Не видел он последовательно
и ту ключевую роль, которую "права" играют при неврозах. Также, употребляя
слово "гордость" в том или ином контексте, Фрейд все же не понимал особых
свойств и последствий невротической гордости. Но Фрейд прекрасно видел и веру
в волшебную силу, и фантазии о всемогуществе, и ослепленность собой или своим
"Эго Идеалом" - самовозвеличивание, прославление своих "не могу" и т. п.;
компульсивную соревновательность и честолюбие; потребность во власти,
совершенстве, восхищении, признании.
Эти многосложные факторы, которые наблюдал Фрейд, оставались для него
разрозненными, не связанными между собой явлениями. Он не увидел, что они -
поверхность одного могущественного течения. Другими словами, он не увидел в их
многообразии единства.
Три основных причины помешали Фрейду признать силу влечения к славе и его
значение для всего невротического процесса. Во-первых, он не отдавал должного
влиянию условий культуры на формирование характера человека - этот
недостаток знания он разделял с большинством европейских ученых своего
времени. Последствием, интересующим нас в данном контексте, стало то, что
Фрейд принял стремление к престижу и успеху, которое он наблюдал повсеместно
вокруг себя, за универсальное, общечеловеческое свойство. Следовательно,
компульсивное влечение, например, к превосходству, власти или торжеству, не
привлекало его внимания как проблема для изучения, за исключением тех случаев,
когда такое честолюбие не укладывалось в заданные образцы того, что почиталось
"нормальным". Фрейд считал его проблемой, только когда оно принимало очевидно
искаженные пропорции, или когда оно, проявляясь у женщин, не совпадало с
условными рамками "женственности".
Другая причина - это тенденция Фрейда объяснять невротические влечения
как либидинозные фаномены. Таким образом, самопрославление становится
выражением либидинозного ослепления самим собой. (Человек переоценивает
самого себя так же, как он мог бы переоценивать другой "объект любви".
Честолюбивая женщина "на самом деле" стра-
Харальд Шульц-Хенке был первым, кто осознал их значение при неврозе. По
Шульцу-Хенке, у личности развиваются бессознательные требования из-за страха
и беспомощности. Эти требования, в свою очередь, вносят громадный вклад в те
всепроницающие затруднения, которые испытывает личность. X. Шульц-Хенке.
"Судьба и невроз" (Harald Schultz-Hencke. "Schicksal und Neurose", 1931).
3. Фрейд видел нечто похожее на требования единственно в контексте так
назьшаемой вторичной выгоды от болезни, которая сама по себе является
наиболее сомнительной концепцией. См. К. Хорни. "Новые пути в
психоанализе". Глава 10. "Культура и невроз", 1939.
-308-
Глава 15. Теоретические размышления
дает от "зависти к пенису". Потребность в восхищении - это протреб-ность в
"нарциссических поставках" и т. д.) В результате теоретический и терапевтический
интерес направлялся на особенности сексуальной жизни в прошлом и настоящем (то
есть, на либидинозное отношение к себе и другим), а не на особые качества,
функции и последствия самопрославления, честолюбия и т. п.
Третья причина лежит в механистичности эволюционистского подхода Фрейда.
"Такой подход подразумевает, что текущие проявления не только обусловлены
прошлым, но не содержат в себе ничего, кроме прошлого; ничего реально нового в
процессе развития не создается: то, что мы видим сегодня - лишь старое в
измененной форме". Это, согласно Уиль-яму Джеймсу, "не что иное, как
результат перераспределения изначального и неизменяемого материала". На почве
таких философских предпосылок, для чрезмерной соревновательности, считается
удовлетворительным объяснение ее, как результата неразрешенного Эдипова
комплекса или соперничества сиблингов. Фантазии о всемогуществе считаются
фиксациями или регрессом к инфантильному уровню "первичного нарциссизма" и
т. д. Это согласуется с той точкой зрения, что только такие интерпретации,
которые устанавливают связь с инфантильными переживаниями либидинозного
характера, и есть, и могут считаться "глубокими" и достаточными.
