Разумеется,
результаты экспериментов по оценке цветов, подробно спи-
санные выше, свидетельствуют о прЕнципиальной важ-
ности условий слабого видения как необходимого усло-
вия действия поведенческих факторов в лабораторных
экспериментах. Картеру и Скулеру [14], например, уда-
лось достичь значительного снижения перцептивного уве-
личения размера ценных объектов путем сведения к мини-
муму неопределенности, хотя это явление выступало
у них в более неопределенной ситуации запоминания.
Теоретическая ошибка большинства этих исследо-
ваний, как обнаруживших описанное явление, так и не
1 См. стр. 65-80.
104
обнаруживших его, состоит в том, что существует одна
редко формулируемая гипотеза, объясняющая, почему
поведенческие факторы должны влиять на воспринимае-
мые свойства объекта. Верно ли, что исследуемое свой-
ство дает в высшей степени существенную информацию
для подтверждения некоторой гипотезы, действующей в си-
туации оценки, гипотезы, о которой мы не подозреваем?
Возьмем, к примеру, оценку величины. Допустим, испыту-
емый должен оценить величину монет. Он приступает
к эксперименту с гипотезами о величине объекта (основан-
ными, по-видимому, на принципах уровня адаптации,
как мы показали в одной ранней работе [10]), а также с ги-
потезами относительно ценности этих монет. В этом экспе-
рименте информация о величине объекта подтверждает
гипотезы и о величине монеты и ее ценности. Поскольку
величина объекта увеличивается одновременно с его цен-
ностью, эта связь получила широкое распространение
в нашей культуре. Вполне вероятно, следовательно, что
происходит переоценка признака величины, поскольку
этот признак служит подтверждением как гипотезы о ве-
личине предмета, так и гипотезы о его ценности. Мы склон-
ны предположить, что эта комбинированная тенденция
увеличивать признаки величины и приводит к переоценке
размеров объекта.
Однако самый важный пункт нашего рассуждения
состоит в том, что обычный изучаемый здесь признак ве-
личины определенным образом связан с действующими
в данной ситуации гипотезами о ценности объектов или
их способности удовлетворять какие-то потребности. Ко-
роче говоря, если мы хотим изучать искажение восприя-
тия обычных свойств в результате действия поведенческих
и личностных факторов, мы должны признать, что такое
искажение вызывается информацией, исходящей от вели-
чины, формы или цвета изучаемого объекта и пригодной
для подтверждения мотивационных или личностных ги-
потез. При отсутствии этого условия никакого искажения,
по моему мнению, не произойдет.
Это приводит нас к проблеме адекватного исследования
восприятия, учитывающего личностные факторы. Мне ка-
жется, наиболее важный момент состоит в следующем:
если мы хотим изучать личностные факторы восприятия,
необходимо сосредоточить исследование на изучении тех
признаков окружения, которые существенны для под-
105
тверждения гипотез, отражающих основные особенности
личности. Как правило, это не признаки величины, цвета
или яркости. Это признаки, более непосредственно спо-
собствующие межличностному приспособлению: видимая
сердечность или холодность человека, видимый угрожаю-
щий характер ситуации, видимая разумность или искрен-
ность собеседника. Я приведу несколько примеров, свя-
занных с исследованием подобных свойств. Келли [34]
показал, что поведение учителя в групповой ситуации
воспринимается совершенно по-разному в смысле сердеч-
ности или холодности в зависимости от предварительной
информации, которую класс получил о нем. Если предва-
рительное описание учителя содержит элементы, которые
подчеркивают устрашающие черты его фигуры, то ученик
предрасположен к восприятию признаков, способству-
ющих фиксации соответствующих поступков, когда они
будут иметь место. Другой пример. Маас [43] показал,
каким образом восприятие причины, порождающей собы-
тие (независимо от того, кто отвечает за него: лидер или
вся группа), изменяется в зависимости от двух обстоя-
тельств: а) типа лидера и б) типа группы (неформальная
открытая формальная закрытая). Признаки окружения,
указывающие на социальный характер воспринимаемой
причинности, при всей их неопределенности оказываются
здесь решающим перцептивным признаком. Наконец, Линд-
сей и Рогольский [40] высказали мнение, что особая
чувствительность антисемита к еврейским чертам лица объ-
ясняется повышенной зависимостью его общего приспо-
собления от таких признаков - короче говоря, что та-
кие признаки весьма пригодны для подтверждения гипотез,
руководящих его поведением.
