Принудив народ и страну к молчанию, предусмотрительный президент сам себе создал памятник, заранее воздвигнув себе пышный могильный холм, и теперь знал, что может до смертного часа почивать на лаврах своей знаменитости и славы. Опасаться было нечего: на руководящие посты он поставил своих верных друзей, и государственный механизм работал без запинки. Сюда, в этот дворец, к нему приходят поклоняться, испрашивать его мудрого совета, получать его подпись; сюда прибывают из других государств важные лица, занимающие высокие посты; здесь он беседует с иностранными финансистами, чьи банки, фабрики и шахты процветают в его стране. Он их принимает, показывает им свой ухоженный парк и сад с террасами, с оранжереей, где вдоль стен вьются побеги винограда различных сортов, и с цветником на камнях, создающим иллюзию альпийских высот.
— А здесь в пруду, пожалуйста, господин генерал, здесь в пруду рыбки, золотые рыбки... — умиленно произнес старик. — Подойдите, господин генерал, станьте тут, у самого края.
Генерал Халдер ступил на плитняк, окаймлявший небольшой четырехугольный пруд, поправил монокль и поглядел в воду. Целая стайка красноватых рыбок с длинными прозрачными плавниками, развевавшимися словно вуаль, устремилась прямо к его начищенным сапогам, не пытаясь укрываться в водорослях.
— Как мило! — И генерал усмехнулся, явно довольный похвальным поведением рыбок.
— Не напоминает ли вам все это пруд в берлинском Розенгартене ? — спросил начальник штаба.
— О да!
Присутствовавшие офицеры глубокомысленно уставились в мелкую воду пруда.
Посол Штробейн, недавно прибывший сюда из Таллина, тоже, вооружившись моноклем, принялся глядеть в воду.
— Интересно — каковы они на вкус? Вероятно, хуже ваших форелей из Пюхаэги, что течет где-то неподалеку?
На лице президента появилась радостная улыбка, и он что-то шепнул своему адъютанту, после чего обратил внимание гостей на парк и сад:
— Вот тут все, все, уважаемые господа, выполнено по плану немецкого архитектора. И вон эта терраса, и балюстрада, и те круглые лампионы. Пойдемте посмотрим.
Он заковылял вперед на своих ревматических ногах, общество последовало за ним. Цветы у дороги вызвали восхищение.
— О, тюльпаны! И почти черные! Тоже из Германии?
— Да, да! — ответил президент, хотя луковицы цветов были привезены из Голландии.
С террасы, поверх деревьев парка, открывался вид на море. Президент сделал широкий жест, словно желая сказать: «Смотрите, уважаемые господа, все это мое королевство, все это я!»
Посол Штробейн, в свою очередь, махнул рукой на запад и сказал генералу Халд еру:
— Там запасы нашего горючего. Сланцевые шахты. Провести трубы до наших танкеров несложно...
— А здесь, — указал президент на склон горы, - здесь я разбил альпийский цветник.
Старик, все более входя во вкус демонстрации своих владений, готов был спуститься с гостями по тропинке и довести их до самой пристани. Но начальник штаба, взглянув поверх своего толстого живота на долину внизу, произнес:
— Отложим до следующего раза. До того, как ты закончишь постройку фуникулера.
Ужин был сервирован еще богаче, чем когда-то на приеме финского президента и даже шведского кронпринца, так, по крайней мере, утверждали повара. Из Италии были доставлены на самолете устрицы, лангусты, фрукты и молодая картошка.
Но итальянский майонез, приспособленный к немецкому вкусу, получился неважным: золотые рыбки были костисты и на вкус не отличались от обыкновенной плотвы. А что до ростбифа по-английски, так он интересовал гостей гораздо меньше, чем эстонский шпиг и эстонское масло.
— Это похвально, — сказал президенту посол Штробейн, — что вы так сильно сократили экспорт бекона в Англию и ваши свиньи теперь в первую очередь отправляются в Германию.
Осведомленность гостя в эстонской экономике вызвала у президента чувство национальной гордости. Но, к сожалению, тут же зашла речь о низкой рождаемости в стране, и старик почувствовал себя уязвленным. Разве он мало фотографировался среди детей, с малышами на руках, разве мало упрекал народ за пустые колыбели и обвинял горожан в легкомысленном образе жизни? И все же немецкие гости, как видно, и понятия не имеют о его великих стараниях. Они даже упрекнули его.
— Ваше стремление сделать всех людей образованными опасно, — сказал генерал Халдер. — Среди ваших рядовых есть даже учителя. До чего вы таким образом дойдете?
— Вы совершенно правы, — ответил президент. — И можете мне поверить, господин генерал, я приложил много усилий, чтобы удержать людей на земле, в деревне. Но это прямо болезнь — все бегут в город, все хотят стать образованными. К чему же мы так придем? Безработица растет, и тут еще это вечное недовольство. А люди всё куда-то бегут, торопятся, ищут лучшей жизни. Но что поделаешь, если судьба поселила нас здесь, на границе с Востоком? Оттуда пришла эта болезнь и пристала к людям, никто не довольствуется сегодняшним... Я уверен, что именно вы нам укажете правильный путь, я надеюсь, что именно вы защитите нас, что вы...
Все более воодушевляясь, он встал и уже громко, так, чтоб слышали все, продолжал:
— Заключенный три недели назад между Эстонией и Германией пакт о ненападении — это не пустая бумажка, как многие подобные пакты. Мы здесь в своей среде, и я могу вас заверить, что только этот договор имеет для нас силу и решает вопрос о нашей жизни и смерти. Более двух десятков лет я стоял на той точке зрения, что мы должны ориентироваться на Германию...
Он привел примеры, показывавшие, как он всегда в критические моменты обращался к Германии, неоднократно прося у немецкого командования помощи против большевиков. Он пытался дружить даже с балтийским ландсвером, в то время как все другие рвались к сражениям с ним...
— Теперь наконец эта страна и этот народ находятся под вашей могущественной защитой, мои дорогие гости и друзья. За всю свою жизнь мне никогда не приходилось так спокойно глядеть в будущее, как сейчас. И все это благодаря нашей правильной политике, оправдавшей себя и принесшей счастье нашему народу, который спокойно и единодушно... — И так далее.
Все встали и чокнулись бокалами. Ответ генерала Халдера был сух и лаконичен и завершился возгласом «хайль» в честь Гитлера. Эстонию он назвал восточным валом Европы.
— Да, да, — авторитетно заявил генерал Халдер. — Европа? Европа — это Германия. Если не сегодня, то завтра.
— Это, разумеется, означает войну? — спросил кто-то.
— Войны мы не боимся. Но наш фюрер знает, что страны и государства падут к его ногам и без войны.
Балтийский лаидсвер - созданная в конце 1918 года балтийскими немцами белогвардейская воинская часть, целью которой являлось основание «Балтийского герцогства».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116