Мы дол-
жны принять это допущение по двум причинам. Первая
востоит в том, что восприятия имеют родовой характер
в том смысле, что все воспринимаемое относится к неко-
торому классу и лишь через него приобретает свое значе-
ние. Конечно, любой встречаемый нами предмет имеет
какие-то уникальные черты, однако эта уникальность
проявляется как отклонение от класса, к которому отно-
сится предмет. Заметим, что при дальнейшем анализе
можно констатировать, как это делали гештальтпсихо-
логи, различие между чистым процессом воздействия
раздражителя и взаимодействием этого процесса с соответ-
ствующим следом памяти - последнее, по-видимому, и
приводит к вполне определенному восприятию. Однако,
если и существует чистый процесс раздражения, весьма
сомнительно, чтобы он дал в результате восприятие, лишен-
ное категориальных характеристик. Факт существования
предметов, событий или ощущений, не относимых ни к ки-
кой категории - хотя бы категории определенной модаль-
ности,- настолько далек от всякого опыта, что его без
колебаний следует признать сверхъестественным. Кате-
горизацию предмета или события - отнесение его к ка-
кому-то классу или идентификацию его - можно уподо-
бить тому, что в теории множеств называется отнесением
элемента некоего множества к некоторому его подмножест-
ву на основе таких упорядоченных пар, троек или п приз-
наков, как мужчина - женщина, мезоморф - эндоморф-
эктоморф или, скажем, высота предмета с точностью до
сантиметра. Короче говоря, если мы хотим сказать о пред-
мете нечто более содержательное, чем просто указать на
его принадлежность к подмножеству данного множества,
следует его категоризировать. Категоризация может быть
богаче (<Это хрустальный бокал, ограненный в Дании>),
а может быть бедней (<Это стеклянный предмет>). Вся-
кий раз, когда в результате какой-то операции воспри-
нимаемый объект относится к некоторому подмножеству,
налицо акт категоризации.
Более серьезным, хотя и чисто логическим, является
вопрос о том, как вообще человек может сообщить другим
о наличии у него не родового или полностью индивидуаль-
15
ного опыта. Ни язык, ни предварительное обучение, кото-
рое можно дать организму для управления любой другой
формой внешней реакции, не позволяют ничего сообщить
иначе, как в терминах рода или категории. Если бы какое-
нибудь восприятие оказалось не включенным в систему
категорий, то есть свободным от отнесения к какой-либо
категории, оно было бы обречено оставаться недоступной
жемчужиной, жар-птицей, погребенной в безмолвии ин-
дивидуального опыта.
Некоторые авторы, в том числе Гибсон [26], Баллах
183] и Пратт 169], высказали предположение, что человек
четко различает класс перцептивных феноменов, связан-
ный с идентификацией объектов или их значений, и чувст-
венный мир, из которого поступают сигналы, позволяю-
щие делать выводы об этих объектах. Гибсон, как и Тит-
ченер 178] до него, подчеркивал различие между видимым
полем и видимым миром; первое - это мир ощущений,
отражающих признаки вещей, второй - мир предметов,
вещей и событий. Пратт считает, что мотивация, установ-
ка и прошлый опыт могут влиять на восприятие предметов
видимого мира, но не на материю видимого поля. В свою
очередь Баллах также утверждает, вполне в традициях
своих предшественников - гештальтпсихологов, что су-
ществует различие между чистым процессом раздражения
II взаимодействием этого процесса со следами прошлого
опыта в памяти, в результате чего возникает нервная связь
на основе сходства. Первое - это материя восприятия,
второе - конечный продукт восприятия. Мы проследили
взгляды исследователей трех поколений и возвращаемся
к представлениям предшественников гештальтпсихоло-
гии. Если нашей задачей является изучение зрительного
поля, освобожденного от предметности зрительного мира,
ie необходимо - как того требует Баллах - освободить-
ся от ошибки стимула и иметь дело не с восприятием пред-
мета, обладающего определенными признаками, а с вос-
приятием величины, яркости, цвета или формы, которые
сравниваются с переменным эталоном.
