Среди них был и Дзи-люпетис: ему еще надо было выяснить с Цеплисом некоторые вопросы. Улучив удобный момент, он с виноватым видом подошел к Церлису и начал:
— Ну, пусть молодые покажут, на что они способны. Новая метла чище метет. И вам будет поспокойнее. Вы уже вдоволь набегались и намучились.
— Я еще не чувствую себя настолько усталым, чтобы спешить на покой. Но если таково мнение господ акционеров, то мне ничего другого не остается, кроме покоя. И какого черта я с.вами спутался, неужели ж сам не мвг выстроить завод? Денег было достаточно. Хоть знал бы, ради чего бегал! А так выхо-
дит, что я только приготовил тепленькое местечко для какого-то мальчишки. Вперед мне наука. — Цеплис прикинулся обиженным, чувствуя, что злорадствующий Нагайнис не сводит с него глаз. «Пусть, пусть покуражится! — думал он. — Посмотрим, что-то он запоет, когда кирпичи опять превратятся в глину».
— Из-за таких пустяков, господин Цеплис, не стоит волноваться. Ничто не вечно! Так же и меня в один прекрасный день могут прогнать из банка и посадить на мое место какого-нибудь Яна или Микеля. Куда пойдешь, кому скажешь? Когда две партии борются за власть, они 'не щадят простых смертных.
— Да, но банк основали не вы, и вам все равно, кто там во главе — Давис или Микель! А «Цеплис» — это была моя идея, и я воплотил ее в жизнь. Я бы ничего не сказал, если б на мое место пришел опытный, рассудительный человек. Но вы суете туда желторотого юнца, которого может одурачить каждый, имеющий хоть каплю смекалки! Он сядет в галошу и разорит «Цеплис» очень скоро. Как бы господам акционерам самим не пришлось горько пожалеть об этом! — многозначительно произнес Цеплис.
Дзилюпетис сразу насторожился. Его задели слова Цеплиса о том, что во главе банка может находиться Давис или Микель. Его как раз звали Давис; уж не хочет ли Цеплис поставить его на одну доску с Мике-лем Нагайнисом? Нет, это уж было бы наглостью со стороны Цеплиса! Лучше скорее отмести подобное сравнение.
— Я-то ведь тоже не был сторонником Саусайса. Но что оставалось делать?
— Да чего там еще делать! Вы не были сторонником Саусайса, но попали под влияние Микеля Нагай-ниса и пристроили его зятя на тепленькое местечко. — Цеплис говорил столь убедительно и с таким возмущением, что, хочешь не хочешь, приходилось верить в искренность его слов. Но если бы Дзилюпетис только заметил радостных чертиков, прыгавших у Цеплиса в глазах, он сразу убедился бы, до чего тот доволен всем ходом событий! Однако Дзилюпетис даже никогда не
осмеливался смотреть людям в глаза. Подобно большинству наш.их финансистов, до войны он был мелким банковским чиновником, пределом мечтаний которого являлась ничтожная прибавка жалованья. Привычка не смотреть людям в глаза сохранилась у него и теперь, в наши дни, когда его называли замечательным финансистом, и он сам почти верил этим восхвалениям. Видимо, на Дзилюпетисе исполнилось самое недоброе цыганское пожелание — он сделался надменным. Но по натуре Дзилюпетис остался тем же трусливым и падким до мелкой наживы довоенным чиновником. Вряд ли еще кто-нибудь из всей огромной армии латвийских государственных служащих так дрожал за свое место, как Дзилюпетис. Нынешняя высокая должность казалась ему волшебным сном, от которого когда-нибудь придется пробудиться. Дзилюпетис не чувствовал себя директором банка, а только пытался изображать директора; впрочем так делали почти все, занимавшие в государстве высокое положение. Поэтому его особенно задело ироническое замечание Цеплиса насчет Дависа и Микеля, и он переменил тему разговора:
— Теперь этот вопрос относительно залога кирпича разрешился. Что вы собираетесь предпринять на полученные деньги?
— Ничего я больше не собираюсь. Спрашивайте у нового директора! Мне кажется, что он в первую очередь собирается выплатить себе жалованье за полгода вперед. — Цеплис обрезал его столь язвительно, что Дзилюпетис сразу разочаровался в своей роли милосердного самаритянина, призванного утешать отверженных и несчастных.
Его выручил подошедший Саусайс. — Цеплис перенес всю свою иронию на счастливого победителя.
— Разрешите поздравить вас с сегодняшним успехом. Только не начните действовать чересчур круто, не то вы нас разорите! Сегодня утром агент уголовного розыска Краукляс рассказывал, мне, что у вас очень крутой характер. Кстати, когда же мы спрыснем вашу новую должность? — Последнего вопроса Саусайс уже не слышал. Упоминание о Крауклисе оглушило его,
как удар обухом по голове. Цеплис с наслаждением наблюдал за действием своих слов.
