Невротик ждет от любви больше, чем она, в лучшем случае, может дать
(ждет "совершенной любви"), или ждет чего-то другого, что она может дать
(например, любовь не освободит его от ненависти к себе). А потому, как бы его на
самом деле ни любили, никакая любовь не выполнит его ожиданий, и он склонен
чувствовать, что его не любят "по-настоящему".
Эти ожидания от любви могут быть самими различными. Вообще говоря, она
призвана удовлетворить многие невротические потребности, часто сами по себе
противоречивые, или, в случае смиренного типа - все его потребности. И тот факт,
что любовь ставится на службу невротическим потребностям, делает ее не только
желанной, но смертельно необходимой. Таким образом, мы находим в любовной
жизни ту же несовместимость, которая существует по отношению к людям вообще:
преувеличенная потребность в ней и сниженная способность к ней.
Возможно, было бы столь же неверно проводить четкое различие между
любовью и сексом, как и слишком тесно связывать их (Фрейд). Однако поскольку
при неврозе сексуальное возбуждение или желание чаще отделено от чувства
любви, чем связано с ним, я хочу сделать несколько особых замечаний по поводу
роли сексуальности при неврозе. Естественные функции сексуальности -
физическое удовлетворение и удовлетворение потребности в близости с другим
человеком. Кроме того, сексуальное функционирование человека повышает его
уверенность в себе с разных сторон. Но при неврозе все эти функции расширяются
и приобретают иную окраску. Сексуальная активность начинает облегчать не
только сексуальное напряжение, но и многочисленные несексуальные виды
психических напряжений. Она служит проводником презрения к себе (при
мазохизме) или средством отыграть самомучительство, унижая или мучая партнера
сексуально (садистская практика). Это самый частый путь смягчения тревоги. Сам
человек
- 255 -
Карен Хорни. Невроз и личностный рост
не осознает таких связей. Он может даже не осознавать, что испытывает особое
напряжение или тревожится, а чувствовать только сексуальное возбуждение или
желание. Но при анализе мы можем точно проследить эти связи. Например, пациент
подходит вплотную к восприятию ненависти к себе, и вдруг у него возникают
планы или фантазии переспать с какой-то девушкой. Или же он говорит о какой-то
своей слабости, которую глубоко презирает, и появляются садистские фантазии о
том, как пытают кого-то более слабого, чем он.
Естественная функция сексуальности - установление близкого контакта с
другим человеком, также часто приобретает преувеличенные пропорции. Про
замкнувшихся в себе людей хорошо известно, что для них сексуальность может
быть единственным мостиком к другому человеку, но роль ее не ограничивается
тем, что она становится очевидной заменой человеческому общению. Мы увидим
это, глядя на поспешность, с которой люди могут ринуться в сексуальные
отношения, не давая себе подумать, есть ли у них хоть что-нибудь общее, хоть
какой-то шанс понравиться друг другу, понять друг друга. Конечно, есть
вероятность, что эмоциональная близость сложится у них позже. Но чаще этого не
происходит, потому что обычно первоначальный порыв сам по себе уже знак того,
что у них слишком большие трудности в установлении хороших человеческих
отношений.
Наконец, нормальна связь между сексуальностью и уверенностью в себе, а
здесь возникает связь между сексуальностью и гордыней. Сексуальное
функционирование, привлекательность, желанность, выбор партнера, качество и
разнообразие сексуального опыта - все это становится не предметом желаний или
удовольствия, а предметом гордости. Чем больше личный фактор в любви слабеет,
а сексуальный усиливается, тем больше бессознательная озабоченность по поводу
возможности любви к себе сменяется озабоченностью своей привлекательностью.
Эти расширенные функции, которые приобретает сексуальность при неврозе,
не обязательно ведут к усиленной, по сравнению с относительно здоровым
человеком, сексуальной активности. Может произойти и это, но они могут также
повести к усилению запретов. Сравнение со здоровым человеком вообще трудно
провести, поскольку даже в "норме" существует масса различий: по сексуальной
возбудимости, по силе и частоте сексуальных желаний, по формам сексуального
самовыражения. Но все же есть одно значительное различие. Мы говорили о нем
в связи с воображением:
сексуальность ставится на службу невротическим потребностям. По этой
причине она часто приобретает не подобающую ей важность, в смысле
заимствования значимости из несексуальных источников. Хуже того, по той же
причине сексуальные функции легко нарушаются. Тут и страхи, тут и ворох
запретов, тут же замешивается и проблема гомосексуальности, и перверсии.
