Винналь испугался. Чего ради он пригласил их в этот зал? Мебель исковеркают, ковер запачкают грязными сапогами...
- Ах, если б вы знали, — сказал он со вздохом, — если б вы только знали, какие настали для меня тяжелые времена... Вы бы не говорили так...
У него даже голос задрожал.
- Я на краю банкротства... Мне жаль... Просто жаль вас... Я ведь желаю вам добра... Но вот видите... Если мне не помогут, мне придется — не пугайтесь — закрыть фабрику... хотя бы на некоторое время... Да, такой удар ожидает... меня, вас, всех нас. Ну и времена...
- Такие разговоры мы слыхали, — холодно сказал Риухкранд. — Каждый фабрикант говорит то же самое. Но вы ошибаетесь, если думаете испугать нас этим. Не пройдет!
- Неужели я вас обманываю? — сердито вскричал Винналь. — Честное слово, я говорю правду. Но надежды терять не следует. Ни мне, ни вам. Искорки надежды у меня все же остались.
Он заговорил о возможном получении ссуды от государства и о планах реконструкции своей фабрики.
- Если бы и вы со своей стороны помогли мне и написали об этом правительству... Тогда все вопросы
были бы разрешены. Тогда можно будет подумать и о повышении заработной платы...
— Значит, вы не хотите пойти навстречу требованиям рабочих? — спросил Саар.
— Как не хочу? Я же говорю - как только получу ссуду...
— Что попусту толковать. Дело ясное. А как насчет других наших требований? Мы раз десять напоминали вам, что двери литейной пропускают и холод и ветер. Скоро зима, и тогда опять начнется старая история: спереди горячая печь, рабочий в этой жаре скидывает рубаху, а сзади его, точно из ушата, обдает ледяным холодом. Что же удивительного, если все у нас кашляют и хворают воспалением легких? А где давным-давно обещанная умывальная? Мы все еще моемся во дворе, даже зимой. А вентиляция? Попробуйте сами хоть пяток минут выдержать в этаком угаре. Долго ли будет продолжаться все это?
— Все это будет учтено при разработке плана реконструкции, — заверил Винналь.
— Плана? Ну, так планом это и останется, — сказал Вардья. — Жаворонок иной раз тоже так разливается, что заслушаешься, разинув рот. Но песней сыт не будешь.
— Еще последний вопрос, — сказал Саар. — Рабочие требуют увольнения Воорепа.
— Воорепа? — пробормотал Винналь, словно с трудом припоминая, кто это.
— Да, Воорепа, — помог припомнить Вардья. — Того самого, чье пальто и шапка висят у вас в передней на вешалке.
Трое делегатов усмехнулись. Но Винналь умел падать, как кошка, на все четыре лапы.
— Вы говорите о мастере Воорепе? Разве он здесь? Поди ж ты, только у него и дел, что бегать за моей горничной! Да мне что? Пусть его. Уволить? Но почему? В чем он провинился?
Винналь прекрасно знал, почему рабочие терпеть не могут этого мастера. Еще весной они потребовали увольнения Воорепа, после того как застали его за обшариванием чужих карманов, в которых он рассчитывал найти первомайские прокламации.
— Уволить да уволить... Нет, так дело не пойдет. Давно ли приходили ко мне жаловаться на Саара: красной, мол, пропагандой занимается, людей бунтует. Тоже советовали выгнать с фабрики. До чего мы этак дойдем? Один жалуется на другого. Больше единодушия!
— Вот мы и требуем единодушно, чтобы уволили Воорепа, — сказал Саар.
— Хорошо, я подумаю, — ответил Винналь.
Видя, что фабрикант увиливает от решения всех вопросов, Саар хлопнул своей широкой ладонью по столу, так что подпрыгнули рюмки, встал и гаркнул:
— Идем, товарищи! Скорей у мертвеца под боком согреешься, чем тут чего дождешься!
— Куда вы? — крикнул Винналь, заранее радуясь избавлению от назойливых посетителей. — Зачем пороть горячку? Разве я против вас? Я ведь ясно сказал, что ничего не имею против ваших требований. Только сразу нельзя...
В этот момент на пороге появился сын Винналя в кайтселийтском мундире. Он недавно вернулся домой нетрезвый, обнаружил в столовой Воорепа и вместе с ним выпил еще. Услышав, кто сидит у отца и по какому делу, он разозлился и в самом воинственном настроении кинулся в зал.
Он сразу же узнал среди посетителей Пауля Риухкранда.
— А, Риухкранд?
Тот безразлично взглянул на пьяного молодчика и спокойно спросил:
— Что вам угодно?
Молодой Винналь подошел ближе и крикнул:
— Встать навытяжку перед начальством!
— Что вы за начальство?
— А, не желаете меня узнавать? Я вам задам...
— Брось, сынок! — попытался Винналь унять сына.— Ступай наверх, выспись.
— Пусти! Как они сюда попали? Чего им от тебя нужно? Гони их! Сейчас же! Пошли вон!
Он долго еще кричал. Но все это не произвело ни малейшего впечатления, и тогда, выхватив браунинг, он погрозился отправить на тот свет всех, кто не уберется сейчас же.
— Спрячь револьвер! — уговаривал его отец, боязливо прячась за лавром.
— Что это ты, малец, тут разыгрался! - сказал вдруг Саар и, схватив кайтселийтовца сзади, так сжал его руку, что револьвер упал на ковер. Саар ногой отшвырнул оружие, так что оно полетело к Риухкранду. Тот со своей стороны поддал ногой.
Наконец молодой Винналь вырвался и побежал в столовую, чтобы привести себе подкрепление, но тот, с которым он только что беседовал и выпивал, уже исчез.
- Не обращайте внимания, парень немножко выпил, — извинялся Винналь, провожая рабочих в переднюю и стараясь поддержать любезный тон. — А рабочим можете сказать, что принципиально я ничего не имею против их требований... Но придется немножко подождать, немножко подождать...
Когда делегаты ушли, Винналь поднялся на второй этаж.
Фердинанд в расстегнутом френче, подложив руки под голову, валялся на кровати, вытянув одну ногу на одеяле, а другую свесив с кровати.
- Ишь, бездельник, развалился, даже грязные сапоги снять не догадался! Выдрать бы тебя ремнем, мальчишка этакий, за то, что пьяный мешаешься не в свое дело!
Сын что-то проворчал вначале, но когда старик еще- более ожесточенно принялся за него, он рассвирепел и вскочил с кровати.
Вспыхнула одна из тех частых ссор между отцом и сыном, когда оба бросали друг другу в лицо все, что приходило в голову.
- Ты что за барин? - кричал сын отцу. Выскочка ты глупый, больше ничего. Рабская кровь у тебя в жилах. И весишь ты ровно столько, сколько весит твоя мошна. Отними ее, что останется? Пустая оболочка? А вот я!..
И сын с пеной у рта принялся бахвалиться и превозносить себя.
Отец терпеть не мог, когда сын так задирал нос.
- Если бы я был так же груб с людьми, как ты, чего бы я добился? Ничего. А теперь смотри... Такого, как я, с огнем не сыщешь. Хоть школьной премудрости я и не набрался, но умнее, чем другой с университетским образованием. Умею обходиться с людьми. На свой любезный манер я из каждого выжму все до последнего. А ты? Что ты такое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116