— Как это Крауклис мог вам сегодня о чем-то рассказывать, если он арестован!— Саусайс поборол свое замешательство и стал возражать.
— Первый раз слышу, что Крауклис арестован! Разве агентов уголовного розыска тоже арестовывают? — с невинным видом дивился Цеплис, хотя Крауклис ясно дал ему понять, что они с Озолом здорово объегорили Саусайса.
Теперь Саусайса осенила догадка: так вот почему Озол последнее время избегает его и тянет с составлением протокола! Неужели они и впрямь такие мазурики?
— Конечно арестовывают, если они наглеют и лезут к порядочным людям! Крауклису я этого не спущу, а посажу еще и Озола, — прохрипел Саусайс, злобно сверкнув глазами.
— Если вы их посадите, то дело Зиле об ограблении сейфа общества «Цеплис» останется нерасследован-ным. Надеюсь, у вас нет подобных намерений? — Цеплис играл с ним, как кошка с мышкой.
— Какое мне дело до Зиле и до сейфа общества «Цеплис»!
— Как, неужели никакого? Новый директор не должен так говорить, — добавил яду Цеплис. Саусайсу вдруг захотелось убежать отсюда в какой-нибудь кабак и напиться до потери сознания. Он с превеликим трудом взял себя в руки и остался.
Дзилюпетис слушал их разговор со страхом, ровно ничего не понимая. В конце концов он не выдержал и заметил:
— Господа, будьте снисходительнее друг к другу. Новый директор не может обойтись без знаний и советов старого директора. Ваша ссора не пойдет на пользу предприятию. Давайте лучше жить в согласии!
— Новому руководству мои советы не понадобятся. Господин Саусайс сам мастер на все руки, — Цеплис с особенной иронией подчеркнул эти последние слова.
Саусайс ломал себе голову над вопросом — до какой степени Цеплис посвящен в его историю с Крауклисом? Неужели этот агент рассказал, ему все? Удивительно, что он не в тюрьме, а разгуливает на свободе! Неужели и Озол оказался всего лишь обманщиком? Саусайсу сделалось так скверно, что он с удовольствием удрал бы не только от Цеплиса, но и от Дзилю-петиса. Но в этот момент на помощь ему подоспел На-гайнис, досыта наговорившийся с Сескисом и Лусисом. Не зная истинных причин замешательства зятя, он изрек:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
— Ну, пусть молодые покажут, на что они способны. Новая метла чище метет. И вам будет поспокойнее. Вы уже вдоволь набегались и намучились.
— Я еще не чувствую себя настолько усталым, чтобы спешить на покой. Но если таково мнение господ акционеров, то мне ничего другого не остается, кроме покоя. И какого черта я с.вами спутался, неужели ж сам не мвг выстроить завод? Денег было достаточно. Хоть знал бы, ради чего бегал! А так выхо-
дит, что я только приготовил тепленькое местечко для какого-то мальчишки. Вперед мне наука. — Цеплис прикинулся обиженным, чувствуя, что злорадствующий Нагайнис не сводит с него глаз. «Пусть, пусть покуражится! — думал он. — Посмотрим, что-то он запоет, когда кирпичи опять превратятся в глину».
— Из-за таких пустяков, господин Цеплис, не стоит волноваться. Ничто не вечно! Так же и меня в один прекрасный день могут прогнать из банка и посадить на мое место какого-нибудь Яна или Микеля. Куда пойдешь, кому скажешь? Когда две партии борются за власть, они 'не щадят простых смертных.
— Да, но банк основали не вы, и вам все равно, кто там во главе — Давис или Микель! А «Цеплис» — это была моя идея, и я воплотил ее в жизнь. Я бы ничего не сказал, если б на мое место пришел опытный, рассудительный человек. Но вы суете туда желторотого юнца, которого может одурачить каждый, имеющий хоть каплю смекалки! Он сядет в галошу и разорит «Цеплис» очень скоро. Как бы господам акционерам самим не пришлось горько пожалеть об этом! — многозначительно произнес Цеплис.
Дзилюпетис сразу насторожился. Его задели слова Цеплиса о том, что во главе банка может находиться Давис или Микель. Его как раз звали Давис; уж не хочет ли Цеплис поставить его на одну доску с Мике-лем Нагайнисом? Нет, это уж было бы наглостью со стороны Цеплиса! Лучше скорее отмести подобное сравнение.
— Я-то ведь тоже не был сторонником Саусайса. Но что оставалось делать?
