Любая тревога, возникающая в процессе аналитической терапии, обычно
вызывает у пациента новую тревогу, поскольку он склонен расценивать ее как
признак ухудшения. Но чаще это, на самом деле, не ухудшение. Значение тревоги
можно оценить только в контексте ее возникновения. Она может означать, что
пациент подошел к своим конфликтам или к своей ненависти к себе ближе, чем он
может вынести в данный момент. В этом случае его привычный способ успокоить
тревогу обычно помогает ему справиться с ней. Перспектива, которая, казалось,
открывается перед ним, закрывается; у него не получилось ею воспользоваться. С
другой стороны, возникновение тревоги может иметь глубокий положительный
смысл. Она
-285-
Карен Хорни. Невроз и личностный рост
может указывать, что пациент теперь уже чувствует достаточно сил, чтобы
отважиться на риск открытой встречи со своими проблемами.
Дорога аналитической терапии стара и нахожена за века истории человечества.
Словами Сократа и индийской философии, это путь к изменению через
самопознание. Нов только метод самопознания, которым мы обязаны гению
Фрейда. Аналитик помогает пациенту осознать все силы, действующие внутри него,
обструктивные и конструктивные, и первые - победить, а вторые -
мобилизовать. Хотя разрушительная деятельность обструктив-ных сил идет
одновременно с созидательной деятельностью конструктивных, мы обсудим их по
отдельности.
Когда я читала курс лекций по предмету этой книги, после девятой лекции
меня спросили, когда же, наконец, речь пойдет о лечении. Я ответила, что о нем
речь и шла. Вся информация о возможных психологических осложнениях дает
каждому шанс разобраться с самим собой. А когда мы спрашиваем здесь, что
пациент должен осознать, чтобы искоренить гордыню и все, что из нее вытекает, мы
так же можем ответить, что он должен осознать каждую грань того, что мы
обсуждали в этой книге: свою погоню за славой, свои требования, свои Надо, свою
гордость, свою ненависть к себе, свое отчуждение от себя, свои конфликты, свое
особое их решение - и влияние, которое все эти факторы оказывают на его
отношения с людьми и способность к творческой работе.
Более того, пациент должен осознать не только эти индивидуальные факторы,
но их связи и взаимодействия. Самое главное в этом плане - осознать, что
ненависть к себе неразлучна с гордостью, и нельзя иметь только одну из них, без
другой. Нужно увидеть каждый отдельный фактор в контексте всей своей
невротической структуры. Например, пациенту придется увидеть, что его Надо
определены особыми видами гордости и что их невыполнение влечет
самообвинения, а те - потребность защититься от их бешеной атаки.
Осознать все эти факторы - это не получить информацию о них всех. а
узнать их, приобрести о них знание. Как говорит об этом Мак-мюррей:
"Такую концентрацию на объекте, такое безразличие к обсуждаемому
человеку, какие характерны для "информационной" установки, часто называют
объективностью. Но на самом деле - это только обезличивание... Информация -
всегда информация о чем-то, а не знание этого. Наука не может сделать так, чтобы
Вы знали свою собаку, она может только рассказать о собаках вообще. Вы можете
узнать ее, нянчась с ней во время чумки, уча ее, как положено вести себя в доме,
играя с ней в мячик. Конечно, Вы можете использовать научную информацию о
собаках вообще, чтобы лучше узнать свою собаку, но это другой разговор. Науке
есть дело до общего, до более или менее универсальных характеристик предметов
вообще, а не
В Новой школе социальных исследовании, в 1947 и 1948
IT. -286-
Глава 14. Дорога психоаналитической терапии
до отдельного случая. Но все реальное - всегда отдельный случай. Странно, но
наше знание о вещи зависит от нашего личного к ней интереса".
Но такое знание о себе включает следующие два фактора. Пациенту ничем не
поможет общая идея, что в нем есть много ложной гордости, или что он
сверчувствителен к критике и неудачам, или что он склонен упрекать себя, или что
у него есть конфликты. Поэтому, первый фактор - это осознание особенных путей,
которыми все эти факторы действуют внутри него, и конкретных деталей их
проявления в его отдельной жизни, прошлой и настоящей. Может показаться
самоочевидным, что никому не помогут, например, сведения о Надо вообще или
даже о том, что они есть и у тебя лично, и что нужно выяснять их особенное
содержание, особенные факторы, которые делают их необходимыми, и конкретное
влияние их на твою отдельную жизнь. Но сделать ударение на отдельном и
особенном необходимо, во-первых, потому что по ряду причин (отчуждение от себя,
потребность скрыть бессознательные притязания) пациент склонен к неопреде-
ленности или к безличности.
Во-вторых, знание о себе не должно остаться интеллектуальным знанием, хотя с
такого уровня можно начать, а должно стать эмоциональным переживанием. Оба
фактора тесно переплетены, потому что никто не может пережить, например,
гордость вообще: пережить можно только свою гордость чем-то определенным.
Почему же важно, чтобы пациент не только раздумывал о силах, действующих
в нем, а чувствовал их? Интеллектуальное понимание или познание какой-то вещи в
строгом смысле слова не "понимание" и не "познание" вообще: подумав о ней,
мы ее не "поимели" и не "познали", она не стала живой для нас, не стала нашей.
Может быть, умом-то пациент верно понимает проблему; но ум, как зеркало, не
впитывает лучей света, а отражает их, поэтому и прилагает он такие "озарения" не к
себе, а к другим. Или же его гордость своим умом овладевает им со скоростью
света: он гордится, что для него воссияла истина, от которой другие
отворачиваются
Д. Макмюрреи. "Рассудок и чувство".
В истории психоанализа интеллектуальное знание сперва казалось лечащим
фактором. В то время оно означало появление детских воспоминаний. Переоценка
интеллектуального знания в те времена также просматривается в ожидании, что
одного рассудочного признания иррациональности какой-то тенденции уже будет
достаточно, чтобы все пришло в норму. Потом маятник качнулся в другую сторону:
самым важным стало эмоциональное переживание, и с тех пор это всячески
подчеркивалось. Фактически, это смещение акцентов представляется характерным для
прогресса большинства аналитиков. Каждому из них, видимо, понадобилось открыть
самому важность эмоционального переживания. См. Отто Ранк и Шандор Ференци.
"Развитие психоанализа" (Otto Rank and Sandor Ferenczi. "The Developement of
Psychoanalysis". Neurosis and Mental Disease Publ. N40. Washington. 1925). Т. Райх.
"Удивление и психоаналитик" (Theodore Reik. "Surprise and Psychoanalyst".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128