А она может
сдаться, как мы видели, только когда сломлена ее гордость. Таким образом, часть
ее тайно приветствует его поведение и самым активным образом ему способствует.
Он всеми силами стремится (пусть и бессознательно) раздавить ее гордость; у нее
есть тайное неудержимое встречное стремление пожертвовать ею. В сексуальных
сценах это стремление может полностью доходить до сознания. С оргастическим
вожделением она может простираться ниц, принимать унизительные положения,
переносить побои, укусы, оскорбления. Иногда это единственое условие, при
котором она может получить полное удовлетворение. Нам кажется, что стремление
к полной капитуляции посредством самоуни-
-216-
Глава /О. Болезненная зависимость
жения, более полно, чем другие объяснения, дает нам понимание мазо-хистских
перверсий.
Такое откровенное выражение страсти унижать себя свидетельствует об
огромной власти, которую может приобрести это влечение. Оно может
проявляться также в фантазиях (часто связанных с мастурбацией) об унизительных
сексуальных оргиях, о выставлении напоказ перед публикой, об изнасиловании,
связывании, избиении. Наконец, это влечение может найти выражение в
сновидениях, где она лежит, брошенная в сточной канаве, а партнер ее подбирает;
где он обращается с ней, как с проституткой; где она валяется у него в ногах.
Влечение к самоунижению может быть слишком замаскировано, чтобы его
можно было непосредственно увидеть. Но опытный наблюдатель заметит его во
многих других проявлениях, таких, как готовность (или, скорее, потребность)
обелять его и брать на себя всю вину за его проступки, или в ее приниженной
услужливости и оглядке на него. Она не отдает себе в этом отчета, поскольку ей
такая оглядка представляется смирением или любовью, или любовным смирением,
поскольку влечение простереться ниц, как правило, наиболее глубоко подавляется,
за исключением сексуальной жизни. Однако оно присутствует и вынуждает пойти
на компромисс, состоящий в том, чтобы унижение было, но до сознания не
доходило. Это объясняет, почему столь долгое время она может даже не замечать
его оскорбительного поведения, хотя оно бросается в глаза другим. Или же, если
она умом понимает происходящее, она не переживает его эмоционально и не
возражает на самом деле против него. Иногда друг может привлечь к этому ее
внимание. Но даже если она будет убеждена в его правоте и заинтересованности в
ее благополучии, это будет только раздражать ее. Фактически иначе и быть не
может, потому что слишком сильно затрагивает ее конфликт в этой области. Даже
более красноречивы ее попытки, совершаемые время от времени, выбраться из
ситуации. Снова и снова она при этом вспоминает его оскорбления и обидное
отношение, надеясь, что это поможет ей устоять против него. И только после
многих тщетных попыток она с удивлением понимает, что они просто несерьезны.
Ее потребность полностью отдаться партнеру также заставляет ее иде-
ализировать его. Поскольку она может обрести цельность только с тем, кому она
вручила право на свою гордость, он должен быть гордым, а она - покорной. Я
уже упоминала изначальное очарование его высокомерия для нее. Хотя это
осознаваемое очарование может ослабеть, она продолжает прославлять своего
героя другими, более тонкими путями. Позднее она, возможно, разглядит его
подробнее, но у нее не сложится трезвой и цельной картины до настоящего
разрыва, хотя и тогда может продолжаться прославление. А до тех пор она склонна
думать, например, что несмотря на то, что он - нелегкий человек, он в основном
прав и понимает много больше Других. Как ее потребность идеализировать его, так
и потребность отдать-м, идут здесь рука об руку. Она гасит свое зрение настолько,
чтобы видеть
-217-
Карен Хорни. Невроз и личностный рост
его, других и себя его глазами - и это второй фактор, делающий разрыв таким
трудным для нее.
До сих пор вся ее игра, как мы видим, шла вместе с партнером и ради него. Но
есть поворотный пункт, или, скорее, затянувшийся процесс поворота, поскольку
она теряет все, что ставила на карту. Ее самоунижение во многом (хотя и не во всем)
было средством для достижения цели: найти внутреннюю цельность, отдав себя и
слившись с партнером. Для этого партнер должен был бы принять ее любовную
самоотдачу и отплатить ей любовью за любовь. Но именно в этой решительной
точке он подводит ее - мы знаем, что он обречен на это собственным неврозом.
