— Ты думаешь, это действительно может случиться? — взволнованно спросил Цеплис.
— А почему бы и нет!
— Ну я так быстро не сдамся! На сей раз я проявлю терпение и настойчивость, потому что знаю, во имя чего это делается.
— Ну, а если все-таки ничего не выйдет?
— Берта, ты, наверно, хочешь убить во мне всякую веру, — упрекнул ее Цеплис. — Я не допускаю такой возможности. Но если это все же случится, я осуществлю свои замыслы один, и вся прибыль тоже достанется мне одному.
— У тебя не хватит денег.
— Не хватит денег? Но ведь потому я и созываю их всех сегодня! Иначе они вообще не были бы мне нужны.
— Это я прекрасно понимаю. Но мне хочется знать, откуда ты возьмешь недостающие деньги, если никто из приглашенных не примет твоего предложения?
— Достану. Необходимые средства отпустит мне Латвийский банк. Ознакомившись с перспективами грандиозного предприятия и с размерами вложенного мной капитала, они мне охотно предоставят эти недостающие тридцать или сорок миллионов, — гордо возразил Цеплис.
— Ты же мне обещал не рисковать своими деньгами.
— Поэтому я и хочу воодушевить других. Но если это не удастся, то после получения государственной ссуды я выну свои деньги и положу их в иностранные банки. Дом я заблаговременно перепишу на твое имя. Только этого никто не должен знать. Обещай, что ты никому не скажешь.
— Это я могу обещать на некоторое время. Но когда дом будет записан на мое имя, я смогу развестись с тобой, — пошутила Берта.
— А сейчас не можешь?
— Ты мне не отдашь дом. А без имущества я не хочу разводиться.
— Не думай, у тебя и тогда не будет имущества, потому что на полную стоимость дома я получу закладные и буду держать их у себя в кармане. — Цеплис засмеялся, будто шутя, но его слова были слишком похожи на правду.
— Значит, ты хочешь обмануть меня так же, как и своих будущих акционеров!.— Берта притворилась серьезной.
— Что за чепуха! Разве я хочу их обмануть? — воскликнул смутившийся Цеплис.
— Не только акционеров, но и банк! Ты сам сказал, что, как только получишь ссуду, сейчас же вынешь вложенный капитал и переведешь его в заграничные банки. Разве это не обман?
— Ты в этом ничего не смыслишь! Вообще не следует женщинам вмешиваться в мужские дела. Восторгайся уж лучше весной и прелестной погодой, — насмешливо произнес Цеплис.
— Спасибо за совет! Если я не восторгаюсь твоими надувательскими планами, так ты меня упрекаешь, будто я вмешиваюсь в твои дела. Очень красиво! А я все-таки хочу говорить, потому что твои неудачи отразятся и на мне. — Берта и вправду сделалась серьезной.
— Ты мне испортишь настроение, и я действительно провалюсь на собрании. — В голосе Цеплиса прозвучала резкость.
— Я хочу вообще удержать тебя от этого собрания.
— Это тебе не удастся. Я сам знаю, что делаю. Если я что-нибудь решил, то не отступлюсь, пока не достигну своей цели. Лучше и не пытайся. Этому проекту я посвятил так много времени, что отступление уже невозможно.
— А если я попрошу тебя?
— Надо было раньше. Ты сама все время радовалась моим замыслам и восхищалась вместе со мной. А теперь, когда я хочу приняться за их осуществление, запела другую песенку. Почему ты вдруг изменила свое мнение? — удивленно спросил Цеплис.
— Ты никогда еще не высказывался так откровенно! Я думала, ты действительно хочешь содействовать расцвету нашей промышленности. А сейчас ты признался, что хочешь только нажиться за счет других. Ты же обманешь всех, кто тебе доверится. — Берта даже раскраснелась и сердито глядела на мужа.
— Ах, значит, по-твоему, я должен заниматься благотворительностью? Ну нет будущее обеспечено лишь тем предприятиям, которые правильно поставлены в деловом отношении и приносят хорошую прибыль,— Но этого можно достигнуть честной работой, без надувательства.
— Разве это надувательство, если я приглашаю других в свое предприятие компаньонами? Они же еще на этом хорошо заработают...
— Или все потеряют! — с горячностью перебила Берта.
— Если ты меня будешь перебивать, я не скажу больше ни слова. Вообще ты сегодня настолько несдержанна и неосторожна в выражениях, что тебе лучше бы пойти домой отдохнуть.
Берта круто повернулась и, ни слова не сказав, быстро пошла прочь. Она не выдержала, и глаза ее наполнились слезами. Берта не понимала, что с ней случилось, только чувствовала, что присутствие мужа для нее невыносимо. Ничего не соображая, бежала она по улицам и пришла в себя только дома. «Неужели ее Эдгар действительно мог вынашивать подобные замыслы?» — думала Берта, бросившись на кровать и заливаясь слезами. Как же она не замечала этого раньше?
После внезапного бегства Берты Цеплис немного прошел вслед за нею, но, убедившись, что не догонит жену и что она направилась к дому, успокоился. Ее поведение было поистине очень странным, но сейчас Цеплису некогда было думать о пустяках. Это можно будет выяснить в более свободное время.
Пока Цеплис гулял и ссорился с женой, в гостинице «Венеция», где был заказан большой кабинет, собирались рижские торговцы и промышленники, которых пригласили выслушать предложения Цеплиса и принять участие в учреждаемом предприятии. Кроме промышленников и коммерсантов, Цеплис пригласил также трех наиболее деятельных депутатов сейма и стольких же представителей руководящих и влиятельных кругов Латвийского банка. Два депутата, Осис и Цирулис, принадлежали к тогдашним правительственным фракциям, третий же, Клявинь, был лидером оп-
позиции и опаснейшим оппонентом правительства по финансовым и кредитным вопросам. Выбирая и приглашая именно этих депутатов, Цеплис руководствовался тем расчетом, что в своем предприятии он должен прежде всего заинтересовать правительственные фракции, в чьих руках находятся ключи от сундука с государственными деньгами, а оппозиции надо только заткнуть рот. И достичь этого Цеплис думал вернее всего путем непосредственного вовлечения Клявиня в предприятие. Благожелательное отношение Осиса и Цирулиса было необходимо для получения кредитов, так как в противном случае правительство и Латвийский банк запросили бы большие или меньшие гарантии, хотя бы ради проформы. Но если замолвят словечко Цирулис или Осис, да к тому же в случае надобности не скроют, что и Клявинь является участником предприятия, то ни один министр или директор не посмеет усомниться в благонадежности предприятия и отказать в кредитах. В этом отношении Цеплис хотел быть, да и был рассудительнее и дальновиднее промышленника Оскара Бриедиса, который отправился к министру финансов с голыми руками и пытался прошибить стенку лбом. Нет, Цеплис не допустил бы подобной ошибки: если не хочешь отморозить руки, надо надеть перчатки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111