Цеплис жирирует мне векселя еще не на такие суммы!
— Что же у вас за предприятия, если вам приходится так широко орудовать с векселями?
— Разве я сама — не наилучшее предприятие? — Но вы же получаете у нас только сто лат в месяц.
— Потому-то мне и приходится прирабатывать, чтобы можно было прилично жить. Жалованья не хватает даже на туфли и чулки. Для мужчины в наше время ненакрашенная женщина — пустое место.
— Я на крашеных вообще не смотрю. Мне они просто противны.
— Неужели вы тоже причисляете себя к мужчи-"нам? Нет, голубчик, настоящие мужчины не ходят с завязанными глазами. Они всегда чуют близкую поживу.
— Раз у меня есть невеста, другие женщины мне совершенно безразличны. Я смотрю на семью серьезно.
— Неужели же сразу надо обзаводиться семьей? Можно ведь просто повеселиться.
— Я такое веселье не признаю. — Я же сказала, что вы не мужчина! Ну, признаете вы там или не признаете — жирируйте вексель, мне некогда. Надо спешить в банк, чтобы успеть еще сегодня учесть его.
— Тем не менее жирировать я не буду.
— Ну, тогда я скажу господину Цеплису, чтобы он уволил вас за то, что вы меня оскорбляете.
— Чем же я вас оскорбляю?
— Разве это не оскорбление — не доверять и не жирировать вексель? Не прикидывайтесь Иванушкой-дурачком! В торговых кругах считается оскорбительным, когда сомневаются в честности и устойчивости имущественного положения, а тем более отвергают дружбу. Это ведь будет первый вексель нашей дружбы.
Цауне боялся потерять место, не хотел быть Ива-нушкой-дурачком, не смел сомневаться в честности и имущественном положении машинистки, равно как и
отвергать ее дружбу, и поэтому жирировал вексель неизвестного ему Видиса Звейниека. Аустра только насмешливо улыбнулась и добавила:
— Если судьба захочет над кем-нибудь подшутить, — труса ока назовет Цезарем, а героя Иванушкой!
Когда Цауне рассказал обо всем Мильде, та очень расстроилась и стала упрекать его в малодушии.
— Теперь будь уверен, что уплатишь по этому векселю ты сам.
— Банк сначала взыскивает с последнего жиранта, а я первый.
— А если с тех нечего взять, так взыщут с первого.
— Аустра уплатит.
— Старыми чулками да румянами? С жалованья ведь она не наскребет.
— Ну, тогда я взыщу со Звейниека.,
— А где ты его найдешь?
— На векселе же есть адрес.
— Как ребенок! Откуда ты знаешь, что такой Звей-ниек вообще существует на свете? А если даже существует, уж наверняка гол, как общипанный цыпленок. За что же он дал этой Аустре вексель? — Мильда сердилась, недовольная тем, что Цезарь связался с Аустрой.
Ее замечания были настолько убедительны, что и Цауне усомнился, выкупит ли Аустра вексель. Успокаивая себя, он пытался возражать:
— Цеплис жирирует ей еще большие суммы...
— Ты видал? А если Цеплис и вправду это делает, он хоть знает, за что. Будь уверен, они друг друга стоят. Только ты один — простофиля, которого можно дурачить.
— Мильдочка, не говори так! Я верю людям, и эту веру у меня не отнимет никто.
— Верить людям это одно, а подписывать разгульным женщинам векселя — совсем другое.
Мильда была так враждебно настроена против Аустры, что Цауне напрасно пытался ее успокоить,Вот если Аустра выкупит вексель, то его вера в людей победит. Тогда Мильде нечего будет сказать. Однако сомнения не давали Цезарю покоя. Скверная штука, если придется платить пятьсот лат. Очень трудно выкроить из жалованья. Пострадает и Мильда, да пр-и-том совершенно ни за что ни про что. Чтобы рассеять свои подозрения и отогнать тревожные мысли, Цауне однажды спросил у Аустры, усердно занимавшейся полировкой ногтей:
— Что, подпись Звейниека на том векселе была подлинной?
— На каком векселе? — Аустра подняла глаза, полные притворного изумления. — Ах, на том... Почем я знаю! Только мне и думать о таких глупостях.
— Но если подпись подделана, мы можем попасть в беду!
— Я-то причем! За подлинность- подписи отвечает первый жирант. Ваша подпись была подлинной, и за нее я отвечаю. Обо мне, господин Цауне, вы не беспокойтесь. Разве у вас нет более интересной темы для разговора, чем какой-то давно забытый вексель? До
чего вы скучный человек!
Тут уж Цезарю нечего было возразить. Теперь надо готовиться к уплате и заранее подкапливать деньги.
Уж об этом никак нельзя рассказывать Мильде.Остается только молчать и экономить каждый сантим,чтобы с честью выпутаться из нежданной беды..
