Она. чувствовала себя, униженной; казалось, будто к ней прилипала вся грязь, о которой рассказывал Цеплис. Годами она преданно любила мужа, и ей в голову не приходило, что в жизни встречается такое распутство. Так могло поступать только животное, а не человек, называющий себя царем природы. Есть ли во
всем этом разум и человечность? Нет, это были не люди, а страшные выродки, которых надо железной метлой смести со света. Как дышать воздухом, оскверненным этими извергами? Неужели и Юрик станет таким же? Нет. Берта приложит все старания, чтобы Юрик вырос честным и чистым.
Она и раньше слыхала о подонках, которые всего отвратительнее именно в так называемом «лучшем обществе». Больше всего грязи скапливается там, откуда иные ждут чистоты и света. И все-таки Берте казалось, что эта грязь существует только в досужих россказнях да в бульварных романах. Берта не могла вообразить себе, что это случается в жизни. Вообще в ее представлении жизнь была чистой, а люди хорошими. И Берта никак не могла поверить, что все эти пакости происходили столь, близко от нее. Когда Цеплис кончил, она испуганно воскликнула:
— Зачем ты выдумываешь такие ужасы? Я просила тебя рассказать о твоих проступках, а ты описал мне жизнь какого-то омерзительного негодяя.
— Это был рассказ обо мне, и этот омерзительный негодяй я сам. — Цеплису понравилось унижать и бичевать себя: «она хотела видеть меня таким, каков я есть?. Что ж, пусть смотрит и ужасается!»
— Нет, Эдгар, этому я не верю и не поверю никогда! Тут нет ни единого слова правды. Ты отомстил за мое любопытство и сочинил эту ужасную ложь, чтобы помучить меня. У мужа никогда не нужно спрашивать больше того, что он рассказывает сам. Это я знала. Но я не думала, что ты мне так отомстишь.
— Я и не собирался мстить, а просто рассказал тебе всю правду. Может быть, кое-что и забыл, но во всяком случае старался рассказать обо всем. Разве я не заслужил, чтобы и ты со мной была откровенна? — В голосе Цеплиса звучала жестокость. Он чувствовал себя как бы раздетым догола, причем на его теле обнажились долго и тщательно скрывавшиеся язвы. Берта в отчаянии простонала:
— Да, да, я все расскажу! Как мне избавиться от страшных призраков, которых ты вызвал своим жестоким рассказом? Знаешь, Эдгар, до сих пор, когда ты
пропадал ночами, я спокойно сидела дома и не волновалась. А теперь что со мной будет? Как я подойду к Юрику, такая истерзанная и измученная?
— Ты хотела знать всю правду. Так получай! Ты сама бы меня упрекала, если б я стал лгать и недоговаривать.
— Да ни в чем бы я тебя не упрекала! Откуда я знала, что ты расскажешь, такие ужасные вещи? Эдгар, скажи, что это ложь и что ты только хотел отомстить за мою настойчивость!
— Нет, правду не превратить в ложь! Я рассказал тебе только то, что было на самом деле. И теперь жду, что ты тоже выполнишь обещание. — Цеплис не отставал: за таким самобичеванием должно последовать удовлетворение. Берта вся точно съежилась от его слов, но потом и на ее измученном лице появилось выражение ледяной жестокости. «Ах, ты думал, меня можно хлестать, а я буду покорно молчать? Ну нет, на каждый удар я отвечу двумя. . . »
— Мне про тебя рассказала Аустра, — стиснув зубы, солгала Берта. Если бы Цеплис в это мгновение видел глаза жены, он бы сразу понял, что Аустра тут ни при чем. Но слова Берты настолько поразили его, что он ничего не заметил.
— Аустра! — вскричал он в отчаянии. — Нет, это невозможно! Где ты ее видела? — Цеплис бросил на Берту такой взгляд, что ей стало ясно — удар нане сен в самое уязвимое место. И Берта, придя в себя,
сторицей расплачивалась с мужем:
— Да, Аустра! Она пришла ко мне и пожаловалась, что ты не купил ей обещанное брильянтовое колье. В отместку она мне обо всем рассказала.
— Но ведь ты полчаса назад еще не знала, что я не отдал Аустре обещанный подарок! Ты меня стыдила и говорила, что я ее обманул.
— Аустра была у меня третьего дня, а ты мог купить вчера или сегодня.
— Буду я покупать брильянты такой змее!
— Не надо обещать змее потому, что обещания должны выполняться. Но жена стоит на первом месте, и в первую очередь ты купишь колье мне. Потом
можешь обвешивать брильянтами всех рижских потаскушек!
— Почему потаскушек?
— Кто же Аустра, как не потаскушка? Она тебя использует, очищает твои карманы. И это правильно. Не все женщины так глупы, как я. Разве ты мне когда-нибудь покупал брильянты?
