Он может даже и не знать о своем вынесении
самообвинений вовне. Тогда на сознательном уровне для него все окружающие
очень милы. И только в процессе анализа до него доходит, что он постоянно
чувствует себя под подозрением. Подобно Дамоклу, он живет в постоянном страхе,
что в любой момент на него может упасть меч каких-то ужасных обвинений.
Я не думаю, что хоть какая-то книжка по психиатрии может дать более
глубокое представление об этих неуловимых самообвинениях, чем "Процесс"
Франца Кафки. В точности как К., невротик тратит лучшие силы, тщетно пытаясь
защититься от неведомых и неправедных судий, впадая во все большую и
большую безнадежность. В романе обвинения тоже основаны на реальной неудаче
К. Как блестяще показал Эрих Фромм в своем анализе "Процесса", этой основой
служит скука жизни К., его пассивное перемещение вместе с течением, отсутствие
самостоятельности и роста - все то, что Фромм называет "пустой, однообразной
жизнью, бесплодной, лишенной любви и плодотворного начала". Любой человек,
живущий так, обречен чувствовать себя виновным, как показывает Фромм, и по
веской причине: это его вина. К. всегда выискивает кого-то, кто разрешил бы его
проблемы, вместо того чтобы обратиться к себе, к своим собственным силам. В
этом анализе есть глубокая мудрость, и я вполне согласна с применяемой в нем
концепцией. Но я думаю, он не завершен. В нем не рассмотрена тщетность
самообвинений, их всего лишь обличающий характер. Другими словами, он не
касается того, что самая установка К. по отношению к своей виновности в свою
очередь неконструктивна, а она именно такова, потому что он выстраивает ее в
духе ненависти к себе. Это тоже происходит бессознательно: он не чувствует, что
это он сам беспощадно себя обвиняет. Весь процесс вынесен вовне.
И наконец, человек может обвинять себя за действия или установки, которые
при внимательном рассмотрении кажутся безвредными, законными и даже
желательными. Он может заклеймить разумную заботу о себе как баловство;
наслаждение едой как обжорство; внимание к собственным желаниям вместо слепых
уступок другим как бесчувственный эгоизм; посещения аналитика, в которых он
нуждается и может себе позволить, как распущенность; отстаивание своего мнения
как нахальство. И здесь тоже стоит спросить, какое внутреннее предписание и
какая гордость затронуты данным занятием. Только тот, кто гордится своим
аскетизмом, обвинит себя в "обжорстве"; только тот, кто гордится смирением,
заклеймит уверенность в себе как эгоизм. Но самое важное в этом виде
самообвинений то, что они часто относятся к борьбе против проявлений реального
Собствен-
Эрих Фромм. "Человек для себя". 1947.
120-
Глава 5. Ненависть и презрение к себе
ного Я. В основном они появляются (или, точнее, выходят на передний план) в
завершающих стадиях анализа и представляют собой попытку дискредитировать и
подорвать движение к здоровому росту.
Порочный характер самообвинений (как и любой формы ненависти к себе)
взывает к мерам самозащиты. И мы можем отчетливо наблюдать это в
аналитической ситуации. Как только пациент сталкивается с одним из своих
затруднений, он может уйти в глухую защиту. Он может праведно негодовать,
чувствовать, что его не поняли, спорить. Он скажет, что это раньше было так, а
теперь гораздо лучше; что проблемы не существовало бы, если бы его жена вела
себя по-другому; что она бы и не возникла, если бы его родители были другими.
Он может также начать контратаку и примется выискивать вины аналитика, часто в
урожающей манере, или, напротив, примется упрашивать и заискивать. Другими
словами, он реагирует так, словно мы швырнули ему жестокое обвинение, столь
страшное, что он не может спокойно исследовать его. Он будет слепо сражаться
против него всеми средствами, которые находятся в его распоряжении: увиливать
от него, возлагать вину на других, каяться, продолжать обвинять и оскорблять
аналитика. Перед нами один из главных факторов, тормозящих психо-
аналитическую терапию. Но помимо анализа это еще и одна из главных причин, не
дающих людям быть объективными к своим собственным проблемам.
Необходимость обороняться против любых самообвинений препятствует развитию
способности к конструктивной самокритике и тем самым снижает вероятность, что
мы научимся чему-нибудь на ошибках.
