих старых и новых друзей. Министр решил быть более скупым на посулы.
— Государство? Зачем государство? У тебя у самого банк под боком.
— Торговый банк не даст такого крупного займа. Тем более долгосрочного и дешевого. Государству не следовало бы быть таким равнодушным. Для него не все равно, работает ли мой завод исправно или становится банкротом. И назови ты мне, ради бога, хоть один завод покрупнее, которому государство не предоставило бы ссуды! Эта ссуда частенько даже превышает основной капитал. Что говорить об этом! И, в конце концов, кому не списали потом этой ссуды — частично или полностью?
Винналь не любил говорить длинно, но здесь дело шло о серьезном. Потерман сразу понял это и решил поприжать старика.
— Чего ж ты, в конце концов, добиваешься, санации?
— На первых порах... только ссуды, — робко ответил Винналь.
— Ссуды? Но что ж, это можно. Для получения ссуды ты достаточно богат: у тебя имеются дома, торговля, хутор, фабрика, акции, словом, тебе не занимать стать всякого добра. Но долгосрочной ссуды с небольшими процентами? Нет, этого нельзя, ты же не такой делец, который умеет прикинуться бедняком.
С этим Винналь не мог согласиться. Господи, где у него это богатство, где достаток? Торговля? Ее у него больше нет. Дома? Дома заложены. Фабрика? На пороге банкротства. Хутор? Но что такое хутор в нынешние времена? Туда только вкладывай да вкладывай деньги. А он тебе ничего не возвращает!
— Если ты такой бедный, так кто же даст тебе ссуду! Поговорим уж сразу о санации, об оздоровлении! Мы направим к тебе комиссии, экспертов... Но и ты должен... суметь.
- Уж я с ними справлюсь! - радостно воскликнул Винналь.
При помощи ожидаемых сумм можно ведь смазать и заставить замолчать самые скрипучие голоса.
- Обо всем этом ты должен был раньше подумать! - поучал Потерман. — Сегодняшний день рождения мог быть гораздо скромнее. А то вдруг — поросята на ужин!
- Да много ли стоят эти жалкие поросята? - махнул рукой Винналь.
- Дело не в цене! Но пятеро этих жалких поросят поднимут визг. Завтра весь город будет говорить о сожранных свиньях, о сотне гостей, о шумном празднике. Человек завистлив, ничего не поделаешь. А шум разнесется далеко. Кто согласится санировать этакого богача? Тебе бы надеть дерюгу, ходить с небритой бородой. Собрать лицо в морщины, жаловаться и плакаться, что нечем уплатить рабочим и приходится увольнять их; не знаешь, мол, что предпринять с фабрикой. Одним словом, нужно было иначе подготовить общественное мнение. Вот тогда бы все сошло гладко.
- Значит, ты думаешь, что теперь... не выйдет?
- Нужно суметь, тогда любой верблюд пройдет сквозь игольное ушко. Прежде всего — у тебя «наверху» должны иметься верные друзья...
- А ты?
- Я? Нет, я имею в виду таких друзей, которым придется ради тебя рисковать своим добрым именем и за это ожидать награды на небе.
- Зачем же на небе? Уже здесь на земле они могут получить аванс, — намекнул Винналь.
- Ты полагаешь ? - с кажущимся безразличием произнес Потерман.
Винналь на минутку задумался, быстро оглянулся и зашептал:
- Говоря честно и откровенно, но только между нами: процентиков двадцать? Проведешь?
- За кого ты меня принимаешь? — с возмущением произнес Потерман. — Взяточником считаешь, что ли?
Он беспокойно задвигался в кресле, налил коньяку, выпил и закусил ломтем лимона.
- А тридцать? Одна треть?
Винналь вытянул голову, с волнением ожидая ответа. Потерман медленно, твердо покачал головой. Неожиданно для самого себя Винналь выпалил:
- Ну, пусть будет половина! Но только с тем условием, что получу все деньги в валюте.
Потерман явно смягчился. Но теперь Винналю стало жаль столь опрометчиво предложенной суммы. «Ну и аппе титы у этого мерзавца, — подумал он., — чистый разбойник!» Он растерянно умолк и стал соображать, как бы отступить половчее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
превращается в блестящее, крупное предприятие с числом рабочих, возросшим в несколько раз, с новыми, современными станками... А прибыль вырастает в три-четыре раза, и конкуренция задушена... Тогда можно будет по своему усмотрению подбросить рабочим несколько сентов прибавки, чтобы удержать их от заражения бациллами большевизма... О, его фирма, его заводское клеймо прославятся, все будут требовать плугов, косилок, дисковых борон только с его клеймом... А лет через десяток он, возможно, станет германским почетным консулом; посол и президент республики приедут к нему с поздравлениями. А благословит его сам епископ...
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Праздник продолжался со все возраставшим подъемом. Оркестр гремел, и даже пожилые господа и дамы были вовлечены в водоворот танца. Юбиляр сидел за столом и, несмотря на то, что его беспрестанно отвлекали, предавался своим мечтам, механически следя глазами за танцующими и в то же время не видя никого.
Но тут он вдруг заметил среди других танцующих Асту, с игривым смехом вихлявшуюся в фокстроте. «Что этой трактирной девке взбрело в голову? Думает, наверно, что у меня в доме все позволено! Как она смеет! Кокетничает с городским головой...»
Винналь оглянулся, ища осуждающих взглядов. И действительно, он заметил, как две пожилые дамы, супруга пробста и супруга директора бойни, возмущенно глядя на наглую девицу, судачили о ней.
