Ферди! — изо всех сил позвал он. Но из дома не доносилось ни звука. Зато из погреба раздавались звуки топора, которым ударяли по двери.
Генерала задержали и заперли в амбаре. Рут получила ключ и открыла дверь погреба. Позвонили в город, откуда обещали немедленно выслать грузовик с подкреплением.
Обыск продолжался, но ничего особенного больше не было найдено. Все это заняло столько времени, что Пауль испугался, взглянув на часы, — ему нужно было ехать сейчас же, чтобы вовремя попасть в Таллин. Договорились, что Эспе отвезет Рут в город на своей машине. Так даже лучше — ведь она будет под защитой вооруженных людей.
- Позволь мне взять с собой одну гвоздику, — попросила Рут, через дверцу машины прощаясь с Паулем.
- На, возьми все! Всего хорошего! Увидимся через несколько дней! До свиданья, товарищи!
Машина покатила. Переживания этого бурного дня долго занимали мысли Пауля. Как глупо могла кончиться вся эта история! Засесть в погребе — действительно удовольствие, ничего не скажешь! И как этот Эспе, обычно такой аккуратный и осмотрительный, не догадался выставить патруль на дворе? Опять эта проклятая неосторожность! В который уже раз? Как трудно человеку дается наука! Неужели опыт приобретается только к старости? Все же — раз конец хорош, все хорошо. Разрушено, по крайней мере, одно волчье логово Сколько же их в конце концов? Раньше или позднее все они будут обнаружены. Враги еще пищат там и сям, точно комары, но шлепнешь ладонью — и нет их...
Большак извивался среди полей, ольшаников, рощиц, неуклонно следуя за извилистой лесной тропой, когда-то протоптанной прадедами. Осколки щебня с шуршанием ударялись о дно машины. Солнце уже зашло. Небо пылало внизу желтоватым пламенем, выше переходящим в прозелень, а еще выше становясь темным.
Когда издали засверкали таллинские огни, минувший день уже выветрился из головы, мысли понеслись вперед, к завтрашнему знаменательному дню.
Утром весь город был в праздничном уборе. Ряд красных- полотнищ развевался вдоль высокой каменной стены Тоомпеа, заставляя радостно биться сердце. Наверху, в Тоомпеаском дворце, Пауль находился впервые. Взволнованно проходил он до коридорам, заглядывая в зал заседаний, на передней стене которого висели портреты основоположников марксизма. На красном полотнище, протянутом среди портретов, можно было прочесть: «Эстония шагает в ногу с Союзом Советских Социалистических Республик!»
Все Помещения были полны радостного оживления. Здесь можно было увидеть вековечных тружеников из деревни и города, политзаключенных, подпольщиков, представителей прогрессивной интеллигенции, мужчин и женщин. Все оживленно беседовали друг с другом, точно старые друзья и знакомые.
Раздался звонок. Началась сессия народного представительства. В зале заседаний, где в течение долгих лет нуворишами и дельцами разных мастей было произнесено столько фальшивых речей, впервые зазвучал победный, решительный и могучий голос самого трудового народа. Неприкрытая правда была в этих речах. Не было никаких расхождений и препирательства.
В благоговейном молчании почтили память товарищей, которые отдали жизнь в борьбе за интересы рабочего класса и сами не могли увидеть этого великого дня победы. Только два человека с угрюмыми лицами демонстративно продолжали сидеть в дипломатической ложе. Кто эти господа?. Обращенные на них негодующие взгляды готовы были испепелить их. Через минуту они исчезли из ложи.
Наконец с торжественной медлительностью с трибуны раздались слова:
— Выражая свободную, единодушную волю эстонских трудящихся, Государственная дума провозглашает советскую власть в Эстонии... Эстония объявляется Советской Социалистической Республикой... Да здравствует Эстонская Советская Республика!.. Да здравствует Союз Советских Республик — родина трудящихся всего мира!
Словно огненными письменами запечатлелись эти слова в сердце Пауля. Он чувствовал, как растворяется в этом могучем подъеме, который охватил весь зал, до балконов. Рукоплескали, пели «Интернационал», провозглашали здравицу Советской Эстонии Советскому Союзу.
Еще более бурной овацией встретили депутаты на следующий день решение просить Верховный Совет Союза Социалистических Республик принять в свой состав Эстонскую Социалистическую Советскую Республику. Все встали, жали друг другу руки, в восторге обнимались.
Паулю казалось, будто в этот час за его спиной захлопнулась дверь в мрачное прошлое эстонского народа и с торжественной медлительностью открылись ворота в светлое будущее.