Если мы утверждаем, что категоризация часто оказы-
вается скрытым или бессознательным процессом, что мы
не осознаем перехода от отсутствия идентификации объек-
та к наличию ее и что решающим признаком всякого вос-
приятия является тем не менее отнесение объекта в той
или иной форме к известной категории, то это не освобож-
16
дает нас от обязанности объяснить, откуда берутся сами
категории. Хебб [36] утверждает, что некоторые первич-
ные категории врожденны или автохтонны, а не являются
результатом обучения. Первичную способность выделять
предметы из фона следует, по-видимому, считать одним
из примеров этого. То же относится и к способности раз-
личать модальности событий, хотя явление синестезии
показывает, что совпадение образа и предмета не такое
уж полное, как может казаться (см., например, von Horn-
bostel [39]). Звук дисковой пилы возникает и пропадает
одновременно с включением и выключением тока. Пол-
ный список врожденных категорий - излюбленный пред-
мет философских споров в XIX в.- это тема, на которую,
по-видимому, потрачено слишком много чернил и слиш-
ком мало экспериментальных усилий. Движение, причин-
ность, намерение, тождество, эквивалентность, время и
пространство суть категории, которым, скорее всего, со-
ответствует нечто первичное в психике новорожденного.
И вполне возможно, что некоторые первичные способно-
сти к категоризации определенного рода строятся, как
полагает Пиаже [65], на основе еще более первичных спо-
собностей. Чтобы понять, что нечто является причиной
чего-то, необходимо прежде всего существование категории
тождества, чтобы в процессе причинного взаимодействия
оба предмета могли представляться как остающиеся самими
собой. Первичные, или существующие до опыта, катего-
рии - предмет пристального внимания таких исследова-
телей инстинктивного поведения, как Лешли [51] и Тин-
берген [77],- еще ждут своего объяснения. В дальней-
шем мы условно будем считать их существование доказан-
ным. Что же касается вторичных, производных категорий,
используемых для классификации или идентификации
предметов, то их развитие связано с обучением. Это обу-
чение направлено на выделение признаков предметов, оп-
ределение их значения и использование решающих приз-
наков, или сигналов, с целью группировки объектов в рав-
ноценные классы. Оно характеризуется теми же черта-
ми, что и любое обучение различению с помощью призна-
ков, и ниже у нас еще будет возможность говорить об
этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
жны принять это допущение по двум причинам. Первая
востоит в том, что восприятия имеют родовой характер
в том смысле, что все воспринимаемое относится к неко-
торому классу и лишь через него приобретает свое значе-
ние. Конечно, любой встречаемый нами предмет имеет
какие-то уникальные черты, однако эта уникальность
проявляется как отклонение от класса, к которому отно-
сится предмет. Заметим, что при дальнейшем анализе
можно констатировать, как это делали гештальтпсихо-
логи, различие между чистым процессом воздействия
раздражителя и взаимодействием этого процесса с соответ-
ствующим следом памяти - последнее, по-видимому, и
приводит к вполне определенному восприятию. Однако,
если и существует чистый процесс раздражения, весьма
сомнительно, чтобы он дал в результате восприятие, лишен-
ное категориальных характеристик. Факт существования
предметов, событий или ощущений, не относимых ни к ки-
кой категории - хотя бы категории определенной модаль-
ности,- настолько далек от всякого опыта, что его без
колебаний следует признать сверхъестественным. Кате-
горизацию предмета или события - отнесение его к ка-
кому-то классу или идентификацию его - можно уподо-
бить тому, что в теории множеств называется отнесением
элемента некоего множества к некоторому его подмножест-
ву на основе таких упорядоченных пар, троек или п приз-
наков, как мужчина - женщина, мезоморф - эндоморф-
эктоморф или, скажем, высота предмета с точностью до
сантиметра. Короче говоря, если мы хотим сказать о пред-
мете нечто более содержательное, чем просто указать на
его принадлежность к подмножеству данного множества,
следует его категоризировать. Категоризация может быть
богаче (<Это хрустальный бокал, ограненный в Дании>),
а может быть бедней (<Это стеклянный предмет>). Вся-
кий раз, когда в результате какой-то операции воспри-
нимаемый объект относится к некоторому подмножеству,
налицо акт категоризации.
