Хорни показала, что Фрейд, в силу своего особого интереса к биологическим
корням поведения человека, сделал не вполне корректное предположение об
универсальности чувств, установок и отношений, свойственных его культуре Не
принимая во внимание социальных факторов, он связывает эгоцентризм невротика с
нарциссическим либидо, его враждебность - с инстинктом разрушения, его
одержимость деньгами - с анальным либидо и стяжательство - с оральным. Но
антропология показывает, что каждая культура имеет свои, отличные от других
культур, тенденции к продуциро-ванию всех этих типов характера. Вслед за
Малиновски и другими Хорни рассматривает Эдипов комплекс как культурально
обусловленный феномен, объем которого может быть значительно уменьшен
посредством социальных перемен.
Фрейд считает невроз производным от столкновения культуры и инстинкта, но
Хорни не соглашается с этим. По Фрейду, мы нуждаемся в культуре для
выживания и, чтобы сохранить ее, должны подавлять или сублимировать свои
инстинкты. А поскольку наше счастье состоит в полном и немедленном
удовлетворении инстинктов, мы должны выбирать между счастьем и выживанием.
Хорни не верит, что это столкновение индивида и общества неизбежно.
Столкновение происходит в том случае, когда неудачное окружение фрустрирует
наши эмоциональные потребности и тем самым возбуждает страх и враждебность.
Фрейд изображает человека ненасытным, деструктивным и антисоциальным, но по
Хорни, все это - скорее невротические реакции на неблагоприятные условия, чем
выражение инстинктов.
Хотя Хорни часто считают представителем культуральной школы, особое
внимание к культуре было лишь преходящей фазой ее творчества. Более важной
частью ее работы в тридцатых годах стала новая версия структуры невроза,
впервые представленная ею в "Невротической личности нашего времени" Хорни не
отрицала значения детства в эмоциональном развитии человека, как иногда думают,
но значение придавала не фрустрации либиди-нозных импульсов, а патогенным
условиям жизни ребенка в семье, где он не чувствует себя в безопасности,
любимым и ценным. В результате у него развивается "базальная тревога" -
чувство своей беспомощности перед враждебным миром, которое он пытается
смягчить, вырабатывая такие защитные стратегии, как погоня за любовью,
стремление к власти или отчуждение Поскольку эти стратегии несовместимы друг с
другом, они вступают в конфликт, который создает новые трудности В своих
следующих книгах Хорни развивала и уточняла эту модель невроза.
Хорни считала, что наши стратегии защиты обречены на провал, поскольку
создают порочный круг. средство, которым мы хотим смягчить
Кирен Хорни. Невроз и личностный рост
тревогу, напротив, усиливает ее Например, фрустрация потребности в любви
делает эту потребность ненасытной, а требовательность и ревнивость, вытекающие
из ненасытности, делают все менее вероятным, что человек обретет друга. У тех,
кого не любили, развивается прочное чувство, что их никто не любит, и они
отбрасывают любое свидетельство противоположного, а за любым проявлением
симпатии ищут дурные намерения. То, что они были лишены любви, сделало их
зависимыми, но они боятся зависеть от другого, потому что это делает их слишком
уязвимыми. Хорни сравнивает эту ситуацию с ситуацией "человека, который
умирает от голода, но не осмеливается съесть что-либо из страха, что еда
отравлена".
Большую часть "Невротической личности" Хорни посвятила разбору
невротической потребности в любви, но она останавливается в этой работе и на
стремлении к власти, престижу и обладанию, которое развивается в том случае,
когда личность отчаивается добиться любви. Эти невротические стремления
являются продуктом тревоги, гнева и чувства неполноценности. Они ненасытны,
поскольку невротику никакого успеха не будет достаточно, чтобы он ощутил себя
в безопасности, спокойным или довольным своими достижениями. Потребность в
любви или в успехе плодотворна, и ее возможно удовлетворить, если она не носит
компульсивного характера.
Согласно Хорни, люди пытаются справиться с базальной тревогой, выра-
батывая не одну, а несколько стратегий защиты. "Человек ощущает одновременно
императивное влечение властвовать над всеми и быть всеми любимым, его влечет
уступать каждому и каждому навязывать свою волю, уйти прочь от людей и
умолять их о дружбе". В результате "его раздирают неразрешимые конфликты,
которые часто и являются динамическим центром невроза".
Итак, в ранних книгах Хорни развивалась парадигма структуры неврозов,
согласно которой нарушения в человеческих взаимоотношениях генерируют
базальную тревогу, что ведет к развитию стратегий защиты, которые, во-первых,
сами себя сводят на нет, а во-вторых - приходят друг с другом в конфликт. В
"Невротической личности нашего времени" разрабатывалась тема погони за
любовью и господством, но затрагивалась и тема отчуждения;
в книге "Новые пути в психоанализе" к межличностным стратегиям защиты были
добавлены нарциссизм и перфекционизм (погоня за совершенством). В этих книгах
даны также описания внутрипсихических стратегий защиты, таких как
самообесценивание, самоупреки, невротическое страдание и сверхподчинение
стандартам, но более полно их содержание было раскрыто в двух последних книгах
Хорни.
Возможно, самым значительным аспектом новой версии психоанализа,
созданной Хорни, было смещение интереса аналитика (как в теории, так и на
практике): от интереса к прошлому пациента - к интересу к его настоящему. Если
в центре внимания Фрейда находился генезис невроза, то в центре внимания Хорни
- его структура. Она полагала, что психоанализ должен заострять внимание не
столько на инфантильных корнях невроза, сколько на имеющейся констелляции
защит и внутренних конфликтов невротика. Эта особенность ее подхода резко
отличала его от классического психоана-
- 10-
Предисловие к русском) изданию
лиза и делала его неприемлемым для тех, кто интересовался в основном прошлым
пациента.
В работе "Новые пути в психоанализе" Хорни отграничивала эволюцио-
нистский подход от "механически эволюционистского". Эволюционистское
мышление предполагает, что "существующее сегодня не существовало в этой
форме изначально, а приняло ее поэтапно. На этих предшествующих этапах мы,
возможно, найдем очень мало сходства с нынешней формой, но нынешняя форма
немыслима без предшествующих". Механически эволюционистское мышление
настаивает, что "ничего реально нового в процессе развития сотворено не было", и
"то, что мы видим сегодня,- только старое в новой упаковке".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128