Поэтому против его высокомерия она не возражает (или, скорее, втайне его
приветствует), но боится как отвержения с его стороны, так и скрытых и открытых
фруст-раций в любви, и горько возмущается ими. Здесь вовлечены и ее глубокая
потребность в спасении, и та часть ее гордости, которая требует, чтобы она сумела
заставить его любить себя и добилась успеха в отношениях. Кроме того, ей как и
большинству людей, трудно бросить дело, в которое уже столько вложено сил. И в
ответ на скверное обращение она становится тревожной, унылой или испытывает
чувтво безнадежности только затем, чтобы вскоре опять надеяться, вопреки
очевидности цепляясь за веру, что в один прекрасный день он ее полюбит.
В этой самой точке и начинается конфликт. Сперва мимолетный и быстро
преодолеваемый, он постепенно углубляется и становится перманентным. С одной
стороны, она отчаянно пытается улучшить отношения. Ей представляется, что она с
похвальным терпением прикладывает усилия к их налаживанию; ему - что она все
сильнее цепляется за него. Оба до некоторой степени правы, но оба упускают из
виду существенный момент - она борется за то, что представляется ей конечной
победой добра. Пуще прежнего она стремится угодить, предвосхитить его
ожидания, увидеть свои ошибки, отвернуться от грубости или не возмущаться ею,
понять, сгладить. Не понимая, что все эти усилия служат совершенно неверной
цели, она оценивает их как "исправления ошибок". Точно так же она обычно
цепляется за ложное убеждение, что и он тоже "исправляется".
С другой стороны, она начинает его ненавидеть. Сперва ненависть вытесняется
полностью, ведь она разрушила бы ее надежды. Затем она всплесками доходит до
сознания. Тогда в ней появляется возмущение его оскорбительным обращением, но
она все еще колеблется признаться себе, что ее оскорбляют. Настает черед
мстительных тенденций. Начинаются вспышки, в которых проявляется ее истинное
возмущение, но все еще до нее не доходит, насколько оно непритворное. Она
становится более критичной, меньше готова позволить себя эксплуатировать.
Характерно, что по большей части месть осуществляется косвенным путем:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
сдаться, как мы видели, только когда сломлена ее гордость. Таким образом, часть
ее тайно приветствует его поведение и самым активным образом ему способствует.
Он всеми силами стремится (пусть и бессознательно) раздавить ее гордость; у нее
есть тайное неудержимое встречное стремление пожертвовать ею. В сексуальных
сценах это стремление может полностью доходить до сознания. С оргастическим
вожделением она может простираться ниц, принимать унизительные положения,
переносить побои, укусы, оскорбления. Иногда это единственое условие, при
котором она может получить полное удовлетворение. Нам кажется, что стремление
к полной капитуляции посредством самоуни-
-216-
Глава /О. Болезненная зависимость
жения, более полно, чем другие объяснения, дает нам понимание мазо-хистских
перверсий.
Такое откровенное выражение страсти унижать себя свидетельствует об
огромной власти, которую может приобрести это влечение. Оно может
проявляться также в фантазиях (часто связанных с мастурбацией) об унизительных
сексуальных оргиях, о выставлении напоказ перед публикой, об изнасиловании,
связывании, избиении. Наконец, это влечение может найти выражение в
сновидениях, где она лежит, брошенная в сточной канаве, а партнер ее подбирает;
где он обращается с ней, как с проституткой; где она валяется у него в ногах.
Влечение к самоунижению может быть слишком замаскировано, чтобы его
можно было непосредственно увидеть. Но опытный наблюдатель заметит его во
многих других проявлениях, таких, как готовность (или, скорее, потребность)
обелять его и брать на себя всю вину за его проступки, или в ее приниженной
услужливости и оглядке на него. Она не отдает себе в этом отчета, поскольку ей
такая оглядка представляется смирением или любовью, или любовным смирением,
поскольку влечение простереться ниц, как правило, наиболее глубоко подавляется,
за исключением сексуальной жизни. Однако оно присутствует и вынуждает пойти
на компромисс, состоящий в том, чтобы унижение было, но до сознания не
доходило. Это объясняет, почему столь долгое время она может даже не замечать
его оскорбительного поведения, хотя оно бросается в глаза другим. Или же, если
она умом понимает происходящее, она не переживает его эмоционально и не
возражает на самом деле против него. Иногда друг может привлечь к этому ее
внимание. Но даже если она будет убеждена в его правоте и заинтересованности в
ее благополучии, это будет только раздражать ее. Фактически иначе и быть не
может, потому что слишком сильно затрагивает ее конфликт в этой области. Даже
более красноречивы ее попытки, совершаемые время от времени, выбраться из
ситуации. Снова и снова она при этом вспоминает его оскорбления и обидное
отношение, надеясь, что это поможет ей устоять против него. И только после
многих тщетных попыток она с удивлением понимает, что они просто несерьезны.