С моей точки зрения, терапевтический эффект таких интерпретаций ограничен,
если не прямо вреден для важных глубинных озарений. Давайте предположим,
например, что пациент стал осознавать, что он склонен слишком легко чувствовать,
что аналитик его унижает, и понял, что по отношению к женщинам он тоже
пребывает в постоянном страхе перед унижением. Он не чувствует себя таким же
"мужественным" или привлекательным как другие мужчины. Он может вспомнить
сцены, где его унижал отец, возможно в связи с его сексуальной активностью. На
почве множества подробных данных подобного рода, относящихся к настоящему и
прошлому, и сновидений пациента ему дают интерпретации в таких направлениях:
что для пациента и аналитик и другие авторитетные фигуры представляют собой
отца; что в своем страхе пациент все еще следует своим инфантильным паттернам
неразрешенного Эдипова комплекса.
В результате такой работы пациент может почувствовать облегчение, и
чувство унижения может уменьшиться. Этот отрезок анализа отчасти оказался ему
полезен. Он узнал о себе кое-что и понял, что его чувство унижения
иррационально. Но без работы с его гордыней глубоких перемен вряд ли можно
достичь. Напротив, весьма вероятно, что поверхностные улучшения во многом
обязаны тому факту, что его гордыня не потерпит, чтобы он был иррационален, и в
особенности, "инфантилен". И есть вероятность, что он лишь выработал у себя
новые Надо и Нельзя. Ему Нельзя
Цитата из работы "Новые пути в психоанализе". Глава 2. "Некоторые общие
принципы мышления Фрейда".
-309-
Карен Хорчи. Невроз и личностный рост
быть инфантильным и Надо быть взрослым. Ему Нельзя чувствовать себя
униженным, потому что это инфантильно; и он больше не чувствует унижения.
Таким образом, видимый прогресс на самом деле может быть новым препятствием
для роста пациента. Его чувство унижения ушло в глубину, и возможность честно
взглянуть на него значительно уменьшилась. Терапия пошла на пользу гордыне
пациента, вместо того, чтобы работать против нее.
По всем этим причинам теоретического характера Фрейд не имел возможности
увидеть влияние погони за славой во всей полноте. Те факторы захватнических
влечений, которые он наблюдал, были для него не тем, чем они представляются нам,
а дериватами инфантильных либидинозных влечений. Его образ мысли не позволял
ему принять захватнические влечения в качестве самостоятельных сил, обладающих
собственной величиной и чреватых последствиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
и ту ключевую роль, которую "права" играют при неврозах. Также, употребляя
слово "гордость" в том или ином контексте, Фрейд все же не понимал особых
свойств и последствий невротической гордости. Но Фрейд прекрасно видел и веру
в волшебную силу, и фантазии о всемогуществе, и ослепленность собой или своим
"Эго Идеалом" - самовозвеличивание, прославление своих "не могу" и т. п.;
компульсивную соревновательность и честолюбие; потребность во власти,
совершенстве, восхищении, признании.
Эти многосложные факторы, которые наблюдал Фрейд, оставались для него
разрозненными, не связанными между собой явлениями. Он не увидел, что они -
поверхность одного могущественного течения. Другими словами, он не увидел в их
многообразии единства.
Три основных причины помешали Фрейду признать силу влечения к славе и его
значение для всего невротического процесса. Во-первых, он не отдавал должного
влиянию условий культуры на формирование характера человека - этот
недостаток знания он разделял с большинством европейских ученых своего
времени. Последствием, интересующим нас в данном контексте, стало то, что
Фрейд принял стремление к престижу и успеху, которое он наблюдал повсеместно
вокруг себя, за универсальное, общечеловеческое свойство. Следовательно,
компульсивное влечение, например, к превосходству, власти или торжеству, не
привлекало его внимания как проблема для изучения, за исключением тех случаев,
когда такое честолюбие не укладывалось в заданные образцы того, что почиталось
"нормальным". Фрейд считал его проблемой, только когда оно принимало очевидно
искаженные пропорции, или когда оно, проявляясь у женщин, не совпадало с
условными рамками "женственности".
Другая причина - это тенденция Фрейда объяснять невротические влечения
как либидинозные фаномены. Таким образом, самопрославление становится
выражением либидинозного ослепления самим собой. (Человек переоценивает
самого себя так же, как он мог бы переоценивать другой "объект любви".
Честолюбивая женщина "на самом деле" стра-
Харальд Шульц-Хенке был первым, кто осознал их значение при неврозе. По
Шульцу-Хенке, у личности развиваются бессознательные требования из-за страха
и беспомощности. Эти требования, в свою очередь, вносят громадный вклад в те
всепроницающие затруднения, которые испытывает личность. X. Шульц-Хенке.