Я хочу подытожить эти заметки о невротических самообвинениях, про-
тивопоставив им здоровую совесть. Совесть неусыпно охраняет главные интересы
нашего истинного Собственного Я. Она представляет, используя великолепное
выражение Эриха Фромма, "призыв человека к самому себе". Это реакция
истинного Собственного Я на должное или недолжное функционирование личности
в целом. Самообвинения, напротив, исходят из невротической гордости и
выражают недовольство возгордившегося Собственного Я тем, что личность не
соответствует его требованиям. Они не служат истинному Собственному Я, а
направлены против него, чтобы его раздавить.
Тяжесть на душе, угрызения совести могут быть чрезвычайно конструк-
тивными, поскольку заставляют разобраться, что же было неверного в конкретном
действии или реакции, или даже во всем образе жизни. То, что происходит, когда
неспокойна наша совесть, с самого начала отличается от невротического процесса.
Мы честно пытаемся посмотреть на причиненный вред или ошибочную установку,
которые обращают на себя наше внимание, не преувеличивая и не преуменьшая их.
Мы пытаемся выяснить, что же в нас ответственно за них, и работаем над тем,
чтобы в конечном счете изжить это, насколько получится. В контрасте с этим,
самообвинения произносят приговор, заявляя, что вся личность - дрянь. На этом
дело и кончается. Остановка в том самом месте, где могло бы начаться позитивное
- 121 -
Карен Хорни. Невроз и личностный рост
движение,- суть их тщетности. Говоря более общими словами, наша совесть -
нравственная инстанция, служащая нашему росту, а самообвинения безнравственны
по происхождению и по воздействию, поскольку не позволяют человеку трезво
исследовать свои недостатки и тем самым препятствуют росту его личности.
Фромм противопоставляет здоровую совесть "авторитарной совести",
которую определяет как "интернализованный страх перед авторитетом (властью)".
На самом деле слово "совесть" в обычном смысле означает три совершенно разные
вещи: непреднамеренное (не сознательное) внутреннее подчинение внешнему
авторитету (власти) с сопутствующим страхом разоблачения и наказания;
уличающие самообвинения; конструктивное недовольство собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
самообвинений вовне. Тогда на сознательном уровне для него все окружающие
очень милы. И только в процессе анализа до него доходит, что он постоянно
чувствует себя под подозрением. Подобно Дамоклу, он живет в постоянном страхе,
что в любой момент на него может упасть меч каких-то ужасных обвинений.
Я не думаю, что хоть какая-то книжка по психиатрии может дать более
глубокое представление об этих неуловимых самообвинениях, чем "Процесс"
Франца Кафки. В точности как К., невротик тратит лучшие силы, тщетно пытаясь
защититься от неведомых и неправедных судий, впадая во все большую и
большую безнадежность. В романе обвинения тоже основаны на реальной неудаче
К. Как блестяще показал Эрих Фромм в своем анализе "Процесса", этой основой
служит скука жизни К., его пассивное перемещение вместе с течением, отсутствие
самостоятельности и роста - все то, что Фромм называет "пустой, однообразной
жизнью, бесплодной, лишенной любви и плодотворного начала". Любой человек,
живущий так, обречен чувствовать себя виновным, как показывает Фромм, и по
веской причине: это его вина. К. всегда выискивает кого-то, кто разрешил бы его
проблемы, вместо того чтобы обратиться к себе, к своим собственным силам. В
этом анализе есть глубокая мудрость, и я вполне согласна с применяемой в нем
концепцией. Но я думаю, он не завершен. В нем не рассмотрена тщетность
самообвинений, их всего лишь обличающий характер. Другими словами, он не
касается того, что самая установка К. по отношению к своей виновности в свою
очередь неконструктивна, а она именно такова, потому что он выстраивает ее в
духе ненависти к себе. Это тоже происходит бессознательно: он не чувствует, что
это он сам беспощадно себя обвиняет. Весь процесс вынесен вовне.
