Если вы сейчас же не отдадите мне все четыре тысячи, я вас арестую без всяких разговоров и точка.
— Вы хватаете человека за горло, как грабитель с большой дороги! Неужели же за свои деньги и поговорить нельзя?
— Это не ваши деньги! Там, на вокзале, вы тоже не очень-то позволяли Зиле разговаривать. Давайте их сюда, а потом треплите себе языком хоть день и ночь. А не то сейчас же в управление.
— С таким жадным шакалом действительно не сговориться. — И Саусайс отдал Крауклису конверт с четырьмя тысячами лат, который тот левой рукой быстро сунул в карман, не выпуская из правой револьвера.
— Сейчас некогда пересчитывать. Здесь точно? Если нет, берегитесь! С обманщиком и я не сдержу слова.
— Все точно, сам пересчитывал. — Будто подавившись, Саусайс глухо закашлялся. Еще не кончил он кашлять, как Озол выскочил из своего убежища и, кинувшись на Крауклиса сзади, вырвал у него револьвер. От неожиданности тот не успел оказать сопротивление и опомнился только уже обезоруженный. Да сопротивляться было и невозможно: Саусайс размахивал револьвером у самого его носа.
— Сдавайся! — яростно завопил Озол. — Иначе мы тебя свяжем.
Узнав Озола, Крауклис побледнел. Дело приняло серьезный оборот, о сопротивлении нечего было и думать. Он глухо пробормотал:
— Сдаюсь. Сопротивляться нет смысла.— И, обернувшись к Саусайсу, прошипел: — Мы еще встретимся. Такие подлости не забываются.
— Бесспорно, встретимся, я тоже ничего не забыл! — высокомерно бросил Саусайс.
— Оставим угрозы. Давайте обыщем арестованного, — скомандовал Озол. Вынув из кармана Крауклиса деньги, он расхохотался:
— Недурная добыча! С нашего жалованья такую кучу денег и за год не накопишь. — Потом он достал записку с номерами кредиток и начал сверять их. Саусайс все время торжествующе улыбался, Крауклис же стоял, как пришибленный. От волнения у него подергивалось лицо, побелели губы. Он не сомневался в том, что ему теперь обеспечены несколько лет исправительного дома. Исковеркана вся жизнь, потеряна невеста. .. Деньги Саусайса он предназначал на свадебные расходы и подвенечный наряд для невесты. Теперь, вместо фрака и белого жилета, на него наденут арестантскую куртку. Эх, взимал бы он лучше поборы с мелких воришек, чем связываться с таким крупным мошенником: разве возьмешь его голыми руками!
Сверив деньги с записанными номерами и втихомолку пересчитав их, Озол спокойно сунул пачку кредиток в карман. Спрятав туда же и револьвер Крауклиса, он бросил на своего коллегу уничтожающий взгляд.
— Ну? Номера полностью совпадают. Теперь пошли в управление к начальству. Пусть полюбуются красивыми делишками своего Крауклиса.
— Разве мы не составим сейчас же протокол? — спросил Саусайе.
— Пока нет. Я потом приглашу вас в управление, — спокойно ответил Озол. Он встал, попрощался с хозяином и повел арестованного к дверям. Идя по лестнице, Озол насмехался над Крауклисом:
— Ну что, теперь видишь, как это приятно — быть схваченным на месте преступления? Даже язык отнялся! Так чувствуют себя почти все те, кого мы ловим каждый день.
— Где у тебя совесть? Собака! Этого я тебе век не забуду, — бормотал Крауклис, не подымая глаз.
— Забывать не забывай, только не собачься. — Выйдя на улицу, Озол добавил: — нос кверху! И пой: «Стали чижика ловить, чтобы в клетку посадить. Чу, чу, не хочу, я из клетки улечу!»
Крауклис бросил на Озола изумленный взгляд. — Правда?! — вскричал он, еще не веря своему счастью.
— Ну конечно! Ты хотел разбогатеть один, а теперь поделимся. Благодари. бога и всех святых, что этот окаянный мошенник обратился именно ко мне! С кем-нибудь другим у тебя такой номер не прошел бы. В следующий раз держи ухо востро и бери сколько дают. Повторная встреча всегда опасна — они же нас ненавидят. Кроме того, на кредитках есть номера. Вот, выпустят золотую монету, тогда вздохнем свободнее. ..
— Теперь я верю, что ты мне друг! — со слезами в голосе воскликнул Крауклис, растроганно пожимая руку Озола.
— Не будь сентиментальной невестой, к которой вернулся пропавший жених. Лучше помоги мошеннику Саусайсу дожидаться, пока я вызову его в управле-'
ние! — смеясь, проговорил Озол, высвобождая свою руку.
