Его ответ на любое требование будет выходить из всех
рамок. Критика других ему будет не так страшна, как возмутительна. При этом его
пылкая и несправедливая самокритика также сильнейшим образом выносится
вовне. Он начинает думать, что другие несправедливы в своем суждении о нем или
что они руководствуются скрытыми мотивами. Или же, если его протест более
агрессивен, он будет щегодять своим неповиновением и верить, что ни во что не
ставит чужое мнение.
Чрезмерная реакция на внешний запрос прямо подводит нас к пониманию
внутренних требований. Те реакции, которые поражают нас самих своей
несообразностью, могут быть особенно полезны для самоанализа Следующая
иллюстрация, образчик самоанализа, может быть полезна
-80-
Гаава 3 Тирания "Надо"
в качестве демонстрации определенных ложных заключений, к которым мы
приходим, наблюдая за собой. Она касается очень занятого исполнительного
должностного лица, моего клиента. Ему позвонили и спросили, не может ли он пойти
на пирс встретить одного писателя, политического эмигранта из Европы. Он всегда
восхищался этим писателем и встречался с ним в обществе во время своего визита в
Европу. Но его время было расписано по часам - конференции, другая работа; и
он действительно не мог согласиться, тем более, что, возможно, пришлось бы ждать
писателя несколько часов. Как он понял позднее, он мог бы пойти двумя разумными
путями. Можно было сказать, что он обдумает, сможет ли он это сделать, или же с
сожалением отклонить просьбу, спросив, не может ли он быть полезен писателю
чем-либо другим. Вместо этого он с мгновенным раздражением отрубил, что он
занят и никогда ни дпя кого не потащится на пирс.
Он тут же пожалел о своем ответе и позже принялся выяснять, где же
поселился писатель, чтобы помочь ему, если будет нужно. Он не только сожалел об
инциденте, но и был озадачен. Разве он не уважал писателя на самом деле, а только
думал, что уважает? Он был уверен в своем уважении. Разве он не был
дружелюбным и готовым прийти на помощь человеком, которым считал себя? Если
был, может быть, его вывело из себя то, что его ставят в затруднительное
положение просьбой доказать свое дружелюбие и готовность прийти на помощь?
Он рассуждал в верном направлении. Самый факт, что он оказался в состоянии
подвергнуть сомнению искренность своей щедрости, был для него шагом вперед,
который давно следовало сделать - ведь в своем идеальном образе он был
благодетелем человечества. Но этого он еще переварить не мог. Он отверг такую
возможность, напомнив себе, что потом он был готов предложить и оказать помощь.
Но уйдя от одной мысли, он неожиданно пришел к другой. Когда он предлагал
помощь, это была ei о инициатива, а тут его в первый раз попросили помочь. Он
понял, что счел это недопустимым вмешательством. Если бы он каким-то образом
знал заранее о приезде писателя, он бы сам, конечно же, подумал о том, чтобы
встретить его. Тут он задумался о MHOI их схожих происшествиях, когда он
испытывал раздражение в ответ на запрос, и понял, что считал явным
вмешательством ичи принуждением многие вещи, которые на самом деле были лишь
предположением или вопросом о его возможностях. Он подумал и о своей
раздражительности в ответ на критику или несогласие. Он пришел к выводу, что он
задира и всегда хочет взять верх. Я упоминаю об этом здесь потому, что реакции
такого рода вообще легко принять за склонность к доминированию.