Такие признаки, как еврейские черты лица или лич-
ная сердечность, разумеется, очень сложны по сравнению
с мириадами признаков величины, движения, цвета и дру-
гих, на которые они опираются. Но с феноменологической
точки зрения они целостны и с трудом разложимы на со-
ставляющие их элементы. Однако отказ от них из-за их
сложного характера оправдан в такой же мере, как отказ
от признака резкости при характеристике звукового тона
на том основании, что резкость звука - результат слож-
ного взаимодействия громкости, высоты и других факто-
ров.
Работая с такими сложными, существенными для при-
106
способления признаками, мы лишаем себя возможности
пользоваться в экспериментах физическими измерениями
в качестве эталона. Изучая величину, например, можно
говорить об искажениях как об отклонении оценки ве-
личины от ее действительной, или физически измеримой,
величины. Не существует, однако, такой эталонной меры
для видимой сердечности человека. Вместо этого нам на
остается, таким образом, ничего иного, кроме сравнения
оценок, даваемых различными группами или различны-
ми индивидами при различных психологических условиях.
Наша основная метрика должна включать сравнение
оценок различных групп. И всюду, где это возможно,
следует поручать независимым судьям оценку раздражи-
теля, с которой можно сравнивать результаты восприя-
тия наших испытуемых. Дело это трудное, но отнюдь не
невозможное.
Отбор личностью
существенных признаков
Существует, по-моему, два руководящих принципа для
отбора личностно существенных признаков раздражителя,
подлежащих исследованию. Один из них - теоретичес-
кого характера. Различные теории личности содержат не-
которые явные или неявные утверждения относительно
признаков окружающей среды, которыми руководствуется
индивид при сохранении и улучшении своего личного прис-
пособления. Хорошим примером может служить психоана-
литическая теория механизмов защиты <Я>, содержащая
некоторые указания для исследования восприятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
результаты экспериментов по оценке цветов, подробно спи-
санные выше, свидетельствуют о прЕнципиальной важ-
ности условий слабого видения как необходимого усло-
вия действия поведенческих факторов в лабораторных
экспериментах. Картеру и Скулеру [14], например, уда-
лось достичь значительного снижения перцептивного уве-
личения размера ценных объектов путем сведения к мини-
муму неопределенности, хотя это явление выступало
у них в более неопределенной ситуации запоминания.
Теоретическая ошибка большинства этих исследо-
ваний, как обнаруживших описанное явление, так и не
1 См. стр. 65-80.
104
обнаруживших его, состоит в том, что существует одна
редко формулируемая гипотеза, объясняющая, почему
поведенческие факторы должны влиять на воспринимае-
мые свойства объекта. Верно ли, что исследуемое свой-
ство дает в высшей степени существенную информацию
для подтверждения некоторой гипотезы, действующей в си-
туации оценки, гипотезы, о которой мы не подозреваем?
Возьмем, к примеру, оценку величины. Допустим, испыту-
емый должен оценить величину монет. Он приступает
к эксперименту с гипотезами о величине объекта (основан-
ными, по-видимому, на принципах уровня адаптации,
как мы показали в одной ранней работе [10]), а также с ги-
потезами относительно ценности этих монет. В этом экспе-
рименте информация о величине объекта подтверждает
гипотезы и о величине монеты и ее ценности. Поскольку
величина объекта увеличивается одновременно с его цен-
ностью, эта связь получила широкое распространение
в нашей культуре. Вполне вероятно, следовательно, что
происходит переоценка признака величины, поскольку
этот признак служит подтверждением как гипотезы о ве-
личине предмета, так и гипотезы о его ценности. Мы склон-
ны предположить, что эта комбинированная тенденция
увеличивать признаки величины и приводит к переоценке
размеров объекта.
