— Сескис угодливо улыбался.
— Почему же вы не сказали сразу? — Цеплис притворился расртроенным. — Нагайнис взял у меня полмиллиона чистоганом.
— Полмиллиона! — Сескис чуть не упал в обморок. — И такие деньги выкинуть на ветер!
— То есть как на ветер? Неужели предприятия Нагайниса настолько ненадежны, что я потеряю свои деньги? Не шутите, говорите серьезно. — Цеплис придвинулся к Сескису.
— Я говорю совершенно серьезно, — веско произнес Сескис. — Вы сегодня выкинули свои деньги за окошко.
— Хорошо еще, что я не отдал ему целого миллиона! Нагайнис-то хотел полтора, — почти радостно воскликнул Цеплис, борясь со смехом.
— Этому всегда мало! Но как вы могли поверить ему такие деньги? — простонал Сескис.
— Я же думал, что его предприятия надежны. Кроме того, он уплатил мне хороший процент, — оправдывался Цеплис.
— Да, но ведь вся Рига знает, что. Нагайнис скоро вылетит в трубу. Целых полмиллиона. .. — Сескис не мог успокоиться, как будто это были его деньги.
— Ах, господин Сескис, чего уж тут сокрушаться!
Это не в моей натуре. Будь что-будет. За науку денежки платят. Расскажите лучше, как обстоят дела с вашими предприятиями? — беззаботно подзуживал его Цеплис
— Разве Нагайнис вам ничего не говорил? — быстро спросил Сескис.
— Нет, ни слова. Мы вообще не говорили о вас.
— У меня дела ничего себе, жить можно, — облегченно вздохнул Сескис. — Одно несчастье — все требуют кредита. Если бы можно было инкассировать сразу все дебиторские суммы, я был бы одним из первых богачей в Риге. У меня же такой товар, без которого нельзя обойтись, потому что кушать хотят все. Выпить стопку и закусить килькой! Вот оно — дело-то какое, — и Сескис добродушно улыбнулся, хотя его все время терзала зависть, оттого что Нагайнису удалось вырвать у Цеплиса такую сумму.
— Но ведь конкуренция велика, — не отставал Цеплис.
— Мой товар уважают, и никто не может ему ничего сделать, — гордо возразил Сескис. — Качество и дешевизна всегда играют главную роль.
— Да, все было бы хорошо, если бы нашу промышленность и торговлю не душил финансовый голод. — Цеплис сам помогал Сескису добраться до истинной цели его визита.
— Совершенно верно! Я бы сам мог развернуться гораздо шире, и доходы были бы посолиднев. Да что поделаешь: мелкие торговцы берут в кредит и не платят. Если откажешь им, они не уплатят даже старых долгов и пойдут к конкуренту. А конкурент им даст. Особенно трудно с провинциальными торговцами: ведь там люди не смотрят на качество товаров, а берут что попало. Вот если бы вы смогли сейчас немножко выручить меня деньгами, то на будущей неделе я бы ворочал миллионами! — совсем уж залихватски закончил Сескис свою, начатую в жалобном тоне речь.
— Это великолепно! Сколько же вы хотите? — добившись своего, воскликнул Цеплис.
— Совсем немного, самую малость, только чтобы обернуться. Сейчас трудные времена, нельзя швыряться деньгами. — Сескис подыскивал слова, мысленно прикидывая, сколько спросить. Идя сюда, он собирался просить две тысячи лат и на худой конец удовлетвориться тысячей. Но теперь все расчеты спутались. Если уж Нагайнис добыл целых десять тысяч лат, то Сескису ни в коем случае нельзя просить меньше. Но пересаливать тоже нельзя, иначе дело может расстроиться вовсе. Может быть, Цеплис не держит дома такие суммы? Сескис не мог решиться и потому тянул.
— Смелее, смелее. Время деньги, как говорят англичане. Нам надо всегда придерживаться этого девиза, иначе мы ничего не достигнем. Англичане только этим завоевали весь свет. Ну, так сколько же? — Цеплис остановился перед сидящим в кресле Сескисом.
— Как вам сказать? Я ведь не знаю, сколько у вас наличных денег в распоряжении. Чем больше, тем лучше. — Сескис виновато улыбнулся. Он все-таки не осмеливался назвать сумму и был бы рад, если бы ее определил сам Цеплис. Тогда, может быть, удастся выклянчить добавку.
— Я же не знаю ваших потребностей, понятно, самых безотлагательных, — подзадоривал Цеплис. — Я не знаю также, какими гарантиями вы располагаете.
— Да какие там гарантии! Я могу подписать любой вексель, — бойко заверил Сескис.
— Подписать-то не штука, а вот выкупить!
— Ну, дайте для начала столько же, сколько На-гайнису, — выговорил, наконец, Сескис и даже вспотел.
— Хорошо. Но под какую гарантию? Векселей я не беру, — Цеплис вдруг опять сделался черствым дельцом, и Сескис почувствовал, что никакие уговоры тут не помогут.
— Какие же гарантии мог дать вам Нагайнис? — спросил он обиженно.