Но Аста ни на что не обращала внимания, пребывая словно в ином мире. Она танцевала с высоко поднятой головой, с полуоткрытыми губами. Ее партнером был на этот раз доктор Карбус, не очень твердо стоявший на ногах и уже не придерживавшийся никаких сословных различий.
Когда танец кончился, Винналь подозвал Асту.
— Где ты, собственно, находишься? — зашипел он, с трудом подавляя свой гнев. — Нашлась царица бала! Немедленно убирайся в кухню!
В глазах Асты сверкнул огонек, она стиснула губы, стала серьезной, повернулась и ушла своей гордой походкой.
Под утро Винналь увел Потермана в комнату, куда музыка проникала еле слышно, словно под сурдинку, создавая уютное настроение.
— Вот так, наконец-то! - выдохнул Винналь, усаживая Потермана в мягкое кресло. — Здесь гораздо тише. Может быть, ты устал? Хочешь коньяку? Ох, уж этот юбилей.,.
На столе появился коньяк с ломтиками лимона и сахарной пудрой:
— Мы не кончили наш разговор... Значит ты думаешь, что я могу надеяться?
— На что надеяться? - удивленно, с таким видом, будто понятия не имеет ни о чем, спросил Потерман. Неужели он так быстро успел забыть о своем обещании? Или Винналь неправильно понял его слова?
— На то, что государство поможет мне...
Лицо Потермана помрачнело. Весь вечер дельцы кружились вокруг него, точно мухи вокруг горшка с медом. О устал от просьб, выпрашиваний и приставаний всех этих старых и новых друзей. Министр решил быть более скупым на посулы.
— Государство? Зачем государство? У тебя у самого банк под боком.
— Торговый банк не даст такого крупного займа. Тем более долгосрочного и дешевого. Государству не следовало бы быть таким равнодушным. Для него не все равно, работает ли мой завод исправно или становится банкротом. И назови ты мне, ради бога, хоть один завод покрупнее, которому государство не предоставило бы ссуды! Эта ссуда частенько даже превышает основной капитал. Что говорить об этом! И, в конце концов, кому не списали потом этой ссуды — частично или полностью?
Винналь не любил говорить длинно, но здесь дело шло о серьезном. Потерман сразу понял это и решил поприжать старика.
— Чего ж ты, в конце концов, добиваешься, санации?
— На первых порах... только ссуды, — робко ответил Винналь.
— Ссуды? Но что ж, это можно. Для получения ссуды ты достаточно богат: у тебя имеются дома, торговля, хутор, фабрика, акции, словом, тебе не занимать стать всякого добра. Но долгосрочной ссуды с небольшими процентами? Нет, этого нельзя, ты же не такой делец, который умеет прикинуться бедняком.
С этим Винналь не мог согласиться. Господи, где у него это богатство, где достаток? Торговля? Ее у него больше нет. Дома? Дома заложены. Фабрика? На пороге банкротства. Хутор? Но что такое хутор в нынешние времена? Туда только вкладывай да вкладывай деньги. А он тебе ничего не возвращает!
— Если ты такой бедный, так кто же даст тебе ссуду! Поговорим уж сразу о санации, об оздоровлении! Мы направим к тебе комиссии, экспертов... Но и ты должен... суметь.
- Уж я с ними справлюсь! - радостно воскликнул Винналь.
При помощи ожидаемых сумм можно ведь смазать и заставить замолчать самые скрипучие голоса.
- Обо всем этом ты должен был раньше подумать! - поучал Потерман. — Сегодняшний день рождения мог быть гораздо скромнее. А то вдруг — поросята на ужин!
- Да много ли стоят эти жалкие поросята? - махнул рукой Винналь.
- Дело не в цене! Но пятеро этих жалких поросят поднимут визг. Завтра весь город будет говорить о сожранных свиньях, о сотне гостей, о шумном празднике. Человек завистлив, ничего не поделаешь. А шум разнесется далеко. Кто согласится санировать этакого богача? Тебе бы надеть дерюгу, ходить с небритой бородой. Собрать лицо в морщины, жаловаться и плакаться, что нечем уплатить рабочим и приходится увольнять их; не знаешь, мол, что предпринять с фабрикой. Одним словом, нужно было иначе подготовить общественное мнение. Вот тогда бы все сошло гладко.
- Значит, ты думаешь, что теперь... не выйдет?
- Нужно суметь, тогда любой верблюд пройдет сквозь игольное ушко. Прежде всего — у тебя «наверху» должны иметься верные друзья...
- А ты?
- Я? Нет, я имею в виду таких друзей, которым придется ради тебя рисковать своим добрым именем и за это ожидать награды на небе.
- Зачем же на небе? Уже здесь на земле они могут получить аванс, — намекнул Винналь.
- Ты полагаешь ? - с кажущимся безразличием произнес Потерман.
Винналь на минутку задумался, быстро оглянулся и зашептал:
- Говоря честно и откровенно, но только между нами: процентиков двадцать? Проведешь?
- За кого ты меня принимаешь? — с возмущением произнес Потерман. — Взяточником считаешь, что ли?
Он беспокойно задвигался в кресле, налил коньяку, выпил и закусил ломтем лимона.
- А тридцать? Одна треть?
Винналь вытянул голову, с волнением ожидая ответа. Потерман медленно, твердо покачал головой. Неожиданно для самого себя Винналь выпалил:
- Ну, пусть будет половина! Но только с тем условием, что получу все деньги в валюте.
Потерман явно смягчился. Но теперь Винналю стало жаль столь опрометчиво предложенной суммы. «Ну и аппе титы у этого мерзавца, — подумал он., — чистый разбойник!» Он растерянно умолк и стал соображать, как бы отступить половчее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116