А сейчас — в путь! Пусть эти двадцать — тридцать километров предстоящей дороги послужат тебе первым уроком. Не медли больше ни минуты. Марш!
Пауль подчинился своему строгому внутреннему голосу, как боец приказу начальства. Он запер дверь и пошел. Лишь бы поспеть на место до того, как там улягутся спать!
Выбравшись из города, он торопливо зашагал по извилистому шоссе. Стемнело, и вскоре пошел дождь. Мокрым и вспотевшим он добрался до вилуверской маслобойни. В окнах не видно было света.- Слева во дворе, под большими деревьями, стояло кирпичное здание с цементным крыльцом, окна которого были закрыты ставнями, а дверь замкнута на большой засов. Во дворе ни души, только яростно лает пес, который, видно, лучше Пауля умеет охранять доверенное ему добро...
Справа, из жилого дома, послышались звуки шагов, и прежде чем Пауль успел подняться на крыльцо, женский голос из-за двери спросил, кто там. Пауль, стараясь перекричать лай, начал объяснять, в чем дело.
— Нет тут никакого пакета! — резко произнес голос.
— Как нет? Ведь я звонил сюда вечером.
— Ничего не знаю.
— А кто же знает? Есть тут такая Кристина?
— Так и спрашивайте у Кристины! А тут шуметь нечего.
— Скажите хотя бы, где мне найти эту Кристину!
Ответ был дан по-прежнему сердито, но дело все-таки
разъяснилось.
Паулю пришлось чуть не с километр пройти обратно, а потом свернуть в лес. В лесу Пауль отыскал полуразвалившийся, дом и постучался в него.
Велико было его удивление, когда на пороге вместо легкомысленной кокетливой девушки появилась старая женщина с морщинистым лицом, сказавшая, что она, дескать, и есть разыскиваемая Кристина. Пауля пригласили в дом, в теплую комнату с низким потолком, и зажгли огонь. Хозяйка держалась дружелюбно. Да, пакет на маслобойне. Но разве ночью его получишь? Осмелится ли она, простая батрачка, тревожить сейчас хозяина, да к тому же идет дождь, а утром ей надо подняться чуть свет: и корову подоить, и белье. постирать, и в доме прибрать, и семью накормить, и на работу поспеть.
У Пауля не хватило духу приставать с просьбами к усталому человеку. Ему только и оставалось, что ждать утра.
Кристина оказалась душевным человеком, она предложила гостю остаться на ночь. Пауль, разумеется, был ей очень благодарен за то, что с него сняли хотя бы заботу о ночлеге.
Потчуя гостя хлебом и молоком и устраивая ему постель, старая женщина сообщила ему, что два мальчугана, спавшие рядом на кровати в углу, приходятся ей внуками. Самого сына сейчас нет, его место свободно, зимой он нанимается рубить лес, а летом берется за всякую работу, какая ни случится, ведь с их клочка земли не проживешь. С той поры, как умерла невестка, и ей, старухе, нелегко приходится. Пришлось поступить на работу в маслобойню. Так вот и живут, голодновато и бедновато, да что толку жаловаться, хорошо, что не хуже...
Пауль признался, что представлял себе Кристину совсем другой, он думал, что Кристина — это та самая молоденькая девушка, с которой он вчера говорил по телефону.
— Говорили-то вы с хозяйской дочкой, она из города.
— Вертушка, как видно?
— Чего уж там, дело молодое... — с едва заметной улыбкой ответила Кристина и перевела разговор на другое: — Нечем мне угостить вас, только хлеб да молоко. Берите, ешьте досыта...
— А что это за женщина с сердитым голосом, которая мне даже двери не открыла?
— Хозяйка. Не такая уж она сердитая... Просто со сна, видно...
Старуха, как видно, не любила говорить плохое о других людях. А может, она побаивалась хозяев ? Но нет, Пауль заметил, что Кристина и ни о ком другом не обронила худого словечка. Видно, она была такой же доброй душой, как и покойная мать Пауля. Странно, мягкосердечных мужчин Пауль не любил, его раздражало то, что им, беспомощным и неумелым, всегда доставалось от жизни: другое дело — добросердечные женщины с чуткой и отзывчивой .душой, от них
словно исходил солнечный свет, рядом с ними было хорошо и спокойно. Он вспомнил о матери, о Рут, о Пюви... Впрочем, Рут не совсем этой породы, она умела быть непримиримой, настойчивой и резкой и, когда надо, выпускать коготки...
Ребята бормотали во сне. В соседней комнате, куда ушла Кристина, пиликал сверчок. То ли от духоты, то ли от мучившей его тревоги Пауль всю ночь ворочался с боку на бок и уснул лишь под самое утро. Хозяйка уже принялась за хлопоты, уже принесла дров и воды, разожгла плиту, накрыла на стол, но все не решалась потревожить гостя. Наконец она собралась с духом и разбудила его. Ей было пора на работу. Пауль быстро вскочил, привел себя в порядок и пошел с ней.