Все три дня сессии прошли как единый радостный, праздничный день. В утренние часы последнего дня Пауля из зала собраний вызвали к междугороднему телефону* Ему позвонил главный врач терапевтической клиники доктор Милиствер. Он начал свой разговор с поздравлений по поводу исторических решений Государственной думы, но по
голосу его было заметно, что все это являлось лишь успокаивающим предисловием к чему-то другому. Что случилось? Пауль с нетерпением ожидал продолжения.
— Рут Кянд... — донеслось из телефона.
Сердце Пауля дрогнуло.
— Что с ней?
— Она просит передать вам, что ей уже лучше. Операция прошла удачно, и она поправляется.
— Операция? Какая операция?
— С ней в субботу ночью на пути домой случилось небольшое несчастье.
Пауль слушал не дыша.
— Пуля попала ей в плечо и слегка задела легкое. Она лежит в нашей клинике. Мы делаем все, что в наших силах.
Бледный, растерянный вышел Пауль из телефонной будки. Он остановился возле окна и рассеянно поглядел в него. Он задал много вопросов и сквозь треск в телефоне услышал ответы, но в общем все оставалось для него смутным. Вернувшись в зал заседаний, он продолжал пребывать в этом состоянии и не слышал, не видел, что происходит вокруг него. Рут, наверно, в гораздо более тяжелом состоянии, чем можно предположить по явно смягченному сообщению доктора Милиствера. Может быть, она сейчас умирает... Нужно бы немедленно поехать туда, пока еще не поздно!
Но он взял себя в руки. К тому же Рут у надежных людей, доктору Милистверу вполне можно доверять. Приезд Пауля не поможет ране зажить быстрее.
Увидев в перерыве Таммемяги, Пауль взволнованно поделился с ним своими тревогами, но оказалось, что Таммемяги известно гораздо больше, чем ему самому.
Пауль, например, не знал, что у Эрмсона в тот день состоялось тайное совещание, где обсуждали, как организовать подполье, достать оружие, завязать контакт с заграницей, и прочие подобные вопросы. К тому времени, когда к Эрмсону пришли с обыском, совещание уже кончилось и последние из участников через задний ход ушли в лес. Как раз они-то и стреляли ночью по машине Народной самообороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Генерала задержали и заперли в амбаре. Рут получила ключ и открыла дверь погреба. Позвонили в город, откуда обещали немедленно выслать грузовик с подкреплением.
Обыск продолжался, но ничего особенного больше не было найдено. Все это заняло столько времени, что Пауль испугался, взглянув на часы, — ему нужно было ехать сейчас же, чтобы вовремя попасть в Таллин. Договорились, что Эспе отвезет Рут в город на своей машине. Так даже лучше — ведь она будет под защитой вооруженных людей.
- Позволь мне взять с собой одну гвоздику, — попросила Рут, через дверцу машины прощаясь с Паулем.
- На, возьми все! Всего хорошего! Увидимся через несколько дней! До свиданья, товарищи!
Машина покатила. Переживания этого бурного дня долго занимали мысли Пауля. Как глупо могла кончиться вся эта история! Засесть в погребе — действительно удовольствие, ничего не скажешь! И как этот Эспе, обычно такой аккуратный и осмотрительный, не догадался выставить патруль на дворе? Опять эта проклятая неосторожность! В который уже раз? Как трудно человеку дается наука! Неужели опыт приобретается только к старости? Все же — раз конец хорош, все хорошо. Разрушено, по крайней мере, одно волчье логово Сколько же их в конце концов? Раньше или позднее все они будут обнаружены. Враги еще пищат там и сям, точно комары, но шлепнешь ладонью — и нет их...
Большак извивался среди полей, ольшаников, рощиц, неуклонно следуя за извилистой лесной тропой, когда-то протоптанной прадедами. Осколки щебня с шуршанием ударялись о дно машины. Солнце уже зашло. Небо пылало внизу желтоватым пламенем, выше переходящим в прозелень, а еще выше становясь темным.
Когда издали засверкали таллинские огни, минувший день уже выветрился из головы, мысли понеслись вперед, к завтрашнему знаменательному дню.
Утром весь город был в праздничном уборе. Ряд красных- полотнищ развевался вдоль высокой каменной стены Тоомпеа, заставляя радостно биться сердце. Наверху, в Тоомпеаском дворце, Пауль находился впервые. Взволнованно проходил он до коридорам, заглядывая в зал заседаний, на передней стене которого висели портреты основоположников марксизма. На красном полотнище, протянутом среди портретов, можно было прочесть: «Эстония шагает в ногу с Союзом Советских Социалистических Республик!»
