На самом деле, би-хевиорист признал бы их за усложненную,
человеческую версию основных механизмов защиты животного: подчинение,
борьба и бегство. Источник этих защитных механизмов - инстинкт, и это, наверное,
одна из причин, по которым теория Хорни может применяться к самым различным
культурам.
Я пришел к осознанию ее широкой применимости через работу преподавателя
и литературного критика. У меня были студенты из многих стран, принадлежавшие
к самым разным слоям общества, которые заявляли о том, что теория Хорни
подходит к ним самим, к их народу, культуре и литературе. Я сам использовал ее в
своей работе - для анализа авторов и их
-21 -
Кирен Хорни. Невроз и личностный рост
произведений, относящихся не только к любому периоду Британской и Аме-
риканской литературы (включая Чосера, Шекспира, Мильтона и многих
новеллистов), но и принадлежащих к русской, французской, немецкой, испанской,
норвежской и шведской литературе разных веков, а также к древнегреческой и
древнеримской. Насколько я знаю, теория Хорни использовалась, кроме того, при
изучении китайской, японской, индийской литературы.
То, что теория Хорни оказывается полезной для биографов, тоже говорит о ее
глубине и силе. Существуют хорнианские работы о Роберте Фросте, Чарльзе
Эвансе Хьюджесе, о семье Кеннеди, о Сталине, Вудро Вильсоне, Джимми Картере,
Феликсе Франкфуртере, Линдоне Джонсоне; да и ряд других видных общественных
деятелей и писателей можно во многом понять в свете этого подхода. Хорошим
примером может служить работа Роберта Такера о Сталине.
Такер работал в американском посольстве в Москве в 1950 году, когда был
опубликован "Невроз и личностный рост". Прочтя книгу, он "был поражен
внезапной мыслью": "Что если идеальный образ Сталина, изображаемый день за
днем в советской печати, находящейся под контролем партии, и есть идеальный
образ в смысле Хорни?" Если так, "культ Сталина должен отражать его собственное
чудовищно раздутое представление о себе как о гении всех времен и народов". Этот
кремлевский затворник, "на публике столь сдержанно умалчивающий о себе, просто
должен выплескивать свои тайные мысли о своей особе в миллионах газет и
журналов, расходящихся по России". Можно провести психоанализ Сталина, "всего
лишь почитав "Правду"!"
Такер убежден, что такие книги о тоталитаризме, как книги Ханны Арендт,
"страдают серьезным недостатком - в картине нет ни диктатора, ни его
психодинамики". Диктатор способен "сделать политическими институтами
внутренние защиты своего идеального Собственного Я, вечно подвергающегося
угрозам", и "мобилизовать аппарат репрессий для мести не только людям, в
которых он увидел врагов, но и для мести целым "вражеским" социальным слоям".
Катастрофа "была, видимо, гитлеровским отыг-рыванием мстительной
враждебности, проистекающей из невротической ненависти к себе,
спроецированной на евреев как на группу".
Предположения Такера о роли личности Сталина в советской политике
подтвердились после смерти Сталина. Такер считал, что самоидеализация Сталина
распространилась на советский народ в целом, а потому он отказывал в выездных
визах женам иностранцев, поскольку их желание уехать было "оскорблением"
стране и ему лично. Он предсказал поэтому, что ею русской жене позволят уехать
после смерти Сталина. Это и другие предсказания, основанные на его работе,
оказались правильными. После смерти Сталина атмосфера террора рассеялась,
прекратились ужасные чистки, холодная война пошла на убыль, и культ личности
закончился.
Несмотря на точность предсказаний Такера, историки все еще сопротив-
ляются идее, что при жизни Сталина столь глубокие изменения наступили
"вследствие действия психологического фактора". Однако интерпретацию
Предисловие к русскому изданию
личности Сталина и ее политического значения, которую дал Такер, подтвердил
секретный доклад Хрущева "О культе личности и его последствиях".
"Хрущев изобразил Сталина как человека с колоссальными претензиями и с
глубокой неуверенностью, которая заставляла его жаждать постоянных
подтверждений своего воображаемого величия. Картина, им нарисованная,
совершенно в духе Хорни: перед нами портрет личности высокомерно-мсти-
тельного типа прямо из "Невроза и личностного роста". Идеализирующий себя,
ненасытно жаждущий того прославления, которое обеспечивал ему культ, Сталин
легко впадал в мстительную враждебность к тому, что казалось ему малейшим
отклонением от его воспаленного представления о себе как о гениальном Вожде и
Учителе. Его агрессия, типичным выражением которой служили чистки ... была
обратной стороной его самопрославления".
