Но вы ждете, чтобы вам преподнесли готовые местечки и посадили вас за конторские столы. Там вы полируете себе ногти, думая, что совершаете великое дело.
— Не все такие, как твоя Аустра!
— По существу все женщины одинаковы. Только у Аустры ярче проявилось то, что кроется в каждой из вас. Если рассудить здраво, преступление Аустры вовсе не так велико. Просто она тяготилась сухой канцелярской работой и искала выхода. Не велика беда, если ее стремления вылились в преступную форму. Все-таки Аустра была женщина с характером и духовно гораздо выше всех этих честных гусынь! — Цеплис совсем и не думал так — ему просто нравилось изводить жену.
— Замечательно! Преступник расхваливает преступницу! За это ты уж наверняка наградил бы Аустру брильянтовым колье.
— Женушка, оставим это злополучное колье. Не будем о нем больше вспоминать, потому что досталось оно все-таки тебе. А называть меня преступником никто не имеет права. Я всегда действую законно.
— Не только тот преступник, кто. действует незаконно. Под защитой закона часто укрываются самые коварные мошенники. Эдгар, скажи, ты честный человек?
— Я никогда не стремился быть честным человеком! Честные люди — это всегда очень ограниченные простаки. Но в нечестности меня никто упрекнуть не может.
— А Цауне? Вы с Аустрой погубили этого честного человека! Он вам доверился, не зная, что имеет дело с мазуриками.
— А зачем он берется за такое злополучное занятие, как подделка векселей?
— Сегодня все у тебя злополучное! Брильянтовое колье злополучное, потому что тебе не удалось отдать его Аустре, а пришлось подарить мне. Цауне тоже злополучный. Скажи по совести, считаешь ли ты, что тот вексель подделал Цауне? Только не виляй, а отвечай прямо.
— Чего там вилять? Ясно, что нет! Цауне чересчур наивен и труслив для таких вещей. Это все художества Аустры.
— Но ведь это ужасно — честный человек должен безвинно страдать!
— Что тут ужасного? Дураков учить надо. Из тюрьмы он выйдет совсем другим человеком. Следующий раз его. на мякине не проведешь.
— Стыдись, Эдгар! Ты должен сделать все возможное, чтобы вызволить Цауне!
— Не хватало, чтоб я вызволял из тюрьмы подделывателя векселей! Был бы это еще какой-нибудь видный человек, а то ничтожный бухгалтер.
— Что же из того, что он бухгалтер? Ты сам сказал, что Цауне невиновен. Так спаси же его, я прошу тебя!
— Не люблю, когда жены вмешиваются в мужнины дела. Цауне должен понести заслуженное наказание, и его уже не спасет никакая сила. Мне некогда заниматься такой ерундой.
— Ах, спасение невинного — для тебя ерунда? Этого я от тебя не ожидала!
— Вот и хорошо, что наконец дождалась. Я вовсе не собираюсь избавлять твоих любовников от тюрьмы!
К глазам Берты подступили слезы, и она не смогла вымолвить больше ни слова. Да и стоило ли говорить? Все равно это ни к чему не приведет, Цеплис только наглеет все больше. Ведь для него нет ничего святого, и он способен издеваться над всем на свете. Берте стало ясно, что ее муж считает всех окружающих всего лишь неодушевленными предметами,- которыми оп может распоряжаться, как ему выгоднее.
Спокойно попыхивая сигарой, Цеплис с удовольствием констатировал, что ему удалось-таки привести в смятение жену. Пусть, пусть посердится, зато потом смирится и другой раз не будет заводить такие разговоры. Предоставленная самой себе, она забивает голову разной сентиментальной чепухой. До нее не доходит, что жизнь — это борьба, где побеждает сильнейший. Велика беда, если нескольких слюнтяев сшибут с ног и сотрут в порошок. Такие не приспособлены к борьбе и годятся только на удобрение.
Вообще для Цеплиса это был день удач и побед. Собрание акционеров прошло точно так, как он задумал. Репортеров ему удалось привлечь на свою сторону и воодушевить на битву за правое дела. Человек должен быть дальновидным; без сомнения, Саусайс и
Нагайнис никогда не додумались бы до этого. И после стольких побед проиграть сражение с женой? Ну нет, с Бертой он справился шутя: женщина — слабый противник.