Но вскоре на него свалилась новая неожиданность. Цеплис повысил Аустре жалованье и возложил на нес более ответственные обязанности. Теперь все денежные суммы проходили только через ее руки. Она производила платежи, инкассировала следуемые акционерному обществу «Цеплис» денежные суммы, вносила их в банк или оставляла в кассе на неотложные платежи. Бухгалтеру оставалось только проводить по книгам сданные ею квитанции и держать язык за зубами. Некоторые счета казались довольно подозрительными, но он и пикнуть не смел, хотя в кассе накапливалось все больше наличных денег, Аустра перед каждым крупным платежом всякий раз выписывала чек на банк. Такое хозяйничанье очень тревожило Цауне, и он
видел, что дело кончится плохо. Он неоднократно пытался поговорить с директором, но Цеплис, оправдываясь недосугом, недвусмысленно отклонил все его попытки. Бухгалтер не унимался и однажды, когда Аустра выписывала новый чек, сделал ей замечание. — Вы держите в кассе слишком большие суммы. Потом будет трудно отчитаться.
— Какое вам дело? Деньги не ваши и нечего соваться!
— Я не могу молчать. Я должен доложить директору. Разумные люди так не хозяйничают.
— Я сама скажу господину Цеплису, что вы суете нос не в свои дела. Таких зазнавшихся мальчишек надо учить, как себя вести! — И Аустра, как разъяренная фурия, влетела в директорский кабинет. Спустя мгновение Цеплис позвал Цауне. Аустра притворилась плачущей.
— Почему вы оскорбляете Зиле? — строго обратился Цеплис к бухгалтеру.
— Я не оскорблял ее, а только сказал, что у нас в кассе безо всякой отчетности хранятся крупные денежные суммы, и в то же время для платежей мы выписываем все новые чеки.
— О кассе не заботьтесь, а держите в порядке свои книги. Здесь за все отвечаю я, и вы можете быть спокойны. Поэтому я вас попрошу в дальнейшем не вмешиваться в действия Зиле.
— Хорошо. Только пусть она в следующий раз не сдает для проведения по книгам корешок чека на сумму меньшую, чем выписан чек! — Цауне почувствовал, что необходимо защищаться.
— Господин директор! Вы видите, какое нахальство! Пожалуйста, защитите, даму от этого негодяя. Разве у него есть доказательства? — причитала Аустра.
— Да, господин Цауне, у вас есть доказательства?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
— Что же у вас за предприятия, если вам приходится так широко орудовать с векселями?
— Разве я сама — не наилучшее предприятие? — Но вы же получаете у нас только сто лат в месяц.
— Потому-то мне и приходится прирабатывать, чтобы можно было прилично жить. Жалованья не хватает даже на туфли и чулки. Для мужчины в наше время ненакрашенная женщина — пустое место.
— Я на крашеных вообще не смотрю. Мне они просто противны.
— Неужели вы тоже причисляете себя к мужчи-"нам? Нет, голубчик, настоящие мужчины не ходят с завязанными глазами. Они всегда чуют близкую поживу.
— Раз у меня есть невеста, другие женщины мне совершенно безразличны. Я смотрю на семью серьезно.
— Неужели же сразу надо обзаводиться семьей? Можно ведь просто повеселиться.
— Я такое веселье не признаю. — Я же сказала, что вы не мужчина! Ну, признаете вы там или не признаете — жирируйте вексель, мне некогда. Надо спешить в банк, чтобы успеть еще сегодня учесть его.
— Тем не менее жирировать я не буду.
— Ну, тогда я скажу господину Цеплису, чтобы он уволил вас за то, что вы меня оскорбляете.
— Чем же я вас оскорбляю?
— Разве это не оскорбление — не доверять и не жирировать вексель? Не прикидывайтесь Иванушкой-дурачком! В торговых кругах считается оскорбительным, когда сомневаются в честности и устойчивости имущественного положения, а тем более отвергают дружбу. Это ведь будет первый вексель нашей дружбы.
Цауне боялся потерять место, не хотел быть Ива-нушкой-дурачком, не смел сомневаться в честности и имущественном положении машинистки, равно как и
отвергать ее дружбу, и поэтому жирировал вексель неизвестного ему Видиса Звейниека. Аустра только насмешливо улыбнулась и добавила:
— Если судьба захочет над кем-нибудь подшутить, — труса ока назовет Цезарем, а героя Иванушкой!
Когда Цауне рассказал обо всем Мильде, та очень расстроилась и стала упрекать его в малодушии.
— Теперь будь уверен, что уплатишь по этому векселю ты сам.
— Банк сначала взыскивает с последнего жиранта, а я первый.
— А если с тех нечего взять, так взыщут с первого.
— Аустра уплатит.
— Старыми чулками да румянами? С жалованья ведь она не наскребет.