Дождь перестал. Пауль чувствовал себя бодро и радостно: через несколько минут он наконец получит свой многострадальный пакет!
Но радость оказалась преждевременной: пакета не было! Только что на маслобойню заглянул местный констебль, он потребовал пакет, привязал его к багажнику своего велосипеда и укатил в город!
Только бы теперь вернуться в город поскорее, до того, как они начнут рыться в свертке!
К счастью, автобус еще не приходил. Предстоял час ожидания — целая вечность. Стрелки карманных часов ползли ужасно медленно. Люди привязывали к коновязи лошадей, не спеша вносили бидоны с молоком, времени у всех было вдоволь. Один Пауль нервничал. Хозяйка кормила кур, а ее дочь, завитая и похожая на куклу, стояла в коротенькой зеленой юбке наверху лестницы. С обеими Пауль разговаривал, с одной - по телефону, с другой — через дверь, но сейчас он не чувствовал к ним ни малейшего интереса. Он пошел по шоссе поглядеть, не идет ли автобус... Вот констебль уже въезжает в город на своем велосипеде, вот они уже разглядывают пакет: что бы там могло быть, в самом ли деле белье? Сомнительно. Надо проверить... «Ого, смотрите-ка, газеты! «Коммунист»... Прямо-таки образцовая беспечность, ничего не скажешь! Попалась птичка! Но нет, надо сперва посмотреть, что он будет делать с этими газетами, кто ему помогает...»
В конце концов автобус все-таки прибыл и захватил Пауля.
Просто чудо, что дома все было по-старому и что никто не спрашивал Пауля. Только и оставалось, что самому отправиться в львиное логово — и чем скорее, тем лучше. Но бессознательно он все медлил, то под предлогом уборки, то чистки одежды. Надо бы написать несколько слов Рут и Таммемяги.
Внезапно он услышал чьи-то шаги за дверью. Ага, идут!
Пауль вскочил, разорвал начатое письмо и выбросил обрывки. Пусть входят, он ко всему готов!
— Войдите!
Вошел полицейский чиновник, маленький, тощий, тот самый, с которым Пауль вчера разговаривал, и с веселым видом протянул Паулю злополучный пакет.
— Сам принес. Подумал: может, вам к спеху... Вчера вечером я еще раз позвонил констеблю, и, как видите, помогло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Пауль подчинился своему строгому внутреннему голосу, как боец приказу начальства. Он запер дверь и пошел. Лишь бы поспеть на место до того, как там улягутся спать!
Выбравшись из города, он торопливо зашагал по извилистому шоссе. Стемнело, и вскоре пошел дождь. Мокрым и вспотевшим он добрался до вилуверской маслобойни. В окнах не видно было света.- Слева во дворе, под большими деревьями, стояло кирпичное здание с цементным крыльцом, окна которого были закрыты ставнями, а дверь замкнута на большой засов. Во дворе ни души, только яростно лает пес, который, видно, лучше Пауля умеет охранять доверенное ему добро...
Справа, из жилого дома, послышались звуки шагов, и прежде чем Пауль успел подняться на крыльцо, женский голос из-за двери спросил, кто там. Пауль, стараясь перекричать лай, начал объяснять, в чем дело.
— Нет тут никакого пакета! — резко произнес голос.
— Как нет? Ведь я звонил сюда вечером.
— Ничего не знаю.
— А кто же знает? Есть тут такая Кристина?
— Так и спрашивайте у Кристины! А тут шуметь нечего.
— Скажите хотя бы, где мне найти эту Кристину!
Ответ был дан по-прежнему сердито, но дело все-таки
разъяснилось.
Паулю пришлось чуть не с километр пройти обратно, а потом свернуть в лес. В лесу Пауль отыскал полуразвалившийся, дом и постучался в него.
Велико было его удивление, когда на пороге вместо легкомысленной кокетливой девушки появилась старая женщина с морщинистым лицом, сказавшая, что она, дескать, и есть разыскиваемая Кристина. Пауля пригласили в дом, в теплую комнату с низким потолком, и зажгли огонь. Хозяйка держалась дружелюбно. Да, пакет на маслобойне. Но разве ночью его получишь? Осмелится ли она, простая батрачка, тревожить сейчас хозяина, да к тому же идет дождь, а утром ей надо подняться чуть свет: и корову подоить, и белье. постирать, и в доме прибрать, и семью накормить, и на работу поспеть.
У Пауля не хватило духу приставать с просьбами к усталому человеку. Ему только и оставалось, что ждать утра.
Кристина оказалась душевным человеком, она предложила гостю остаться на ночь. Пауль, разумеется, был ей очень благодарен за то, что с него сняли хотя бы заботу о ночлеге.