После здорового, крепкого сна Цеплис проснулся поздно. Лениво потягиваясь в постели, он прежде всего с удовольствием вспомнил о вчерашних успехах. Потом позвал прислугу и велел ей принести газеты. Пока Эльза ходила за ними, он слушал, как Берта в соседней комнате разговаривает с Юриком. Надо бы и ему позабавиться с ребенком, времени достаточно и спешить некуда. Но, может быть, Берта еще сердится и вовсе не придет к нему с Юриком. Ну ничего, поиграем потом. Эльза сейчас принесет газеты, нужно сначала прочесть их. Посмотрим, как эти бездельники отплатили за угощение. Таким простодушным людишкам можно за кружкой пива втолковать что угодно. Своего мнения они не имеют и слушают, развесив уши, все, что им ни нажужжишь. В сущности, так устроено большинство людей. Лишь немногие способны думать и действовать, остальные только пережевывают их мысли. Но, вероятно, так и должно быть, и на этом зиждется успех любого предприятия. Думает один, а другие только исполняют. Если все начнут думать и рассуждать, получится, как с евреями при постройке Вавилонской башни. Всеми должна руководить и распоряжаться лишь одна воля. Даже ошибаясь, эта одна воля не принесет столько вреда, как множество различных мнений. В деловом мире большинство всегда ошибается, тогда как оставшиеся в меньшинстве оказываются правы. Разве не так получилось на сей раз и с акционерами «Цеплиса»?
Эльза принесла газеты, и Цеплис сразу бросился разыскивать отчеты о вчерашнем собрании. Да, Силис написал содержательную статью, воздавая Цеплису должное, как опытному и разумному промышленнику, умело руководившему предприятием. Все было написано так, как желал Цеплис. И даже подпущено нисколько колких замечаний по адресу желторотого юнца Саусайса, у которого, кроме горячего желания
быть директором, нет к этому никаких данных. Не каждый, кто назвался директором, на самом деле директор! Получил на орехи и Нагайнис — этот горе-промышленник, каких после войны развелось видимо-невидимо. Статьей Силиса Цеплис остался очень доволен. Этот писать умеет. Дунис, подобно Силису, тоже перечислил прежние заслуги Цеплиса, но его статья выглядела все-таки слишком наивно и неубедительно. У Силиса была серьёзность, тогда как писания Дуниса звучали неправдоподобно. Сразу видно, что просто пустомеля. И Цеплис раздраженно отбросил газету со статьей Дуниса. Берется писать, даже не умея излагать мысли! Цеплис с досадой схватил другую газету, чтобы посмотреть, как все это получилось у Крума. Но тут его ожидал сюрприз. Крум написал обо всем в насмешливом тоне! Уже за один заголовок ему следовало бы треснуть по уху!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
— Не все такие, как твоя Аустра!
— По существу все женщины одинаковы. Только у Аустры ярче проявилось то, что кроется в каждой из вас. Если рассудить здраво, преступление Аустры вовсе не так велико. Просто она тяготилась сухой канцелярской работой и искала выхода. Не велика беда, если ее стремления вылились в преступную форму. Все-таки Аустра была женщина с характером и духовно гораздо выше всех этих честных гусынь! — Цеплис совсем и не думал так — ему просто нравилось изводить жену.
— Замечательно! Преступник расхваливает преступницу! За это ты уж наверняка наградил бы Аустру брильянтовым колье.
— Женушка, оставим это злополучное колье. Не будем о нем больше вспоминать, потому что досталось оно все-таки тебе. А называть меня преступником никто не имеет права. Я всегда действую законно.
— Не только тот преступник, кто. действует незаконно. Под защитой закона часто укрываются самые коварные мошенники. Эдгар, скажи, ты честный человек?
— Я никогда не стремился быть честным человеком! Честные люди — это всегда очень ограниченные простаки. Но в нечестности меня никто упрекнуть не может.
— А Цауне? Вы с Аустрой погубили этого честного человека! Он вам доверился, не зная, что имеет дело с мазуриками.
— А зачем он берется за такое злополучное занятие, как подделка векселей?
— Сегодня все у тебя злополучное! Брильянтовое колье злополучное, потому что тебе не удалось отдать его Аустре, а пришлось подарить мне. Цауне тоже злополучный. Скажи по совести, считаешь ли ты, что тот вексель подделал Цауне? Только не виляй, а отвечай прямо.
— Чего там вилять? Ясно, что нет! Цауне чересчур наивен и труслив для таких вещей. Это все художества Аустры.
— Но ведь это ужасно — честный человек должен безвинно страдать!
— Что тут ужасного? Дураков учить надо. Из тюрьмы он выйдет совсем другим человеком. Следующий раз его. на мякине не проведешь.
— Стыдись, Эдгар! Ты должен сделать все возможное, чтобы вызволить Цауне!
— Не хватало, чтоб я вызволял из тюрьмы подделывателя векселей! Был бы это еще какой-нибудь видный человек, а то ничтожный бухгалтер.