И наконец, человек может обвинять себя за действия или установки, которые
при внимательном рассмотрении кажутся безвредными, законными и даже
желательными. Он может заклеймить разумную заботу о себе как баловство;
наслаждение едой как обжорство; внимание к собственным желаниям вместо слепых
уступок другим как бесчувственный эгоизм; посещения аналитика, в которых он
нуждается и может себе позволить, как распущенность; отстаивание своего мнения
как нахальство. И здесь тоже стоит спросить, какое внутреннее предписание и
какая гордость затронуты данным занятием. Только тот, кто гордится своим
аскетизмом, обвинит себя в "обжорстве"; только тот, кто гордится смирением,
заклеймит уверенность в себе как эгоизм. Но самое важное в этом виде
самообвинений то, что они часто относятся к борьбе против проявлений реального
Собствен-
Эрих Фромм. "Человек для себя". 1947.
120-
Глава 5. Ненависть и презрение к себе
ного Я. В основном они появляются (или, точнее, выходят на передний план) в
завершающих стадиях анализа и представляют собой попытку дискредитировать и
подорвать движение к здоровому росту.
Порочный характер самообвинений (как и любой формы ненависти к себе)
взывает к мерам самозащиты. И мы можем отчетливо наблюдать это в
аналитической ситуации. Как только пациент сталкивается с одним из своих
затруднений, он может уйти в глухую защиту. Он может праведно негодовать,
чувствовать, что его не поняли, спорить. Он скажет, что это раньше было так, а
теперь гораздо лучше; что проблемы не существовало бы, если бы его жена вела
себя по-другому; что она бы и не возникла, если бы его родители были другими.
Он может также начать контратаку и примется выискивать вины аналитика, часто в
урожающей манере, или, напротив, примется упрашивать и заискивать. Другими
словами, он реагирует так, словно мы швырнули ему жестокое обвинение, столь
страшное, что он не может спокойно исследовать его. Он будет слепо сражаться
против него всеми средствами, которые находятся в его распоряжении: увиливать
от него, возлагать вину на других, каяться, продолжать обвинять и оскорблять
аналитика. Перед нами один из главных факторов, тормозящих психо-
аналитическую терапию. Но помимо анализа это еще и одна из главных причин, не
дающих людям быть объективными к своим собственным проблемам.
Необходимость обороняться против любых самообвинений препятствует развитию
способности к конструктивной самокритике и тем самым снижает вероятность, что
мы научимся чему-нибудь на ошибках.
Я хочу подытожить эти заметки о невротических самообвинениях, про-
тивопоставив им здоровую совесть. Совесть неусыпно охраняет главные интересы
нашего истинного Собственного Я. Она представляет, используя великолепное
выражение Эриха Фромма, "призыв человека к самому себе". Это реакция
истинного Собственного Я на должное или недолжное функционирование личности
в целом. Самообвинения, напротив, исходят из невротической гордости и
выражают недовольство возгордившегося Собственного Я тем, что личность не
соответствует его требованиям. Они не служат истинному Собственному Я, а
направлены против него, чтобы его раздавить.
Тяжесть на душе, угрызения совести могут быть чрезвычайно конструк-
тивными, поскольку заставляют разобраться, что же было неверного в конкретном
действии или реакции, или даже во всем образе жизни. То, что происходит, когда
неспокойна наша совесть, с самого начала отличается от невротического процесса.
Мы честно пытаемся посмотреть на причиненный вред или ошибочную установку,
которые обращают на себя наше внимание, не преувеличивая и не преуменьшая их.
Мы пытаемся выяснить, что же в нас ответственно за них, и работаем над тем,
чтобы в конечном счете изжить это, насколько получится. В контрасте с этим,
самообвинения произносят приговор, заявляя, что вся личность - дрянь. На этом
дело и кончается. Остановка в том самом месте, где могло бы начаться позитивное
- 121 -
Карен Хорни. Невроз и личностный рост
движение,- суть их тщетности. Говоря более общими словами, наша совесть -
нравственная инстанция, служащая нашему росту, а самообвинения безнравственны
по происхождению и по воздействию, поскольку не позволяют человеку трезво
исследовать свои недостатки и тем самым препятствуют росту его личности.
Фромм противопоставляет здоровую совесть "авторитарной совести",
которую определяет как "интернализованный страх перед авторитетом (властью)".
На самом деле слово "совесть" в обычном смысле означает три совершенно разные
вещи: непреднамеренное (не сознательное) внутреннее подчинение внешнему
авторитету (власти) с сопутствующим страхом разоблачения и наказания;
уличающие самообвинения; конструктивное недовольство собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128