Пийберу не понравилось, что его сразу же отнесли к противному лагерю.
- Да что там говорить об этой неделе! - И молодой собеседник махнул рукой. — Говорят, участники разбежались, точно стая кур.
Пийбер постарался не выказать своего беспокойства.
- Вы уже слышали что-нибудь о составе нового правительства? — спросил он только.
- Разве так скоро услышишь ? Вон сколько машин понаехало к президентскому дворцу! Совещаются.
Старший произнес:
- Наперед известно, что будет.
- Вместо Юри поставят Яана, и все пойдет по-прежнему. Чулок новый, да дыра в нем старая.
Только на следующий день Пийбер узнал, каково истинное положение. Действительно, существовал Прибалтийский военный союз, который, как выразился Силлат, мог в подходящий момент стать седлом для Гитлера. На этом союзе неожиданно поставлен крест. Похоже, что жизнь сдвинулась с мертвой точки. Каким будет новое правительство? Либеральней нынешнего? Пожалуй, так... Иначе быть не может.
«Не пора ли, — подумалось Пийберу, — сказать свое слово и людям вроде меня? Теперь на политической арене должны появиться новые силы. А что, если бы я сам?..» Мысль, промелькнувшая в его голове, была столь грандиозна, что у него дух захватило.
Он поспешно вернулся в родной город, чтоб посоветоваться с единомышленниками. Но в своем кафе он никого не застал.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Направляясь утром на работу, Хилья издали увидела шедшего навстречу старика Винналя, в костюме из чесучи, в соломенной шляпе и с толстой тростью в руке. Пиджак его был расстегнут. Его коренастая фигура заняла узкий тротуар почти целиком, и, чтоб пропустить его, Хилье пришлось сойти на мостовую.
- Стоп! - воскликнул Винналь, неожиданно загородив Хилье дорогу тростью. — Куда так быстро, барышня?
- На работу, куда же еще!
Так-так-так. К Мутли? Ну, как там, ничего?
Раньше Винналь никогда не интересовался жизнью Хильи, а сейчас он расспрашивал обо всем — и сколько ей платят, и как к ней относятся, и не тяжелая ли работа, и как она ладит с хозяином.
— Так-так-так, - произнес он, разузнав' обо всем. - Знаете что, барышня? Вы могли бы вернуться к нам на фабрику. Вы всегда были хорошей, честной девушкой и, когда нужно, работали до ночи. Мы бы вам крон десять прибавили... И работа нашлась бы полегче. Стоит подумать... А как поживает ваш брат?
— Да все так же...
— Ужасно несправедливо с ним поступили, ужасно несправедливо. Такой прекрасный человек — и вдруг... Но, знаете, всему есть границы!.. Такая же история с этим Михкелем Сааром. Он, кажется, родственником вам приходится?
-Дядя.
— Ну вот, даже дядя. А что с ним сделали? Но не беда, не беда, теперь они скоро вернутся.
— Вы думаете?
— Конечно. Ведь старого правительства уже нет, Испарилось. А что до нового, так поживем — увидим. Без амнистии дело, во всяком случае, не обойдется. Даст бог, вернутся к вам брат и дядя. Коли вернется Саар, он может в любое время получить у нас работу. Можете ему так и передать. Пусть обратится к директору Винналю. Вы ведь знаете, я уж больше не хозяин фабрики, а директор. Фабрику санировали, и теперь она принадлежит акционерному обществу... Но Винналь все же остался Винналем. Так ему и скажите, А когда возвратится ваш брат, то мы и для него найдем местечко.
— Так вы в самом деле думаете, что они вернутся! — с волнением спросила Хилья. У нее самой мелькала порой эта мысль, но уверенности не было.
— А куда же они денутся? Вернутся, это ясно как божий день. Так что до свиданья. Подумайте хорошенько о том, что я сказал. У нас вам будет не хуже, чем у Мутли.
Винналь за руку попрощался с Хильей и двинулся было дальше, но тут же снова к ней обернулся.
— Ах да, глупая история получилась с этим вашим векселем. Хорошо, что мы там в банке вовремя заметили и поправили дело. Сын мой, понимаете, был тогда ужасно занят, в голове забот куча, не мудрено, что он ошибся. Не стоит на это сердиться. Случается, знаете ли...
Для Хильи осталось загадкой: с чего это Винналь вдруг проявил к ней такую участливость и доброту? Уж не боялся ли он чего-нибудь? Не считал ли и себя виновным в высылке брата и дяди?
Возвращаясь с работы, Хилья встретилась с кладовщиком Вардьей. Тот задержал ее руку Б своей.
- Ты рада? — спросил он.
- Чему? Тому, что Винналь снова зовет к вам на работу? Что у вас там произошло? Откуда вдруг такая перемена?
Вардья многозначительно усмехнулся.
- Вполне вероятно, — сказал он, — что Винналь трусит. Ведь скоро старик своими глазами увидит красноармейцев, которые должны прибыть завтра и разместиться на пригородной мызе. По этому поводу сегодня в разных местах, и на их фабрике тоже, состоялись собрания, на них выбрали рабочих делегатов для встречи красноармейцев и передачи им приветствий. По душе ли это таким, как Винналь? Ему даже и думать тошно о том, что должно быть создано новое правительство и что его дружки туда вряд ли попадут. К тому же в один прекрасный день могут вернуться Михкель с Паулем, а каково ему будет смотреть им в глаза...
- Неужели, - удивилась Хилья, - разрешат открыто приветствовать красноармейцев?
- Пусть попробуют запретить! Небось не прошлогодняя осень! — ответил Вардья.
- И мне бы хотелось их встретить!
- Идем с нами!
- Обязательно пойду!
Вардья все никак не мог расстаться с Хильей. У него было приподнятое настроение, ему хотелось поделиться с кем-нибудь обуревавшими его чувствами, хотя ему не всегда удавалось найти подходящие слова для их выражения.
- Ты понимаешь, девочка, что все это значит?.. Понимаешь, что происходит? Воздух наэлектризован, и в любую минуту может грянуть такая гроза, что... Как же Винналю не дрожать? Ведь и собаки трусят по-разному: одна рычит, другая виляет хвостом. Винналь из породы последних... Впрочем, ну его! Теперь слово за нами... За мной, за тобой, за Михкелем, за всеми нами... Соображаешь? И уж мы-то это слово скажем!
Видно, что-то и впрямь в корне изменилось, если шутник Вардья говорил сегодня так серьезно и так взволнованно.
С бьющимся сердцем Хилья побежала домой, чтоб выложить все новости Минне.
- Знаешь, Пауль и Михкель скоро возвращаются! Вот чудесно! Они вернутся!
Но Минна не выразила радости.
- Где же мы их всех поместим? - проворчала она.
Она стала необычно молчаливой и серьезной, вечером
ушла из дому, не поужинав, а утром когда Хилья уже уходила на работу, ее все еще не было.
В этот день весь город пребывал в настороженном ожидании. Это ощущалось повсюду, где находились люди: и на улицах, и в кафе, и в магазинах, и в учреждениях. Эспе удивился тому, как осаждали банк. Одни в панике изымали оттуда свои вклады, другие, наоборот, несли туда последние гроши. Ни на миг не прекращалась толчея и в отделе сейфов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116