Получив подтверждение своей гипотезы, Такер продолжил свою работу, два
тома которой были опубликованы: "Сталин-революционер" (1973) и "Власть
Сталина" (1990). Его истолкования крайне деструктивного поведения этой сложной
и противоречивой личности имели большой успех.
Многие авторы применяли теорию Хорни для анализа американской культуры.
Дэвид М.Поттер в 1954 году опубликовал книгу "Люди изобилия:
экономический избыток и американский характер". В книге чувствуется сильное
влияние Хорни - проведенного ею анализа черт характера, внутренних
конфликтов и порочных кругов, создаваемых соревновательностью американской
культуры. Он связывает их с воздействием изобилия, с озабоченностью наблюдая,
что возрастающий избыток "означает увеличение вознаграждения в конкурентной
борьбе", а увеличение награды означает увеличение премии за умение
конкурировать. Это приносит с собой повышенную агрессивность, которая создает
внутренние конфликты и не приносит положительного результата. Мы обмениваем
безопасность на возможность высокой награды и затем чувствуем тревогу, которой
сопровождается недостаточная безопасность. Нас влечет участие в соревновании
ценой невроза, "потому что само общество рассматривает награду как нечто
неотразимое и неизбежно заставляющее каждого кинуться за нею".
В работе "Нищета богатства: психологический портрет американского образа
жизни" (1989) Пол Уачтел также отмечает, что "есть нечто судорожное,
иррациональное и самоуничтожающееся" в американской погоне за все
возрастающим благополучием. Не утверждая, что все население невротически
агрессивно, Уачтел считает, что Хорни, описав тенденцию идти против людей,
"ухватила нечто важное в явных паттернах поведения, самое характерное" для
общественной жизни Америки и работы ее экономической системы: "мы гордимся,
что мы большая, сильная и преуспевающая нация, и в наших героях ценим то же
самое".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
человеческую версию основных механизмов защиты животного: подчинение,
борьба и бегство. Источник этих защитных механизмов - инстинкт, и это, наверное,
одна из причин, по которым теория Хорни может применяться к самым различным
культурам.
Я пришел к осознанию ее широкой применимости через работу преподавателя
и литературного критика. У меня были студенты из многих стран, принадлежавшие
к самым разным слоям общества, которые заявляли о том, что теория Хорни
подходит к ним самим, к их народу, культуре и литературе. Я сам использовал ее в
своей работе - для анализа авторов и их
-21 -
Кирен Хорни. Невроз и личностный рост
произведений, относящихся не только к любому периоду Британской и Аме-
риканской литературы (включая Чосера, Шекспира, Мильтона и многих
новеллистов), но и принадлежащих к русской, французской, немецкой, испанской,
норвежской и шведской литературе разных веков, а также к древнегреческой и
древнеримской. Насколько я знаю, теория Хорни использовалась, кроме того, при
изучении китайской, японской, индийской литературы.
То, что теория Хорни оказывается полезной для биографов, тоже говорит о ее
глубине и силе. Существуют хорнианские работы о Роберте Фросте, Чарльзе
Эвансе Хьюджесе, о семье Кеннеди, о Сталине, Вудро Вильсоне, Джимми Картере,
Феликсе Франкфуртере, Линдоне Джонсоне; да и ряд других видных общественных
деятелей и писателей можно во многом понять в свете этого подхода. Хорошим
примером может служить работа Роберта Такера о Сталине.
Такер работал в американском посольстве в Москве в 1950 году, когда был
опубликован "Невроз и личностный рост". Прочтя книгу, он "был поражен
внезапной мыслью": "Что если идеальный образ Сталина, изображаемый день за
днем в советской печати, находящейся под контролем партии, и есть идеальный
образ в смысле Хорни?" Если так, "культ Сталина должен отражать его собственное
чудовищно раздутое представление о себе как о гении всех времен и народов". Этот
кремлевский затворник, "на публике столь сдержанно умалчивающий о себе, просто
должен выплескивать свои тайные мысли о своей особе в миллионах газет и
журналов, расходящихся по России". Можно провести психоанализ Сталина, "всего
лишь почитав "Правду"!"