— Ну, тогда я взыщу со Звейниека.,
— А где ты его найдешь?
— На векселе же есть адрес.
— Как ребенок! Откуда ты знаешь, что такой Звей-ниек вообще существует на свете? А если даже существует, уж наверняка гол, как общипанный цыпленок. За что же он дал этой Аустре вексель? — Мильда сердилась, недовольная тем, что Цезарь связался с Аустрой.
Ее замечания были настолько убедительны, что и Цауне усомнился, выкупит ли Аустра вексель. Успокаивая себя, он пытался возражать:
— Цеплис жирирует ей еще большие суммы...
— Ты видал? А если Цеплис и вправду это делает, он хоть знает, за что. Будь уверен, они друг друга стоят. Только ты один — простофиля, которого можно дурачить.
— Мильдочка, не говори так! Я верю людям, и эту веру у меня не отнимет никто.
— Верить людям это одно, а подписывать разгульным женщинам векселя — совсем другое.
Мильда была так враждебно настроена против Аустры, что Цауне напрасно пытался ее успокоить,Вот если Аустра выкупит вексель, то его вера в людей победит. Тогда Мильде нечего будет сказать. Однако сомнения не давали Цезарю покоя. Скверная штука, если придется платить пятьсот лат. Очень трудно выкроить из жалованья. Пострадает и Мильда, да пр-и-том совершенно ни за что ни про что. Чтобы рассеять свои подозрения и отогнать тревожные мысли, Цауне однажды спросил у Аустры, усердно занимавшейся полировкой ногтей:
— Что, подпись Звейниека на том векселе была подлинной?
— На каком векселе? — Аустра подняла глаза, полные притворного изумления. — Ах, на том... Почем я знаю! Только мне и думать о таких глупостях.
— Но если подпись подделана, мы можем попасть в беду!
— Я-то причем! За подлинность- подписи отвечает первый жирант. Ваша подпись была подлинной, и за нее я отвечаю. Обо мне, господин Цауне, вы не беспокойтесь. Разве у вас нет более интересной темы для разговора, чем какой-то давно забытый вексель? До
чего вы скучный человек!
Тут уж Цезарю нечего было возразить. Теперь надо готовиться к уплате и заранее подкапливать деньги.
Уж об этом никак нельзя рассказывать Мильде.Остается только молчать и экономить каждый сантим,чтобы с честью выпутаться из нежданной беды..
Но вскоре на него свалилась новая неожиданность. Цеплис повысил Аустре жалованье и возложил на нес более ответственные обязанности. Теперь все денежные суммы проходили только через ее руки. Она производила платежи, инкассировала следуемые акционерному обществу «Цеплис» денежные суммы, вносила их в банк или оставляла в кассе на неотложные платежи. Бухгалтеру оставалось только проводить по книгам сданные ею квитанции и держать язык за зубами. Некоторые счета казались довольно подозрительными, но он и пикнуть не смел, хотя в кассе накапливалось все больше наличных денег, Аустра перед каждым крупным платежом всякий раз выписывала чек на банк. Такое хозяйничанье очень тревожило Цауне, и он
видел, что дело кончится плохо. Он неоднократно пытался поговорить с директором, но Цеплис, оправдываясь недосугом, недвусмысленно отклонил все его попытки. Бухгалтер не унимался и однажды, когда Аустра выписывала новый чек, сделал ей замечание. — Вы держите в кассе слишком большие суммы. Потом будет трудно отчитаться.
— Какое вам дело? Деньги не ваши и нечего соваться!
— Я не могу молчать. Я должен доложить директору. Разумные люди так не хозяйничают.
— Я сама скажу господину Цеплису, что вы суете нос не в свои дела. Таких зазнавшихся мальчишек надо учить, как себя вести! — И Аустра, как разъяренная фурия, влетела в директорский кабинет. Спустя мгновение Цеплис позвал Цауне. Аустра притворилась плачущей.
— Почему вы оскорбляете Зиле? — строго обратился Цеплис к бухгалтеру.
— Я не оскорблял ее, а только сказал, что у нас в кассе безо всякой отчетности хранятся крупные денежные суммы, и в то же время для платежей мы выписываем все новые чеки.
— О кассе не заботьтесь, а держите в порядке свои книги. Здесь за все отвечаю я, и вы можете быть спокойны. Поэтому я вас попрошу в дальнейшем не вмешиваться в действия Зиле.
— Хорошо. Только пусть она в следующий раз не сдает для проведения по книгам корешок чека на сумму меньшую, чем выписан чек! — Цауне почувствовал, что необходимо защищаться.
— Господин директор! Вы видите, какое нахальство! Пожалуйста, защитите, даму от этого негодяя. Разве у него есть доказательства? — причитала Аустра.
— Да, господин Цауне, у вас есть доказательства?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111