Самостоятельно ему удалось увидеть свою повышенную чувствительность к
принуждению и критике. Он не мог вынести принуждения потому, что и так
чувствовал себя в смирительной рубашке. А критики он не выносил потому, что
сам был своим худшим критиком. В свете этого мы пойдем путем, им оставленным
- когда он подверг сомнению свое дружелюбие. В большей степени он помогал
другим, потому что Надо им помогать, а не по причине своей довольно абстрактной
любви к человечеству. Его установ-
-81 -
Карен Хорни Невроз и личностный рост
кз. по отношению к конкретным людям была куда более двойственной, чем он
понимал Поэтому просьба ввергала его во внутренний конфликт Надо соглашаться
на нее и быть щедрым и Нельзя никому позволять помыкать собой Раздражение
было выражением ощущения, что он попал в тиски неразрешимой дилеммы
Как именно Надо влияют на точность и жизнь человека, зависит до некоторой
степени от того, как он переживает их или отвечает на них Но определенные
влияния видны всегда и неизбежны, в большем или мень шем объеме Надо всегда
вызывает ощущение напряжения тем большего чем сильнее человек старается
воплотить Надо в своем поведении Он слов но все время стоит на цыпочках и
страдает от хронической усталости Или же это ощущение, что он стиснут, сдавлен,
зажат в кольцо Если же его Надо совпадают с установками культуры, он может
почти и не ощущать своего напряжения Однако оно может быть достаточно
сильным, чтобы у активного в остальном человека породить серьезное желание
отдохнуть от своей деятельности или обязанностей
Хуже того, в силу вынесения вовне Надо всегда так или иначе участ вуют в
искажении межличностных отношении Самое общее иска жение - это
повышенная чувствительность к критике Беспощадный к самому себе, он не может
не слышать в критике со стороны (реальной или только возможной, дружеской или
недружественной) презрительно-высокомерный тон его собственной критики Нам
станут яснее размеры его чувст вительности, когда мы поймем силу его ненависти к
себе за любое несоот ветствие своим, навязанным себе, нормам Иначе говоря,
форма наруше ния человеческих взаимоотношении зависит от того, что преобладает
в вынесении вовне у данного четовека Оно может сделать его слишком критичным
и грубым или тревожным, слишком дерзким или уступчивым
Важнее всего то, что Надо все больше снижают непосредственность чувств,
желании, мыслей и веровании - то есть способность ощущать свои собственные же
чан ия и т п и выражать их Чечовек становится в лучшем случае "непосредственно
вынужденным" (по выражению одного пациента) и "свободно" выражает то, что
Надо чувствовать, желать, думать, во что верить Мы приучены думать, что можем
управлять только своим поведе нием, но не своими чувствами Мы можем заставить
другого трудиться прилежнее, но не можем заставить его любить свою работу И
вот, мы думаем, что можно принудить самого себя вести себя так, будто ничего не
подозреваешь, но невозможно принудить себя к чувству доверия По сути это
верно А если нужны еще доказательства, то анализ может их предоста вить Но если
Надо приказывает чувствам, воображение взмахивает своей волшебной палочкой, и
граница между тем, что Надо чувствовать, и тем что мы на самом деле чувствуем,
исчезает Мы осознанно верим в то, во что Надо верить, осознанно чувствуем то,
что Надо чувствовать
См главу 5 "Ненавист!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
рамок. Критика других ему будет не так страшна, как возмутительна. При этом его
пылкая и несправедливая самокритика также сильнейшим образом выносится
вовне. Он начинает думать, что другие несправедливы в своем суждении о нем или
что они руководствуются скрытыми мотивами. Или же, если его протест более
агрессивен, он будет щегодять своим неповиновением и верить, что ни во что не
ставит чужое мнение.
Чрезмерная реакция на внешний запрос прямо подводит нас к пониманию
внутренних требований. Те реакции, которые поражают нас самих своей
несообразностью, могут быть особенно полезны для самоанализа Следующая
иллюстрация, образчик самоанализа, может быть полезна
-80-
Гаава 3 Тирания "Надо"
в качестве демонстрации определенных ложных заключений, к которым мы
приходим, наблюдая за собой. Она касается очень занятого исполнительного
должностного лица, моего клиента. Ему позвонили и спросили, не может ли он пойти
на пирс встретить одного писателя, политического эмигранта из Европы. Он всегда
восхищался этим писателем и встречался с ним в обществе во время своего визита в
Европу. Но его время было расписано по часам - конференции, другая работа; и
он действительно не мог согласиться, тем более, что, возможно, пришлось бы ждать
писателя несколько часов. Как он понял позднее, он мог бы пойти двумя разумными
путями. Можно было сказать, что он обдумает, сможет ли он это сделать, или же с
сожалением отклонить просьбу, спросив, не может ли он быть полезен писателю
чем-либо другим. Вместо этого он с мгновенным раздражением отрубил, что он
занят и никогда ни дпя кого не потащится на пирс.
Он тут же пожалел о своем ответе и позже принялся выяснять, где же
поселился писатель, чтобы помочь ему, если будет нужно. Он не только сожалел об
инциденте, но и был озадачен. Разве он не уважал писателя на самом деле, а только
думал, что уважает? Он был уверен в своем уважении. Разве он не был
дружелюбным и готовым прийти на помощь человеком, которым считал себя? Если
был, может быть, его вывело из себя то, что его ставят в затруднительное
положение просьбой доказать свое дружелюбие и готовность прийти на помощь?