Потчуя гостя хлебом и молоком и устраивая ему постель, старая женщина сообщила ему, что два мальчугана, спавшие рядом на кровати в углу, приходятся ей внуками. Самого сына сейчас нет, его место свободно, зимой он нанимается рубить лес, а летом берется за всякую работу, какая ни случится, ведь с их клочка земли не проживешь. С той поры, как умерла невестка, и ей, старухе, нелегко приходится. Пришлось поступить на работу в маслобойню. Так вот и живут, голодновато и бедновато, да что толку жаловаться, хорошо, что не хуже...
Пауль признался, что представлял себе Кристину совсем другой, он думал, что Кристина — это та самая молоденькая девушка, с которой он вчера говорил по телефону.
— Говорили-то вы с хозяйской дочкой, она из города.
— Вертушка, как видно?
— Чего уж там, дело молодое... — с едва заметной улыбкой ответила Кристина и перевела разговор на другое: — Нечем мне угостить вас, только хлеб да молоко. Берите, ешьте досыта...
— А что это за женщина с сердитым голосом, которая мне даже двери не открыла?
— Хозяйка. Не такая уж она сердитая... Просто со сна, видно...
Старуха, как видно, не любила говорить плохое о других людях. А может, она побаивалась хозяев ? Но нет, Пауль заметил, что Кристина и ни о ком другом не обронила худого словечка. Видно, она была такой же доброй душой, как и покойная мать Пауля. Странно, мягкосердечных мужчин Пауль не любил, его раздражало то, что им, беспомощным и неумелым, всегда доставалось от жизни: другое дело — добросердечные женщины с чуткой и отзывчивой .душой, от них
словно исходил солнечный свет, рядом с ними было хорошо и спокойно. Он вспомнил о матери, о Рут, о Пюви... Впрочем, Рут не совсем этой породы, она умела быть непримиримой, настойчивой и резкой и, когда надо, выпускать коготки...
Ребята бормотали во сне. В соседней комнате, куда ушла Кристина, пиликал сверчок. То ли от духоты, то ли от мучившей его тревоги Пауль всю ночь ворочался с боку на бок и уснул лишь под самое утро. Хозяйка уже принялась за хлопоты, уже принесла дров и воды, разожгла плиту, накрыла на стол, но все не решалась потревожить гостя. Наконец она собралась с духом и разбудила его. Ей было пора на работу. Пауль быстро вскочил, привел себя в порядок и пошел с ней.
Дождь перестал. Пауль чувствовал себя бодро и радостно: через несколько минут он наконец получит свой многострадальный пакет!
Но радость оказалась преждевременной: пакета не было! Только что на маслобойню заглянул местный констебль, он потребовал пакет, привязал его к багажнику своего велосипеда и укатил в город!
Только бы теперь вернуться в город поскорее, до того, как они начнут рыться в свертке!
К счастью, автобус еще не приходил. Предстоял час ожидания — целая вечность. Стрелки карманных часов ползли ужасно медленно. Люди привязывали к коновязи лошадей, не спеша вносили бидоны с молоком, времени у всех было вдоволь. Один Пауль нервничал. Хозяйка кормила кур, а ее дочь, завитая и похожая на куклу, стояла в коротенькой зеленой юбке наверху лестницы. С обеими Пауль разговаривал, с одной - по телефону, с другой — через дверь, но сейчас он не чувствовал к ним ни малейшего интереса. Он пошел по шоссе поглядеть, не идет ли автобус... Вот констебль уже въезжает в город на своем велосипеде, вот они уже разглядывают пакет: что бы там могло быть, в самом ли деле белье? Сомнительно. Надо проверить... «Ого, смотрите-ка, газеты! «Коммунист»... Прямо-таки образцовая беспечность, ничего не скажешь! Попалась птичка! Но нет, надо сперва посмотреть, что он будет делать с этими газетами, кто ему помогает...»
В конце концов автобус все-таки прибыл и захватил Пауля.
Просто чудо, что дома все было по-старому и что никто не спрашивал Пауля. Только и оставалось, что самому отправиться в львиное логово — и чем скорее, тем лучше. Но бессознательно он все медлил, то под предлогом уборки, то чистки одежды. Надо бы написать несколько слов Рут и Таммемяги.
Внезапно он услышал чьи-то шаги за дверью. Ага, идут!
Пауль вскочил, разорвал начатое письмо и выбросил обрывки. Пусть входят, он ко всему готов!
— Войдите!
Вошел полицейский чиновник, маленький, тощий, тот самый, с которым Пауль вчера разговаривал, и с веселым видом протянул Паулю злополучный пакет.
— Сам принес. Подумал: может, вам к спеху... Вчера вечером я еще раз позвонил констеблю, и, как видите, помогло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116