— Да чего там еще делать! Вы не были сторонником Саусайса, но попали под влияние Микеля Нагай-ниса и пристроили его зятя на тепленькое местечко. — Цеплис говорил столь убедительно и с таким возмущением, что, хочешь не хочешь, приходилось верить в искренность его слов. Но если бы Дзилюпетис только заметил радостных чертиков, прыгавших у Цеплиса в глазах, он сразу убедился бы, до чего тот доволен всем ходом событий! Однако Дзилюпетис даже никогда не
осмеливался смотреть людям в глаза. Подобно большинству наш.их финансистов, до войны он был мелким банковским чиновником, пределом мечтаний которого являлась ничтожная прибавка жалованья. Привычка не смотреть людям в глаза сохранилась у него и теперь, в наши дни, когда его называли замечательным финансистом, и он сам почти верил этим восхвалениям. Видимо, на Дзилюпетисе исполнилось самое недоброе цыганское пожелание — он сделался надменным. Но по натуре Дзилюпетис остался тем же трусливым и падким до мелкой наживы довоенным чиновником. Вряд ли еще кто-нибудь из всей огромной армии латвийских государственных служащих так дрожал за свое место, как Дзилюпетис. Нынешняя высокая должность казалась ему волшебным сном, от которого когда-нибудь придется пробудиться. Дзилюпетис не чувствовал себя директором банка, а только пытался изображать директора; впрочем так делали почти все, занимавшие в государстве высокое положение. Поэтому его особенно задело ироническое замечание Цеплиса насчет Дависа и Микеля, и он переменил тему разговора:
— Теперь этот вопрос относительно залога кирпича разрешился. Что вы собираетесь предпринять на полученные деньги?
— Ничего я больше не собираюсь. Спрашивайте у нового директора! Мне кажется, что он в первую очередь собирается выплатить себе жалованье за полгода вперед. — Цеплис обрезал его столь язвительно, что Дзилюпетис сразу разочаровался в своей роли милосердного самаритянина, призванного утешать отверженных и несчастных.
Его выручил подошедший Саусайс. — Цеплис перенес всю свою иронию на счастливого победителя.
— Разрешите поздравить вас с сегодняшним успехом. Только не начните действовать чересчур круто, не то вы нас разорите! Сегодня утром агент уголовного розыска Краукляс рассказывал, мне, что у вас очень крутой характер. Кстати, когда же мы спрыснем вашу новую должность? — Последнего вопроса Саусайс уже не слышал. Упоминание о Крауклисе оглушило его,
как удар обухом по голове. Цеплис с наслаждением наблюдал за действием своих слов.
— Как это Крауклис мог вам сегодня о чем-то рассказывать, если он арестован!— Саусайс поборол свое замешательство и стал возражать.
— Первый раз слышу, что Крауклис арестован! Разве агентов уголовного розыска тоже арестовывают? — с невинным видом дивился Цеплис, хотя Крауклис ясно дал ему понять, что они с Озолом здорово объегорили Саусайса.
Теперь Саусайса осенила догадка: так вот почему Озол последнее время избегает его и тянет с составлением протокола! Неужели они и впрямь такие мазурики?
— Конечно арестовывают, если они наглеют и лезут к порядочным людям! Крауклису я этого не спущу, а посажу еще и Озола, — прохрипел Саусайс, злобно сверкнув глазами.
— Если вы их посадите, то дело Зиле об ограблении сейфа общества «Цеплис» останется нерасследован-ным. Надеюсь, у вас нет подобных намерений? — Цеплис играл с ним, как кошка с мышкой.
— Какое мне дело до Зиле и до сейфа общества «Цеплис»!
— Как, неужели никакого? Новый директор не должен так говорить, — добавил яду Цеплис. Саусайсу вдруг захотелось убежать отсюда в какой-нибудь кабак и напиться до потери сознания. Он с превеликим трудом взял себя в руки и остался.
Дзилюпетис слушал их разговор со страхом, ровно ничего не понимая. В конце концов он не выдержал и заметил:
— Господа, будьте снисходительнее друг к другу. Новый директор не может обойтись без знаний и советов старого директора. Ваша ссора не пойдет на пользу предприятию. Давайте лучше жить в согласии!
— Новому руководству мои советы не понадобятся. Господин Саусайс сам мастер на все руки, — Цеплис с особенной иронией подчеркнул эти последние слова.
Саусайс ломал себе голову над вопросом — до какой степени Цеплис посвящен в его историю с Крауклисом? Неужели этот агент рассказал, ему все? Удивительно, что он не в тюрьме, а разгуливает на свободе! Неужели и Озол оказался всего лишь обманщиком? Саусайсу сделалось так скверно, что он с удовольствием удрал бы не только от Цеплиса, но и от Дзилю-петиса. Но в этот момент на помощь ему подоспел На-гайнис, досыта наговорившийся с Сескисом и Лусисом. Не зная истинных причин замешательства зятя, он изрек:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111