— Ты же меня никогда не просила и всегда заявляла, что тебе не нравятся побрякушки, — оправдывался Цеплис. Он действительно не купил Берте ни одной драгоценности, тогда как Аустру обвешал ими с головы до ног.
— Правильно, не просила. Думала, что деньги Нужны для оборота! Разве я могла себе представить, что ты их вешаешь на шеи развратницам! Мужчинам ведь быстро надоедают женщины, которые довольствуются малым и не требуют дорогих подарков. Теперь я стану умнее и тоже потребую разные драгоценности.
— Я бы тебе не отказал, но в нынешней ситуации это невозможно. Мне необходимо экономить деньги.
— Стыдись, Эдгар! Если прошу я, так ты ссылаешься на ситуацию и заявляешь, что надо экономить деньги. А для Аустры ты готов на все!
— Как на все? Я ведь и ей не купил, только пообещал.
— А мне ты даже пообещать не можешь! Пет, теперь уж я, не отстану. Какое мне дело до того, что у тебя трудная ситуация и что надо экономить деньги? Я больше не могу обходиться без брильянтов.
— Если я тебе пообещаю, мне действительно придется покупать. Аустра обманывает меня, значит, и я ее могу обмануть.
— Что мне за дело до твоих Аустр? Они могут потерпеть и подождать. А мне ты купишь колье завтра и именно то самое, которое обещал Аустре! Я от него не откажусь.
— Аустре я обещал с пьяных глаз, когда оскорбил ее и надо было помириться.
— Неужели ее еще может кто-нибудь оскорбить? А вот меня ты действительно оскорбил своим допросом насчет Юрика! Это я прощу тебе только после того, как брильянты будут куплены.
— Хорошо, но я куплю их только после того, как ты мне признаешься, на кого похож Юрик.
— Могу ли я быть уверена, что ты меня не обманешь точно так же, как обманул Аустру?
— Можешь быть абсолютно уверена. В таких вещах я тебя никогда еще не обманывал.
— Это верно. Ну, так вот. По правде говоря, я и сама не знаю, на кого он похож. Вот госпожа Саусайс говорит, что Юрик очень напоминает ее мужа. Вырастет больпюй и тоже станет генералом.
— Саусайс ведь еще не генерал! — язвительно рассмеялся Цеплис. — А с каких пор ты знако.ма с его супругой?
— Мы недавно познакомились в кафе. Она очень милая.
— Неужели ты ходила в кафе с Юриком?
— Нет, но госпожа Саусайс несколько раз бывала у меня в гостях. Жаловалась, какой сорви-голова ее муж.
— Значит, госпожа Саусайс, а не Аустра, и рассказала тебе про наш кутеж в тот вечер!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
всем этом разум и человечность? Нет, это были не люди, а страшные выродки, которых надо железной метлой смести со света. Как дышать воздухом, оскверненным этими извергами? Неужели и Юрик станет таким же? Нет. Берта приложит все старания, чтобы Юрик вырос честным и чистым.
Она и раньше слыхала о подонках, которые всего отвратительнее именно в так называемом «лучшем обществе». Больше всего грязи скапливается там, откуда иные ждут чистоты и света. И все-таки Берте казалось, что эта грязь существует только в досужих россказнях да в бульварных романах. Берта не могла вообразить себе, что это случается в жизни. Вообще в ее представлении жизнь была чистой, а люди хорошими. И Берта никак не могла поверить, что все эти пакости происходили столь, близко от нее. Когда Цеплис кончил, она испуганно воскликнула:
— Зачем ты выдумываешь такие ужасы? Я просила тебя рассказать о твоих проступках, а ты описал мне жизнь какого-то омерзительного негодяя.
— Это был рассказ обо мне, и этот омерзительный негодяй я сам. — Цеплису понравилось унижать и бичевать себя: «она хотела видеть меня таким, каков я есть?. Что ж, пусть смотрит и ужасается!»
— Нет, Эдгар, этому я не верю и не поверю никогда! Тут нет ни единого слова правды. Ты отомстил за мое любопытство и сочинил эту ужасную ложь, чтобы помучить меня. У мужа никогда не нужно спрашивать больше того, что он рассказывает сам. Это я знала. Но я не думала, что ты мне так отомстишь.
— Я и не собирался мстить, а просто рассказал тебе всю правду. Может быть, кое-что и забыл, но во всяком случае старался рассказать обо всем. Разве я не заслужил, чтобы и ты со мной была откровенна? — В голосе Цеплиса звучала жестокость. Он чувствовал себя как бы раздетым догола, причем на его теле обнажились долго и тщательно скрывавшиеся язвы. Берта в отчаянии простонала:
— Да, да, я все расскажу! Как мне избавиться от страшных призраков, которых ты вызвал своим жестоким рассказом? Знаешь, Эдгар, до сих пор, когда ты
пропадал ночами, я спокойно сидела дома и не волновалась. А теперь что со мной будет? Как я подойду к Юрику, такая истерзанная и измученная?