Наконец, поскольку сексуальная активность (включая мастур-
См. обсуждение презрения к себе в главе
5. См. главу 1.
-256-
Глава 12. Невротические искажения отношения к людли
бацию и фантазии) и особеннности ее формы определяются (или, по крайней мере,
отчасти определяются) невротическими потребностями или запретами, она часто
делается компульсивной. Все эти факторы могут привести к тому, что
невротический пациент начинает вступать в сексуальные отношения не потому, что
он этого хочет, а потому что Надо угодить партнеру; потому что Надо получить
знак, что его хотят или любят; потому что Надо успокоить какую-то тревогу;
потому что Надо доказать свою власть или потенцию и т. п. Сексуальные
отношения, другими словами, меньше определяются реальными желаниями и
чувствами, чем влечением к удовлетворению каких-то компульсивных
потребностей. Даже если не возникает никакого намерения унизить его, партнер
перестает быть личностью и становится сексуальным "объектом" (Фрейд).
Подходы невротика к этим проблемам так бесконечно разнообразны, что я не
буду и пытаться здесь обрисовать все возможности. Особые затруднения в любви и
сексе, в конце концов, лишь одно из выражений общего невротического
расстройства. Такое разнообразие существует потому, что оно определяется не
только индивидуальной структурой характера невротика, но и особенностями его
прошлых и нынешних партнеров.
Это может показаться искусственным разграничением, поскольку из нашего
анализа выяснилось, что чаще, чем это предполагалось ранее, выбор партнера
делается бессознательно. Верность этой концепции подтверждалась вновь и вновь.
Но мы были склонны перейти к другой крайности, полагая, что каждый партнер -
это индивидуальный выбор; а такое обобщение неверно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
(ждет "совершенной любви"), или ждет чего-то другого, что она может дать
(например, любовь не освободит его от ненависти к себе). А потому, как бы его на
самом деле ни любили, никакая любовь не выполнит его ожиданий, и он склонен
чувствовать, что его не любят "по-настоящему".
Эти ожидания от любви могут быть самими различными. Вообще говоря, она
призвана удовлетворить многие невротические потребности, часто сами по себе
противоречивые, или, в случае смиренного типа - все его потребности. И тот факт,
что любовь ставится на службу невротическим потребностям, делает ее не только
желанной, но смертельно необходимой. Таким образом, мы находим в любовной
жизни ту же несовместимость, которая существует по отношению к людям вообще:
преувеличенная потребность в ней и сниженная способность к ней.
Возможно, было бы столь же неверно проводить четкое различие между
любовью и сексом, как и слишком тесно связывать их (Фрейд). Однако поскольку
при неврозе сексуальное возбуждение или желание чаще отделено от чувства
любви, чем связано с ним, я хочу сделать несколько особых замечаний по поводу
роли сексуальности при неврозе. Естественные функции сексуальности -
физическое удовлетворение и удовлетворение потребности в близости с другим
человеком. Кроме того, сексуальное функционирование человека повышает его
уверенность в себе с разных сторон. Но при неврозе все эти функции расширяются
и приобретают иную окраску. Сексуальная активность начинает облегчать не
только сексуальное напряжение, но и многочисленные несексуальные виды
психических напряжений. Она служит проводником презрения к себе (при
мазохизме) или средством отыграть самомучительство, унижая или мучая партнера
сексуально (садистская практика). Это самый частый путь смягчения тревоги. Сам
человек
- 255 -
Карен Хорни. Невроз и личностный рост
не осознает таких связей. Он может даже не осознавать, что испытывает особое
напряжение или тревожится, а чувствовать только сексуальное возбуждение или
желание. Но при анализе мы можем точно проследить эти связи. Например, пациент
подходит вплотную к восприятию ненависти к себе, и вдруг у него возникают
планы или фантазии переспать с какой-то девушкой. Или же он говорит о какой-то
своей слабости, которую глубоко презирает, и появляются садистские фантазии о
том, как пытают кого-то более слабого, чем он.