Однако самый важный пункт нашего рассуждения
состоит в том, что обычный изучаемый здесь признак ве-
личины определенным образом связан с действующими
в данной ситуации гипотезами о ценности объектов или
их способности удовлетворять какие-то потребности. Ко-
роче говоря, если мы хотим изучать искажение восприя-
тия обычных свойств в результате действия поведенческих
и личностных факторов, мы должны признать, что такое
искажение вызывается информацией, исходящей от вели-
чины, формы или цвета изучаемого объекта и пригодной
для подтверждения мотивационных или личностных ги-
потез. При отсутствии этого условия никакого искажения,
по моему мнению, не произойдет.
Это приводит нас к проблеме адекватного исследования
восприятия, учитывающего личностные факторы. Мне ка-
жется, наиболее важный момент состоит в следующем:
если мы хотим изучать личностные факторы восприятия,
необходимо сосредоточить исследование на изучении тех
признаков окружения, которые существенны для под-
105
тверждения гипотез, отражающих основные особенности
личности. Как правило, это не признаки величины, цвета
или яркости. Это признаки, более непосредственно спо-
собствующие межличностному приспособлению: видимая
сердечность или холодность человека, видимый угрожаю-
щий характер ситуации, видимая разумность или искрен-
ность собеседника. Я приведу несколько примеров, свя-
занных с исследованием подобных свойств. Келли [34]
показал, что поведение учителя в групповой ситуации
воспринимается совершенно по-разному в смысле сердеч-
ности или холодности в зависимости от предварительной
информации, которую класс получил о нем. Если предва-
рительное описание учителя содержит элементы, которые
подчеркивают устрашающие черты его фигуры, то ученик
предрасположен к восприятию признаков, способству-
ющих фиксации соответствующих поступков, когда они
будут иметь место. Другой пример. Маас [43] показал,
каким образом восприятие причины, порождающей собы-
тие (независимо от того, кто отвечает за него: лидер или
вся группа), изменяется в зависимости от двух обстоя-
тельств: а) типа лидера и б) типа группы (неформальная
открытая формальная закрытая). Признаки окружения,
указывающие на социальный характер воспринимаемой
причинности, при всей их неопределенности оказываются
здесь решающим перцептивным признаком. Наконец, Линд-
сей и Рогольский [40] высказали мнение, что особая
чувствительность антисемита к еврейским чертам лица объ-
ясняется повышенной зависимостью его общего приспо-
собления от таких признаков - короче говоря, что та-
кие признаки весьма пригодны для подтверждения гипотез,
руководящих его поведением.
Такие признаки, как еврейские черты лица или лич-
ная сердечность, разумеется, очень сложны по сравнению
с мириадами признаков величины, движения, цвета и дру-
гих, на которые они опираются. Но с феноменологической
точки зрения они целостны и с трудом разложимы на со-
ставляющие их элементы. Однако отказ от них из-за их
сложного характера оправдан в такой же мере, как отказ
от признака резкости при характеристике звукового тона
на том основании, что резкость звука - результат слож-
ного взаимодействия громкости, высоты и других факто-
ров.
Работая с такими сложными, существенными для при-
106
способления признаками, мы лишаем себя возможности
пользоваться в экспериментах физическими измерениями
в качестве эталона. Изучая величину, например, можно
говорить об искажениях как об отклонении оценки ве-
личины от ее действительной, или физически измеримой,
величины. Не существует, однако, такой эталонной меры
для видимой сердечности человека. Вместо этого нам на
остается, таким образом, ничего иного, кроме сравнения
оценок, даваемых различными группами или различны-
ми индивидами при различных психологических условиях.
Наша основная метрика должна включать сравнение
оценок различных групп. И всюду, где это возможно,
следует поручать независимым судьям оценку раздражи-
теля, с которой можно сравнивать результаты восприя-
тия наших испытуемых. Дело это трудное, но отнюдь не
невозможное.
Отбор личностью
существенных признаков
Существует, по-моему, два руководящих принципа для
отбора личностно существенных признаков раздражителя,
подлежащих исследованию. Один из них - теоретичес-
кого характера. Различные теории личности содержат не-
которые явные или неявные утверждения относительно
признаков окружающей среды, которыми руководствуется
индивид при сохранении и улучшении своего личного прис-
пособления. Хорошим примером может служить психоана-
литическая теория механизмов защиты <Я>, содержащая
некоторые указания для исследования восприятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129