"Судьба и невроз" (Harald Schultz-Hencke. "Schicksal und Neurose", 1931).
3. Фрейд видел нечто похожее на требования единственно в контексте так
назьшаемой вторичной выгоды от болезни, которая сама по себе является
наиболее сомнительной концепцией. См. К. Хорни. "Новые пути в
психоанализе". Глава 10. "Культура и невроз", 1939.
-308-
Глава 15. Теоретические размышления
дает от "зависти к пенису". Потребность в восхищении - это протреб-ность в
"нарциссических поставках" и т. д.) В результате теоретический и терапевтический
интерес направлялся на особенности сексуальной жизни в прошлом и настоящем (то
есть, на либидинозное отношение к себе и другим), а не на особые качества,
функции и последствия самопрославления, честолюбия и т. п.
Третья причина лежит в механистичности эволюционистского подхода Фрейда.
"Такой подход подразумевает, что текущие проявления не только обусловлены
прошлым, но не содержат в себе ничего, кроме прошлого; ничего реально нового в
процессе развития не создается: то, что мы видим сегодня - лишь старое в
измененной форме". Это, согласно Уиль-яму Джеймсу, "не что иное, как
результат перераспределения изначального и неизменяемого материала". На почве
таких философских предпосылок, для чрезмерной соревновательности, считается
удовлетворительным объяснение ее, как результата неразрешенного Эдипова
комплекса или соперничества сиблингов. Фантазии о всемогуществе считаются
фиксациями или регрессом к инфантильному уровню "первичного нарциссизма" и
т. д. Это согласуется с той точкой зрения, что только такие интерпретации,
которые устанавливают связь с инфантильными переживаниями либидинозного
характера, и есть, и могут считаться "глубокими" и достаточными.
С моей точки зрения, терапевтический эффект таких интерпретаций ограничен,
если не прямо вреден для важных глубинных озарений. Давайте предположим,
например, что пациент стал осознавать, что он склонен слишком легко чувствовать,
что аналитик его унижает, и понял, что по отношению к женщинам он тоже
пребывает в постоянном страхе перед унижением. Он не чувствует себя таким же
"мужественным" или привлекательным как другие мужчины. Он может вспомнить
сцены, где его унижал отец, возможно в связи с его сексуальной активностью. На
почве множества подробных данных подобного рода, относящихся к настоящему и
прошлому, и сновидений пациента ему дают интерпретации в таких направлениях:
что для пациента и аналитик и другие авторитетные фигуры представляют собой
отца; что в своем страхе пациент все еще следует своим инфантильным паттернам
неразрешенного Эдипова комплекса.
В результате такой работы пациент может почувствовать облегчение, и
чувство унижения может уменьшиться. Этот отрезок анализа отчасти оказался ему
полезен. Он узнал о себе кое-что и понял, что его чувство унижения
иррационально. Но без работы с его гордыней глубоких перемен вряд ли можно
достичь. Напротив, весьма вероятно, что поверхностные улучшения во многом
обязаны тому факту, что его гордыня не потерпит, чтобы он был иррационален, и в
особенности, "инфантилен". И есть вероятность, что он лишь выработал у себя
новые Надо и Нельзя. Ему Нельзя
Цитата из работы "Новые пути в психоанализе". Глава 2. "Некоторые общие
принципы мышления Фрейда".
-309-
Карен Хорчи. Невроз и личностный рост
быть инфантильным и Надо быть взрослым. Ему Нельзя чувствовать себя
униженным, потому что это инфантильно; и он больше не чувствует унижения.
Таким образом, видимый прогресс на самом деле может быть новым препятствием
для роста пациента. Его чувство унижения ушло в глубину, и возможность честно
взглянуть на него значительно уменьшилась. Терапия пошла на пользу гордыне
пациента, вместо того, чтобы работать против нее.
По всем этим причинам теоретического характера Фрейд не имел возможности
увидеть влияние погони за славой во всей полноте. Те факторы захватнических
влечений, которые он наблюдал, были для него не тем, чем они представляются нам,
а дериватами инфантильных либидинозных влечений. Его образ мысли не позволял
ему принять захватнические влечения в качестве самостоятельных сил, обладающих
собственной величиной и чреватых последствиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128