— Ты хотела знать всю правду. Так получай! Ты сама бы меня упрекала, если б я стал лгать и недоговаривать.
— Да ни в чем бы я тебя не упрекала! Откуда я знала, что ты расскажешь, такие ужасные вещи? Эдгар, скажи, что это ложь и что ты только хотел отомстить за мою настойчивость!
— Нет, правду не превратить в ложь! Я рассказал тебе только то, что было на самом деле. И теперь жду, что ты тоже выполнишь обещание. — Цеплис не отставал: за таким самобичеванием должно последовать удовлетворение. Берта вся точно съежилась от его слов, но потом и на ее измученном лице появилось выражение ледяной жестокости. «Ах, ты думал, меня можно хлестать, а я буду покорно молчать? Ну нет, на каждый удар я отвечу двумя. . . »
— Мне про тебя рассказала Аустра, — стиснув зубы, солгала Берта. Если бы Цеплис в это мгновение видел глаза жены, он бы сразу понял, что Аустра тут ни при чем. Но слова Берты настолько поразили его, что он ничего не заметил.
— Аустра! — вскричал он в отчаянии. — Нет, это невозможно! Где ты ее видела? — Цеплис бросил на Берту такой взгляд, что ей стало ясно — удар нане сен в самое уязвимое место. И Берта, придя в себя,
сторицей расплачивалась с мужем:
— Да, Аустра! Она пришла ко мне и пожаловалась, что ты не купил ей обещанное брильянтовое колье. В отместку она мне обо всем рассказала.
— Но ведь ты полчаса назад еще не знала, что я не отдал Аустре обещанный подарок! Ты меня стыдила и говорила, что я ее обманул.
— Аустра была у меня третьего дня, а ты мог купить вчера или сегодня.
— Буду я покупать брильянты такой змее!
— Не надо обещать змее потому, что обещания должны выполняться. Но жена стоит на первом месте, и в первую очередь ты купишь колье мне. Потом
можешь обвешивать брильянтами всех рижских потаскушек!
— Почему потаскушек?
— Кто же Аустра, как не потаскушка? Она тебя использует, очищает твои карманы. И это правильно. Не все женщины так глупы, как я. Разве ты мне когда-нибудь покупал брильянты?
— Ты же меня никогда не просила и всегда заявляла, что тебе не нравятся побрякушки, — оправдывался Цеплис. Он действительно не купил Берте ни одной драгоценности, тогда как Аустру обвешал ими с головы до ног.
— Правильно, не просила. Думала, что деньги Нужны для оборота! Разве я могла себе представить, что ты их вешаешь на шеи развратницам! Мужчинам ведь быстро надоедают женщины, которые довольствуются малым и не требуют дорогих подарков. Теперь я стану умнее и тоже потребую разные драгоценности.
— Я бы тебе не отказал, но в нынешней ситуации это невозможно. Мне необходимо экономить деньги.
— Стыдись, Эдгар! Если прошу я, так ты ссылаешься на ситуацию и заявляешь, что надо экономить деньги. А для Аустры ты готов на все!
— Как на все? Я ведь и ей не купил, только пообещал.
— А мне ты даже пообещать не можешь! Пет, теперь уж я, не отстану. Какое мне дело до того, что у тебя трудная ситуация и что надо экономить деньги? Я больше не могу обходиться без брильянтов.
— Если я тебе пообещаю, мне действительно придется покупать. Аустра обманывает меня, значит, и я ее могу обмануть.
— Что мне за дело до твоих Аустр? Они могут потерпеть и подождать. А мне ты купишь колье завтра и именно то самое, которое обещал Аустре! Я от него не откажусь.
— Аустре я обещал с пьяных глаз, когда оскорбил ее и надо было помириться.
— Неужели ее еще может кто-нибудь оскорбить? А вот меня ты действительно оскорбил своим допросом насчет Юрика! Это я прощу тебе только после того, как брильянты будут куплены.
— Хорошо, но я куплю их только после того, как ты мне признаешься, на кого похож Юрик.
— Могу ли я быть уверена, что ты меня не обманешь точно так же, как обманул Аустру?
— Можешь быть абсолютно уверена. В таких вещах я тебя никогда еще не обманывал.
— Это верно. Ну, так вот. По правде говоря, я и сама не знаю, на кого он похож. Вот госпожа Саусайс говорит, что Юрик очень напоминает ее мужа. Вырастет больпюй и тоже станет генералом.
— Саусайс ведь еще не генерал! — язвительно рассмеялся Цеплис. — А с каких пор ты знако.ма с его супругой?
— Мы недавно познакомились в кафе. Она очень милая.
— Неужели ты ходила в кафе с Юриком?
— Нет, но госпожа Саусайс несколько раз бывала у меня в гостях. Жаловалась, какой сорви-голова ее муж.
— Значит, госпожа Саусайс, а не Аустра, и рассказала тебе про наш кутеж в тот вечер!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111