— Что же из того, что он бухгалтер? Ты сам сказал, что Цауне невиновен. Так спаси же его, я прошу тебя!
— Не люблю, когда жены вмешиваются в мужнины дела. Цауне должен понести заслуженное наказание, и его уже не спасет никакая сила. Мне некогда заниматься такой ерундой.
— Ах, спасение невинного — для тебя ерунда? Этого я от тебя не ожидала!
— Вот и хорошо, что наконец дождалась. Я вовсе не собираюсь избавлять твоих любовников от тюрьмы!
К глазам Берты подступили слезы, и она не смогла вымолвить больше ни слова. Да и стоило ли говорить? Все равно это ни к чему не приведет, Цеплис только наглеет все больше. Ведь для него нет ничего святого, и он способен издеваться над всем на свете. Берте стало ясно, что ее муж считает всех окружающих всего лишь неодушевленными предметами,- которыми оп может распоряжаться, как ему выгоднее.
Спокойно попыхивая сигарой, Цеплис с удовольствием констатировал, что ему удалось-таки привести в смятение жену. Пусть, пусть посердится, зато потом смирится и другой раз не будет заводить такие разговоры. Предоставленная самой себе, она забивает голову разной сентиментальной чепухой. До нее не доходит, что жизнь — это борьба, где побеждает сильнейший. Велика беда, если нескольких слюнтяев сшибут с ног и сотрут в порошок. Такие не приспособлены к борьбе и годятся только на удобрение.
Вообще для Цеплиса это был день удач и побед. Собрание акционеров прошло точно так, как он задумал. Репортеров ему удалось привлечь на свою сторону и воодушевить на битву за правое дела. Человек должен быть дальновидным; без сомнения, Саусайс и
Нагайнис никогда не додумались бы до этого. И после стольких побед проиграть сражение с женой? Ну нет, с Бертой он справился шутя: женщина — слабый противник.
После здорового, крепкого сна Цеплис проснулся поздно. Лениво потягиваясь в постели, он прежде всего с удовольствием вспомнил о вчерашних успехах. Потом позвал прислугу и велел ей принести газеты. Пока Эльза ходила за ними, он слушал, как Берта в соседней комнате разговаривает с Юриком. Надо бы и ему позабавиться с ребенком, времени достаточно и спешить некуда. Но, может быть, Берта еще сердится и вовсе не придет к нему с Юриком. Ну ничего, поиграем потом. Эльза сейчас принесет газеты, нужно сначала прочесть их. Посмотрим, как эти бездельники отплатили за угощение. Таким простодушным людишкам можно за кружкой пива втолковать что угодно. Своего мнения они не имеют и слушают, развесив уши, все, что им ни нажужжишь. В сущности, так устроено большинство людей. Лишь немногие способны думать и действовать, остальные только пережевывают их мысли. Но, вероятно, так и должно быть, и на этом зиждется успех любого предприятия. Думает один, а другие только исполняют. Если все начнут думать и рассуждать, получится, как с евреями при постройке Вавилонской башни. Всеми должна руководить и распоряжаться лишь одна воля. Даже ошибаясь, эта одна воля не принесет столько вреда, как множество различных мнений. В деловом мире большинство всегда ошибается, тогда как оставшиеся в меньшинстве оказываются правы. Разве не так получилось на сей раз и с акционерами «Цеплиса»?
Эльза принесла газеты, и Цеплис сразу бросился разыскивать отчеты о вчерашнем собрании. Да, Силис написал содержательную статью, воздавая Цеплису должное, как опытному и разумному промышленнику, умело руководившему предприятием. Все было написано так, как желал Цеплис. И даже подпущено нисколько колких замечаний по адресу желторотого юнца Саусайса, у которого, кроме горячего желания
быть директором, нет к этому никаких данных. Не каждый, кто назвался директором, на самом деле директор! Получил на орехи и Нагайнис — этот горе-промышленник, каких после войны развелось видимо-невидимо. Статьей Силиса Цеплис остался очень доволен. Этот писать умеет. Дунис, подобно Силису, тоже перечислил прежние заслуги Цеплиса, но его статья выглядела все-таки слишком наивно и неубедительно. У Силиса была серьёзность, тогда как писания Дуниса звучали неправдоподобно. Сразу видно, что просто пустомеля. И Цеплис раздраженно отбросил газету со статьей Дуниса. Берется писать, даже не умея излагать мысли! Цеплис с досадой схватил другую газету, чтобы посмотреть, как все это получилось у Крума. Но тут его ожидал сюрприз. Крум написал обо всем в насмешливом тоне! Уже за один заголовок ему следовало бы треснуть по уху!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111