Естественная функция сексуальности - установление близкого контакта с
другим человеком, также часто приобретает преувеличенные пропорции. Про
замкнувшихся в себе людей хорошо известно, что для них сексуальность может
быть единственным мостиком к другому человеку, но роль ее не ограничивается
тем, что она становится очевидной заменой человеческому общению. Мы увидим
это, глядя на поспешность, с которой люди могут ринуться в сексуальные
отношения, не давая себе подумать, есть ли у них хоть что-нибудь общее, хоть
какой-то шанс понравиться друг другу, понять друг друга. Конечно, есть
вероятность, что эмоциональная близость сложится у них позже. Но чаще этого не
происходит, потому что обычно первоначальный порыв сам по себе уже знак того,
что у них слишком большие трудности в установлении хороших человеческих
отношений.
Наконец, нормальна связь между сексуальностью и уверенностью в себе, а
здесь возникает связь между сексуальностью и гордыней. Сексуальное
функционирование, привлекательность, желанность, выбор партнера, качество и
разнообразие сексуального опыта - все это становится не предметом желаний или
удовольствия, а предметом гордости. Чем больше личный фактор в любви слабеет,
а сексуальный усиливается, тем больше бессознательная озабоченность по поводу
возможности любви к себе сменяется озабоченностью своей привлекательностью.
Эти расширенные функции, которые приобретает сексуальность при неврозе,
не обязательно ведут к усиленной, по сравнению с относительно здоровым
человеком, сексуальной активности. Может произойти и это, но они могут также
повести к усилению запретов. Сравнение со здоровым человеком вообще трудно
провести, поскольку даже в "норме" существует масса различий: по сексуальной
возбудимости, по силе и частоте сексуальных желаний, по формам сексуального
самовыражения. Но все же есть одно значительное различие. Мы говорили о нем
в связи с воображением:
сексуальность ставится на службу невротическим потребностям. По этой
причине она часто приобретает не подобающую ей важность, в смысле
заимствования значимости из несексуальных источников. Хуже того, по той же
причине сексуальные функции легко нарушаются. Тут и страхи, тут и ворох
запретов, тут же замешивается и проблема гомосексуальности, и перверсии.
Наконец, поскольку сексуальная активность (включая мастур-
См. обсуждение презрения к себе в главе
5. См. главу 1.
-256-
Глава 12. Невротические искажения отношения к людли
бацию и фантазии) и особеннности ее формы определяются (или, по крайней мере,
отчасти определяются) невротическими потребностями или запретами, она часто
делается компульсивной. Все эти факторы могут привести к тому, что
невротический пациент начинает вступать в сексуальные отношения не потому, что
он этого хочет, а потому что Надо угодить партнеру; потому что Надо получить
знак, что его хотят или любят; потому что Надо успокоить какую-то тревогу;
потому что Надо доказать свою власть или потенцию и т. п. Сексуальные
отношения, другими словами, меньше определяются реальными желаниями и
чувствами, чем влечением к удовлетворению каких-то компульсивных
потребностей. Даже если не возникает никакого намерения унизить его, партнер
перестает быть личностью и становится сексуальным "объектом" (Фрейд).
Подходы невротика к этим проблемам так бесконечно разнообразны, что я не
буду и пытаться здесь обрисовать все возможности. Особые затруднения в любви и
сексе, в конце концов, лишь одно из выражений общего невротического
расстройства. Такое разнообразие существует потому, что оно определяется не
только индивидуальной структурой характера невротика, но и особенностями его
прошлых и нынешних партнеров.
Это может показаться искусственным разграничением, поскольку из нашего
анализа выяснилось, что чаще, чем это предполагалось ранее, выбор партнера
делается бессознательно. Верность этой концепции подтверждалась вновь и вновь.
Но мы были склонны перейти к другой крайности, полагая, что каждый партнер -
это индивидуальный выбор; а такое обобщение неверно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128