Ее потребность полностью отдаться партнеру также заставляет ее иде-
ализировать его. Поскольку она может обрести цельность только с тем, кому она
вручила право на свою гордость, он должен быть гордым, а она - покорной. Я
уже упоминала изначальное очарование его высокомерия для нее. Хотя это
осознаваемое очарование может ослабеть, она продолжает прославлять своего
героя другими, более тонкими путями. Позднее она, возможно, разглядит его
подробнее, но у нее не сложится трезвой и цельной картины до настоящего
разрыва, хотя и тогда может продолжаться прославление. А до тех пор она склонна
думать, например, что несмотря на то, что он - нелегкий человек, он в основном
прав и понимает много больше Других. Как ее потребность идеализировать его, так
и потребность отдать-м, идут здесь рука об руку. Она гасит свое зрение настолько,
чтобы видеть
-217-
Карен Хорни. Невроз и личностный рост
его, других и себя его глазами - и это второй фактор, делающий разрыв таким
трудным для нее.
До сих пор вся ее игра, как мы видим, шла вместе с партнером и ради него. Но
есть поворотный пункт, или, скорее, затянувшийся процесс поворота, поскольку
она теряет все, что ставила на карту. Ее самоунижение во многом (хотя и не во всем)
было средством для достижения цели: найти внутреннюю цельность, отдав себя и
слившись с партнером. Для этого партнер должен был бы принять ее любовную
самоотдачу и отплатить ей любовью за любовь. Но именно в этой решительной
точке он подводит ее - мы знаем, что он обречен на это собственным неврозом.
Поэтому против его высокомерия она не возражает (или, скорее, втайне его
приветствует), но боится как отвержения с его стороны, так и скрытых и открытых
фруст-раций в любви, и горько возмущается ими. Здесь вовлечены и ее глубокая
потребность в спасении, и та часть ее гордости, которая требует, чтобы она сумела
заставить его любить себя и добилась успеха в отношениях. Кроме того, ей как и
большинству людей, трудно бросить дело, в которое уже столько вложено сил. И в
ответ на скверное обращение она становится тревожной, унылой или испытывает
чувтво безнадежности только затем, чтобы вскоре опять надеяться, вопреки
очевидности цепляясь за веру, что в один прекрасный день он ее полюбит.
В этой самой точке и начинается конфликт. Сперва мимолетный и быстро
преодолеваемый, он постепенно углубляется и становится перманентным. С одной
стороны, она отчаянно пытается улучшить отношения. Ей представляется, что она с
похвальным терпением прикладывает усилия к их налаживанию; ему - что она все
сильнее цепляется за него. Оба до некоторой степени правы, но оба упускают из
виду существенный момент - она борется за то, что представляется ей конечной
победой добра. Пуще прежнего она стремится угодить, предвосхитить его
ожидания, увидеть свои ошибки, отвернуться от грубости или не возмущаться ею,
понять, сгладить. Не понимая, что все эти усилия служат совершенно неверной
цели, она оценивает их как "исправления ошибок". Точно так же она обычно
цепляется за ложное убеждение, что и он тоже "исправляется".
С другой стороны, она начинает его ненавидеть. Сперва ненависть вытесняется
полностью, ведь она разрушила бы ее надежды. Затем она всплесками доходит до
сознания. Тогда в ней появляется возмущение его оскорбительным обращением, но
она все еще колеблется признаться себе, что ее оскорбляют. Настает черед
мстительных тенденций. Начинаются вспышки, в которых проявляется ее истинное
возмущение, но все еще до нее не доходит, насколько оно непритворное. Она
становится более критичной, меньше готова позволить себя эксплуатировать.
Характерно, что по большей части месть осуществляется косвенным путем:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128