Такер убежден, что такие книги о тоталитаризме, как книги Ханны Арендт,
"страдают серьезным недостатком - в картине нет ни диктатора, ни его
психодинамики". Диктатор способен "сделать политическими институтами
внутренние защиты своего идеального Собственного Я, вечно подвергающегося
угрозам", и "мобилизовать аппарат репрессий для мести не только людям, в
которых он увидел врагов, но и для мести целым "вражеским" социальным слоям".
Катастрофа "была, видимо, гитлеровским отыг-рыванием мстительной
враждебности, проистекающей из невротической ненависти к себе,
спроецированной на евреев как на группу".
Предположения Такера о роли личности Сталина в советской политике
подтвердились после смерти Сталина. Такер считал, что самоидеализация Сталина
распространилась на советский народ в целом, а потому он отказывал в выездных
визах женам иностранцев, поскольку их желание уехать было "оскорблением"
стране и ему лично. Он предсказал поэтому, что ею русской жене позволят уехать
после смерти Сталина. Это и другие предсказания, основанные на его работе,
оказались правильными. После смерти Сталина атмосфера террора рассеялась,
прекратились ужасные чистки, холодная война пошла на убыль, и культ личности
закончился.
Несмотря на точность предсказаний Такера, историки все еще сопротив-
ляются идее, что при жизни Сталина столь глубокие изменения наступили
"вследствие действия психологического фактора". Однако интерпретацию
Предисловие к русскому изданию
личности Сталина и ее политического значения, которую дал Такер, подтвердил
секретный доклад Хрущева "О культе личности и его последствиях".
"Хрущев изобразил Сталина как человека с колоссальными претензиями и с
глубокой неуверенностью, которая заставляла его жаждать постоянных
подтверждений своего воображаемого величия. Картина, им нарисованная,
совершенно в духе Хорни: перед нами портрет личности высокомерно-мсти-
тельного типа прямо из "Невроза и личностного роста". Идеализирующий себя,
ненасытно жаждущий того прославления, которое обеспечивал ему культ, Сталин
легко впадал в мстительную враждебность к тому, что казалось ему малейшим
отклонением от его воспаленного представления о себе как о гениальном Вожде и
Учителе. Его агрессия, типичным выражением которой служили чистки ... была
обратной стороной его самопрославления".
Получив подтверждение своей гипотезы, Такер продолжил свою работу, два
тома которой были опубликованы: "Сталин-революционер" (1973) и "Власть
Сталина" (1990). Его истолкования крайне деструктивного поведения этой сложной
и противоречивой личности имели большой успех.
Многие авторы применяли теорию Хорни для анализа американской культуры.
Дэвид М.Поттер в 1954 году опубликовал книгу "Люди изобилия:
экономический избыток и американский характер". В книге чувствуется сильное
влияние Хорни - проведенного ею анализа черт характера, внутренних
конфликтов и порочных кругов, создаваемых соревновательностью американской
культуры. Он связывает их с воздействием изобилия, с озабоченностью наблюдая,
что возрастающий избыток "означает увеличение вознаграждения в конкурентной
борьбе", а увеличение награды означает увеличение премии за умение
конкурировать. Это приносит с собой повышенную агрессивность, которая создает
внутренние конфликты и не приносит положительного результата. Мы обмениваем
безопасность на возможность высокой награды и затем чувствуем тревогу, которой
сопровождается недостаточная безопасность. Нас влечет участие в соревновании
ценой невроза, "потому что само общество рассматривает награду как нечто
неотразимое и неизбежно заставляющее каждого кинуться за нею".
В работе "Нищета богатства: психологический портрет американского образа
жизни" (1989) Пол Уачтел также отмечает, что "есть нечто судорожное,
иррациональное и самоуничтожающееся" в американской погоне за все
возрастающим благополучием. Не утверждая, что все население невротически
агрессивно, Уачтел считает, что Хорни, описав тенденцию идти против людей,
"ухватила нечто важное в явных паттернах поведения, самое характерное" для
общественной жизни Америки и работы ее экономической системы: "мы гордимся,
что мы большая, сильная и преуспевающая нация, и в наших героях ценим то же
самое".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128