— Это наша коммерческая тайна, которой я никогда не разглашу. Ведь и Нагайнису я не пойду рассказывать о ваших гарантиях.
— У меня сейчас, кроме векселей, нет ничего под рукой.
— Тогда у нас на сей раз ничего не выйдет,
— Может быть, можно бы меньше? — Сескис робко пытался исправить свою ошибку.
— Без гарантий ни лата! — Цеплис теперь выглядел, как запертый несгораемый шкаф, который открывается лишь настоящим ключом или отмычкой искусного взломщика. Но Сескис не обладал ни тем, ни другим. Он понял, что дело проиграно, и поэтому был не в состоянии сказать что-нибудь, членораздельное.
— Тогда у меня на сей раз ничего не выйдет, — вздохнул он как бы про себя.
— Вы же мне сами говорили, что одолженные Нагайнису деньги я выбросил за окошко. Зачем же мне делать это во второй раз?
— Но почему же я должен страдать из-за Нагай-ниса? — жалобно взмолился Сескис.
— Не один вы, будем страдать вместе. Разделенное горе — это лишь полгоря, — вздохнул, в свою очередь, Цеплис.
— Ну, если не можете деньги, то хотя бы жирируйте мне пару вексельков. Я завтра учту их в банке. — Сескис ухватился за соломинку, хотя и не знал, в каком банке ему согласились бы учесть эти векселя. Впрочем, остается еще черная биржа, где почти всегда можно получить половину суммы.
— Нет, нет. Нагайнис провел нас обоих, и я сегодня уже не расположен говорить о деньгах.
— Тогда мне придется уйти с пустыми руками. Кто же меня выручит, если все надежды я возлагал на вас? — В этот момент Сескис имел до того жалкий вид, что Цеплису было просто неловко на него смотреть. Но деньги ведь не знают сострадания. ..
Сескис поднялся и пошатываясь вышел из кабинета. Он почувствовал, что Цеплис нанес ему решающий удар. Но за дверью вспомнил, что виновник этого несчастья Нагайнис, и его охватила непреодолимая здоба: — Всегда и везде он стоит у меня на пути, расстраивая мои лучшие замыслы. На этот раз я ему больше не прощу! Цеплис наверняка отдал-' бы мне
те десять тысяч лат. .. Может быть, я и сам оплошал, так сильно напугав Цеплиса потерею этих денег, и потому он мне не дал. Поди знай, о чем говорить и о чем молчать! — ворчал Сескис, выходя на улицу. У него вылетел весь хмель, и он поплелся к трамвайной остановке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
— Почему же вы не сказали сразу? — Цеплис притворился расртроенным. — Нагайнис взял у меня полмиллиона чистоганом.
— Полмиллиона! — Сескис чуть не упал в обморок. — И такие деньги выкинуть на ветер!
— То есть как на ветер? Неужели предприятия Нагайниса настолько ненадежны, что я потеряю свои деньги? Не шутите, говорите серьезно. — Цеплис придвинулся к Сескису.
— Я говорю совершенно серьезно, — веско произнес Сескис. — Вы сегодня выкинули свои деньги за окошко.
— Хорошо еще, что я не отдал ему целого миллиона! Нагайнис-то хотел полтора, — почти радостно воскликнул Цеплис, борясь со смехом.
— Этому всегда мало! Но как вы могли поверить ему такие деньги? — простонал Сескис.
— Я же думал, что его предприятия надежны. Кроме того, он уплатил мне хороший процент, — оправдывался Цеплис.
— Да, но ведь вся Рига знает, что. Нагайнис скоро вылетит в трубу. Целых полмиллиона. .. — Сескис не мог успокоиться, как будто это были его деньги.
— Ах, господин Сескис, чего уж тут сокрушаться!
Это не в моей натуре. Будь что-будет. За науку денежки платят. Расскажите лучше, как обстоят дела с вашими предприятиями? — беззаботно подзуживал его Цеплис
— Разве Нагайнис вам ничего не говорил? — быстро спросил Сескис.
— Нет, ни слова. Мы вообще не говорили о вас.
— У меня дела ничего себе, жить можно, — облегченно вздохнул Сескис. — Одно несчастье — все требуют кредита. Если бы можно было инкассировать сразу все дебиторские суммы, я был бы одним из первых богачей в Риге. У меня же такой товар, без которого нельзя обойтись, потому что кушать хотят все. Выпить стопку и закусить килькой! Вот оно — дело-то какое, — и Сескис добродушно улыбнулся, хотя его все время терзала зависть, оттого что Нагайнису удалось вырвать у Цеплиса такую сумму.
— Но ведь конкуренция велика, — не отставал Цеплис.
— Мой товар уважают, и никто не может ему ничего сделать, — гордо возразил Сескис. — Качество и дешевизна всегда играют главную роль.
— Да, все было бы хорошо, если бы нашу промышленность и торговлю не душил финансовый голод. — Цеплис сам помогал Сескису добраться до истинной цели его визита.