— Оставим его в покое по делу Зиле, чтоб он поскорее забыл свои деньги. Расплатился он щедро. — Крауклис разоткровенничался и выложил коллеге всю комбинацию с бывшим офицером. Озол, в свою очередь, рассказал, как Саусайс его нашел и как они договаривались. Потом он вернул Крауклису отобранный револьвер и две пачки по тысяче лат. От души посме- явшись над Саусайсом, они расстались наилучшими
друзьями.
Саусайе был в таком восторге от блестяще удавшейся поимки Крауклиса, что в этот вечер не только пошел с Валентиной в кинематограф, но даже повел ее потом ужинать в ресторан. У него еще было в кармане около пятисот лат, отобранных у Аустры. Оставшиеся у Озола четыре Тысячи он тоже считал спасенными и надеялся вскоре получить их обратно.
Наконец наступил день собрания акционеров общества «Цеплис» — день, которого с таким нетерпением ожидали Саусайе и Нагайнис. Теперь Цеплис должен пасть, а Саусайе сесть на его место. Исход собрания был не безразличен и для Дзилюпетиса, Леймана и Зариня: Нагайнис всячески подзуживал их, рассказывая о Цеплисе самые сногсшибательные новости. К ним прибавилось еще ограбление сейфа и арест бухгалтера за подделку векселя. Все это доказывало, что Цеплис не сумел подобрать себе добросовестных помощников. После банкротства Зутиеа и его отъезда за границу Цеплис хозяйничал бесконтрольно, поскольку третий член правления, депутат Цирулис, думал только о предстоящих выборах в сейм и о сохранении своего мандата. Заседания правления не проводились, Цирулис не отзывался ни на одно приглашение. Ему было просто некогда — предвыборные собрания поглощали все время. Правда, на заседаниях правления от Циру-лиса и в прежние времена было мало толку. Но тогда
он, бывало, хоть посидит полчасика и подпишется под решениями. Теперь же его невозможно вытащить и для этого. Главные акционеры были в курсе дела и возлагали все надежды на общее собрание. Кроме того, Дзилюпетис, Лейман и Заринь были озабочены судьбою кредитов Латвийского банка и операцией по закладу кирпича. Только бы это сошло с рук! Ведь многие предприятия и фирмы отказываются выплачивать Латвийскому банку даже проценты по полученным ссудам, требуя новых кредитов на уплату процентов. Таким образом, размеры ссуд все возрастают, а деньги в назначенные сроки не возвращаются. Чтобы не списывать в убыток всю сумму ссуды, банк вынужден предоставлять все новые и новые кредиты, искусственно поддерживая на поверхности безнадежных утопленников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
— Вы хватаете человека за горло, как грабитель с большой дороги! Неужели же за свои деньги и поговорить нельзя?
— Это не ваши деньги! Там, на вокзале, вы тоже не очень-то позволяли Зиле разговаривать. Давайте их сюда, а потом треплите себе языком хоть день и ночь. А не то сейчас же в управление.
— С таким жадным шакалом действительно не сговориться. — И Саусайс отдал Крауклису конверт с четырьмя тысячами лат, который тот левой рукой быстро сунул в карман, не выпуская из правой револьвера.
— Сейчас некогда пересчитывать. Здесь точно? Если нет, берегитесь! С обманщиком и я не сдержу слова.
— Все точно, сам пересчитывал. — Будто подавившись, Саусайс глухо закашлялся. Еще не кончил он кашлять, как Озол выскочил из своего убежища и, кинувшись на Крауклиса сзади, вырвал у него револьвер. От неожиданности тот не успел оказать сопротивление и опомнился только уже обезоруженный. Да сопротивляться было и невозможно: Саусайс размахивал револьвером у самого его носа.
— Сдавайся! — яростно завопил Озол. — Иначе мы тебя свяжем.
Узнав Озола, Крауклис побледнел. Дело приняло серьезный оборот, о сопротивлении нечего было и думать. Он глухо пробормотал:
— Сдаюсь. Сопротивляться нет смысла.— И, обернувшись к Саусайсу, прошипел: — Мы еще встретимся. Такие подлости не забываются.
— Бесспорно, встретимся, я тоже ничего не забыл! — высокомерно бросил Саусайс.
— Оставим угрозы. Давайте обыщем арестованного, — скомандовал Озол. Вынув из кармана Крауклиса деньги, он расхохотался:
— Недурная добыча! С нашего жалованья такую кучу денег и за год не накопишь. — Потом он достал записку с номерами кредиток и начал сверять их. Саусайс все время торжествующе улыбался, Крауклис же стоял, как пришибленный. От волнения у него подергивалось лицо, побелели губы. Он не сомневался в том, что ему теперь обеспечены несколько лет исправительного дома. Исковеркана вся жизнь, потеряна невеста. .. Деньги Саусайса он предназначал на свадебные расходы и подвенечный наряд для невесты. Теперь, вместо фрака и белого жилета, на него наденут арестантскую куртку. Эх, взимал бы он лучше поборы с мелких воришек, чем связываться с таким крупным мошенником: разве возьмешь его голыми руками!