Он рассуждал в верном направлении. Самый факт, что он оказался в состоянии
подвергнуть сомнению искренность своей щедрости, был для него шагом вперед,
который давно следовало сделать - ведь в своем идеальном образе он был
благодетелем человечества. Но этого он еще переварить не мог. Он отверг такую
возможность, напомнив себе, что потом он был готов предложить и оказать помощь.
Но уйдя от одной мысли, он неожиданно пришел к другой. Когда он предлагал
помощь, это была ei о инициатива, а тут его в первый раз попросили помочь. Он
понял, что счел это недопустимым вмешательством. Если бы он каким-то образом
знал заранее о приезде писателя, он бы сам, конечно же, подумал о том, чтобы
встретить его. Тут он задумался о MHOI их схожих происшествиях, когда он
испытывал раздражение в ответ на запрос, и понял, что считал явным
вмешательством ичи принуждением многие вещи, которые на самом деле были лишь
предположением или вопросом о его возможностях. Он подумал и о своей
раздражительности в ответ на критику или несогласие. Он пришел к выводу, что он
задира и всегда хочет взять верх. Я упоминаю об этом здесь потому, что реакции
такого рода вообще легко принять за склонность к доминированию.
Самостоятельно ему удалось увидеть свою повышенную чувствительность к
принуждению и критике. Он не мог вынести принуждения потому, что и так
чувствовал себя в смирительной рубашке. А критики он не выносил потому, что
сам был своим худшим критиком. В свете этого мы пойдем путем, им оставленным
- когда он подверг сомнению свое дружелюбие. В большей степени он помогал
другим, потому что Надо им помогать, а не по причине своей довольно абстрактной
любви к человечеству. Его установ-
-81 -
Карен Хорни Невроз и личностный рост
кз. по отношению к конкретным людям была куда более двойственной, чем он
понимал Поэтому просьба ввергала его во внутренний конфликт Надо соглашаться
на нее и быть щедрым и Нельзя никому позволять помыкать собой Раздражение
было выражением ощущения, что он попал в тиски неразрешимой дилеммы
Как именно Надо влияют на точность и жизнь человека, зависит до некоторой
степени от того, как он переживает их или отвечает на них Но определенные
влияния видны всегда и неизбежны, в большем или мень шем объеме Надо всегда
вызывает ощущение напряжения тем большего чем сильнее человек старается
воплотить Надо в своем поведении Он слов но все время стоит на цыпочках и
страдает от хронической усталости Или же это ощущение, что он стиснут, сдавлен,
зажат в кольцо Если же его Надо совпадают с установками культуры, он может
почти и не ощущать своего напряжения Однако оно может быть достаточно
сильным, чтобы у активного в остальном человека породить серьезное желание
отдохнуть от своей деятельности или обязанностей
Хуже того, в силу вынесения вовне Надо всегда так или иначе участ вуют в
искажении межличностных отношении Самое общее иска жение - это
повышенная чувствительность к критике Беспощадный к самому себе, он не может
не слышать в критике со стороны (реальной или только возможной, дружеской или
недружественной) презрительно-высокомерный тон его собственной критики Нам
станут яснее размеры его чувст вительности, когда мы поймем силу его ненависти к
себе за любое несоот ветствие своим, навязанным себе, нормам Иначе говоря,
форма наруше ния человеческих взаимоотношении зависит от того, что преобладает
в вынесении вовне у данного четовека Оно может сделать его слишком критичным
и грубым или тревожным, слишком дерзким или уступчивым
Важнее всего то, что Надо все больше снижают непосредственность чувств,
желании, мыслей и веровании - то есть способность ощущать свои собственные же
чан ия и т п и выражать их Чечовек становится в лучшем случае "непосредственно
вынужденным" (по выражению одного пациента) и "свободно" выражает то, что
Надо чувствовать, желать, думать, во что верить Мы приучены думать, что можем
управлять только своим поведе нием, но не своими чувствами Мы можем заставить
другого трудиться прилежнее, но не можем заставить его любить свою работу И
вот, мы думаем, что можно принудить самого себя вести себя так, будто ничего не
подозреваешь, но невозможно принудить себя к чувству доверия По сути это
верно А если нужны еще доказательства, то анализ может их предоста вить Но если
Надо приказывает чувствам, воображение взмахивает своей волшебной палочкой, и
граница между тем, что Надо чувствовать, и тем что мы на самом деле чувствуем,
исчезает Мы осознанно верим в то, во что Надо верить, осознанно чувствуем то,
что Надо чувствовать
См главу 5 "Ненавист!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128