— Совершенно верно! Я бы сам мог развернуться гораздо шире, и доходы были бы посолиднев. Да что поделаешь: мелкие торговцы берут в кредит и не платят. Если откажешь им, они не уплатят даже старых долгов и пойдут к конкуренту. А конкурент им даст. Особенно трудно с провинциальными торговцами: ведь там люди не смотрят на качество товаров, а берут что попало. Вот если бы вы смогли сейчас немножко выручить меня деньгами, то на будущей неделе я бы ворочал миллионами! — совсем уж залихватски закончил Сескис свою, начатую в жалобном тоне речь.
— Это великолепно! Сколько же вы хотите? — добившись своего, воскликнул Цеплис.
— Совсем немного, самую малость, только чтобы обернуться. Сейчас трудные времена, нельзя швыряться деньгами. — Сескис подыскивал слова, мысленно прикидывая, сколько спросить. Идя сюда, он собирался просить две тысячи лат и на худой конец удовлетвориться тысячей. Но теперь все расчеты спутались. Если уж Нагайнис добыл целых десять тысяч лат, то Сескису ни в коем случае нельзя просить меньше. Но пересаливать тоже нельзя, иначе дело может расстроиться вовсе. Может быть, Цеплис не держит дома такие суммы? Сескис не мог решиться и потому тянул.
— Смелее, смелее. Время деньги, как говорят англичане. Нам надо всегда придерживаться этого девиза, иначе мы ничего не достигнем. Англичане только этим завоевали весь свет. Ну, так сколько же? — Цеплис остановился перед сидящим в кресле Сескисом.
— Как вам сказать? Я ведь не знаю, сколько у вас наличных денег в распоряжении. Чем больше, тем лучше. — Сескис виновато улыбнулся. Он все-таки не осмеливался назвать сумму и был бы рад, если бы ее определил сам Цеплис. Тогда, может быть, удастся выклянчить добавку.
— Я же не знаю ваших потребностей, понятно, самых безотлагательных, — подзадоривал Цеплис. — Я не знаю также, какими гарантиями вы располагаете.
— Да какие там гарантии! Я могу подписать любой вексель, — бойко заверил Сескис.
— Подписать-то не штука, а вот выкупить!
— Ну, дайте для начала столько же, сколько На-гайнису, — выговорил, наконец, Сескис и даже вспотел.
— Хорошо. Но под какую гарантию? Векселей я не беру, — Цеплис вдруг опять сделался черствым дельцом, и Сескис почувствовал, что никакие уговоры тут не помогут.
— Какие же гарантии мог дать вам Нагайнис? — спросил он обиженно.
— Это наша коммерческая тайна, которой я никогда не разглашу. Ведь и Нагайнису я не пойду рассказывать о ваших гарантиях.
— У меня сейчас, кроме векселей, нет ничего под рукой.
— Тогда у нас на сей раз ничего не выйдет,
— Может быть, можно бы меньше? — Сескис робко пытался исправить свою ошибку.
— Без гарантий ни лата! — Цеплис теперь выглядел, как запертый несгораемый шкаф, который открывается лишь настоящим ключом или отмычкой искусного взломщика. Но Сескис не обладал ни тем, ни другим. Он понял, что дело проиграно, и поэтому был не в состоянии сказать что-нибудь, членораздельное.
— Тогда у меня на сей раз ничего не выйдет, — вздохнул он как бы про себя.
— Вы же мне сами говорили, что одолженные Нагайнису деньги я выбросил за окошко. Зачем же мне делать это во второй раз?
— Но почему же я должен страдать из-за Нагай-ниса? — жалобно взмолился Сескис.
— Не один вы, будем страдать вместе. Разделенное горе — это лишь полгоря, — вздохнул, в свою очередь, Цеплис.
— Ну, если не можете деньги, то хотя бы жирируйте мне пару вексельков. Я завтра учту их в банке. — Сескис ухватился за соломинку, хотя и не знал, в каком банке ему согласились бы учесть эти векселя. Впрочем, остается еще черная биржа, где почти всегда можно получить половину суммы.
— Нет, нет. Нагайнис провел нас обоих, и я сегодня уже не расположен говорить о деньгах.
— Тогда мне придется уйти с пустыми руками. Кто же меня выручит, если все надежды я возлагал на вас? — В этот момент Сескис имел до того жалкий вид, что Цеплису было просто неловко на него смотреть. Но деньги ведь не знают сострадания. ..
Сескис поднялся и пошатываясь вышел из кабинета. Он почувствовал, что Цеплис нанес ему решающий удар. Но за дверью вспомнил, что виновник этого несчастья Нагайнис, и его охватила непреодолимая здоба: — Всегда и везде он стоит у меня на пути, расстраивая мои лучшие замыслы. На этот раз я ему больше не прощу! Цеплис наверняка отдал-' бы мне
те десять тысяч лат. .. Может быть, я и сам оплошал, так сильно напугав Цеплиса потерею этих денег, и потому он мне не дал. Поди знай, о чем говорить и о чем молчать! — ворчал Сескис, выходя на улицу. У него вылетел весь хмель, и он поплелся к трамвайной остановке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111