Все Помещения были полны радостного оживления. Здесь можно было увидеть вековечных тружеников из деревни и города, политзаключенных, подпольщиков, представителей прогрессивной интеллигенции, мужчин и женщин. Все оживленно беседовали друг с другом, точно старые друзья и знакомые.
Раздался звонок. Началась сессия народного представительства. В зале заседаний, где в течение долгих лет нуворишами и дельцами разных мастей было произнесено столько фальшивых речей, впервые зазвучал победный, решительный и могучий голос самого трудового народа. Неприкрытая правда была в этих речах. Не было никаких расхождений и препирательства.
В благоговейном молчании почтили память товарищей, которые отдали жизнь в борьбе за интересы рабочего класса и сами не могли увидеть этого великого дня победы. Только два человека с угрюмыми лицами демонстративно продолжали сидеть в дипломатической ложе. Кто эти господа?. Обращенные на них негодующие взгляды готовы были испепелить их. Через минуту они исчезли из ложи.
Наконец с торжественной медлительностью с трибуны раздались слова:
— Выражая свободную, единодушную волю эстонских трудящихся, Государственная дума провозглашает советскую власть в Эстонии... Эстония объявляется Советской Социалистической Республикой... Да здравствует Эстонская Советская Республика!.. Да здравствует Союз Советских Республик — родина трудящихся всего мира!
Словно огненными письменами запечатлелись эти слова в сердце Пауля. Он чувствовал, как растворяется в этом могучем подъеме, который охватил весь зал, до балконов. Рукоплескали, пели «Интернационал», провозглашали здравицу Советской Эстонии Советскому Союзу.
Еще более бурной овацией встретили депутаты на следующий день решение просить Верховный Совет Союза Социалистических Республик принять в свой состав Эстонскую Социалистическую Советскую Республику. Все встали, жали друг другу руки, в восторге обнимались.
Паулю казалось, будто в этот час за его спиной захлопнулась дверь в мрачное прошлое эстонского народа и с торжественной медлительностью открылись ворота в светлое будущее.
Все три дня сессии прошли как единый радостный, праздничный день. В утренние часы последнего дня Пауля из зала собраний вызвали к междугороднему телефону* Ему позвонил главный врач терапевтической клиники доктор Милиствер. Он начал свой разговор с поздравлений по поводу исторических решений Государственной думы, но по
голосу его было заметно, что все это являлось лишь успокаивающим предисловием к чему-то другому. Что случилось? Пауль с нетерпением ожидал продолжения.
— Рут Кянд... — донеслось из телефона.
Сердце Пауля дрогнуло.
— Что с ней?
— Она просит передать вам, что ей уже лучше. Операция прошла удачно, и она поправляется.
— Операция? Какая операция?
— С ней в субботу ночью на пути домой случилось небольшое несчастье.
Пауль слушал не дыша.
— Пуля попала ей в плечо и слегка задела легкое. Она лежит в нашей клинике. Мы делаем все, что в наших силах.
Бледный, растерянный вышел Пауль из телефонной будки. Он остановился возле окна и рассеянно поглядел в него. Он задал много вопросов и сквозь треск в телефоне услышал ответы, но в общем все оставалось для него смутным. Вернувшись в зал заседаний, он продолжал пребывать в этом состоянии и не слышал, не видел, что происходит вокруг него. Рут, наверно, в гораздо более тяжелом состоянии, чем можно предположить по явно смягченному сообщению доктора Милиствера. Может быть, она сейчас умирает... Нужно бы немедленно поехать туда, пока еще не поздно!
Но он взял себя в руки. К тому же Рут у надежных людей, доктору Милистверу вполне можно доверять. Приезд Пауля не поможет ране зажить быстрее.
Увидев в перерыве Таммемяги, Пауль взволнованно поделился с ним своими тревогами, но оказалось, что Таммемяги известно гораздо больше, чем ему самому.
Пауль, например, не знал, что у Эрмсона в тот день состоялось тайное совещание, где обсуждали, как организовать подполье, достать оружие, завязать контакт с заграницей, и прочие подобные вопросы. К тому времени, когда к Эрмсону пришли с обыском, совещание уже кончилось и последние из участников через задний ход ушли в лес. Как раз они-то и стреляли ночью по машине Народной самообороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116