Сверив деньги с записанными номерами и втихомолку пересчитав их, Озол спокойно сунул пачку кредиток в карман. Спрятав туда же и револьвер Крауклиса, он бросил на своего коллегу уничтожающий взгляд.
— Ну? Номера полностью совпадают. Теперь пошли в управление к начальству. Пусть полюбуются красивыми делишками своего Крауклиса.
— Разве мы не составим сейчас же протокол? — спросил Саусайе.
— Пока нет. Я потом приглашу вас в управление, — спокойно ответил Озол. Он встал, попрощался с хозяином и повел арестованного к дверям. Идя по лестнице, Озол насмехался над Крауклисом:
— Ну что, теперь видишь, как это приятно — быть схваченным на месте преступления? Даже язык отнялся! Так чувствуют себя почти все те, кого мы ловим каждый день.
— Где у тебя совесть? Собака! Этого я тебе век не забуду, — бормотал Крауклис, не подымая глаз.
— Забывать не забывай, только не собачься. — Выйдя на улицу, Озол добавил: — нос кверху! И пой: «Стали чижика ловить, чтобы в клетку посадить. Чу, чу, не хочу, я из клетки улечу!»
Крауклис бросил на Озола изумленный взгляд. — Правда?! — вскричал он, еще не веря своему счастью.
— Ну конечно! Ты хотел разбогатеть один, а теперь поделимся. Благодари. бога и всех святых, что этот окаянный мошенник обратился именно ко мне! С кем-нибудь другим у тебя такой номер не прошел бы. В следующий раз держи ухо востро и бери сколько дают. Повторная встреча всегда опасна — они же нас ненавидят. Кроме того, на кредитках есть номера. Вот, выпустят золотую монету, тогда вздохнем свободнее. ..
— Теперь я верю, что ты мне друг! — со слезами в голосе воскликнул Крауклис, растроганно пожимая руку Озола.
— Не будь сентиментальной невестой, к которой вернулся пропавший жених. Лучше помоги мошеннику Саусайсу дожидаться, пока я вызову его в управле-'
ние! — смеясь, проговорил Озол, высвобождая свою руку.
— Оставим его в покое по делу Зиле, чтоб он поскорее забыл свои деньги. Расплатился он щедро. — Крауклис разоткровенничался и выложил коллеге всю комбинацию с бывшим офицером. Озол, в свою очередь, рассказал, как Саусайс его нашел и как они договаривались. Потом он вернул Крауклису отобранный револьвер и две пачки по тысяче лат. От души посме- явшись над Саусайсом, они расстались наилучшими
друзьями.
Саусайе был в таком восторге от блестяще удавшейся поимки Крауклиса, что в этот вечер не только пошел с Валентиной в кинематограф, но даже повел ее потом ужинать в ресторан. У него еще было в кармане около пятисот лат, отобранных у Аустры. Оставшиеся у Озола четыре Тысячи он тоже считал спасенными и надеялся вскоре получить их обратно.
Наконец наступил день собрания акционеров общества «Цеплис» — день, которого с таким нетерпением ожидали Саусайе и Нагайнис. Теперь Цеплис должен пасть, а Саусайе сесть на его место. Исход собрания был не безразличен и для Дзилюпетиса, Леймана и Зариня: Нагайнис всячески подзуживал их, рассказывая о Цеплисе самые сногсшибательные новости. К ним прибавилось еще ограбление сейфа и арест бухгалтера за подделку векселя. Все это доказывало, что Цеплис не сумел подобрать себе добросовестных помощников. После банкротства Зутиеа и его отъезда за границу Цеплис хозяйничал бесконтрольно, поскольку третий член правления, депутат Цирулис, думал только о предстоящих выборах в сейм и о сохранении своего мандата. Заседания правления не проводились, Цирулис не отзывался ни на одно приглашение. Ему было просто некогда — предвыборные собрания поглощали все время. Правда, на заседаниях правления от Циру-лиса и в прежние времена было мало толку. Но тогда
он, бывало, хоть посидит полчасика и подпишется под решениями. Теперь же его невозможно вытащить и для этого. Главные акционеры были в курсе дела и возлагали все надежды на общее собрание. Кроме того, Дзилюпетис, Лейман и Заринь были озабочены судьбою кредитов Латвийского банка и операцией по закладу кирпича. Только бы это сошло с рук! Ведь многие предприятия и фирмы отказываются выплачивать Латвийскому банку даже проценты по полученным ссудам, требуя новых кредитов на уплату процентов. Таким образом, размеры ссуд все возрастают, а деньги в назначенные сроки не возвращаются. Чтобы не списывать в убыток всю сумму ссуды, банк вынужден предоставлять все новые и новые кредиты, искусственно поддерживая на поверхности безнадежных утопленников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111