Более серьезным, хотя и чисто логическим, является
вопрос о том, как вообще человек может сообщить другим
о наличии у него не родового или полностью индивидуаль-
15
ного опыта. Ни язык, ни предварительное обучение, кото-
рое можно дать организму для управления любой другой
формой внешней реакции, не позволяют ничего сообщить
иначе, как в терминах рода или категории. Если бы какое-
нибудь восприятие оказалось не включенным в систему
категорий, то есть свободным от отнесения к какой-либо
категории, оно было бы обречено оставаться недоступной
жемчужиной, жар-птицей, погребенной в безмолвии ин-
дивидуального опыта.
Некоторые авторы, в том числе Гибсон [26], Баллах
183] и Пратт 169], высказали предположение, что человек
четко различает класс перцептивных феноменов, связан-
ный с идентификацией объектов или их значений, и чувст-
венный мир, из которого поступают сигналы, позволяю-
щие делать выводы об этих объектах. Гибсон, как и Тит-
ченер 178] до него, подчеркивал различие между видимым
полем и видимым миром; первое - это мир ощущений,
отражающих признаки вещей, второй - мир предметов,
вещей и событий. Пратт считает, что мотивация, установ-
ка и прошлый опыт могут влиять на восприятие предметов
видимого мира, но не на материю видимого поля. В свою
очередь Баллах также утверждает, вполне в традициях
своих предшественников - гештальтпсихологов, что су-
ществует различие между чистым процессом раздражения
II взаимодействием этого процесса со следами прошлого
опыта в памяти, в результате чего возникает нервная связь
на основе сходства. Первое - это материя восприятия,
второе - конечный продукт восприятия. Мы проследили
взгляды исследователей трех поколений и возвращаемся
к представлениям предшественников гештальтпсихоло-
гии. Если нашей задачей является изучение зрительного
поля, освобожденного от предметности зрительного мира,
ie необходимо - как того требует Баллах - освободить-
ся от ошибки стимула и иметь дело не с восприятием пред-
мета, обладающего определенными признаками, а с вос-
приятием величины, яркости, цвета или формы, которые
сравниваются с переменным эталоном.
Если мы утверждаем, что категоризация часто оказы-
вается скрытым или бессознательным процессом, что мы
не осознаем перехода от отсутствия идентификации объек-
та к наличию ее и что решающим признаком всякого вос-
приятия является тем не менее отнесение объекта в той
или иной форме к известной категории, то это не освобож-
16
дает нас от обязанности объяснить, откуда берутся сами
категории. Хебб [36] утверждает, что некоторые первич-
ные категории врожденны или автохтонны, а не являются
результатом обучения. Первичную способность выделять
предметы из фона следует, по-видимому, считать одним
из примеров этого. То же относится и к способности раз-
личать модальности событий, хотя явление синестезии
показывает, что совпадение образа и предмета не такое
уж полное, как может казаться (см., например, von Horn-
bostel [39]). Звук дисковой пилы возникает и пропадает
одновременно с включением и выключением тока. Пол-
ный список врожденных категорий - излюбленный пред-
мет философских споров в XIX в.- это тема, на которую,
по-видимому, потрачено слишком много чернил и слиш-
ком мало экспериментальных усилий. Движение, причин-
ность, намерение, тождество, эквивалентность, время и
пространство суть категории, которым, скорее всего, со-
ответствует нечто первичное в психике новорожденного.
И вполне возможно, что некоторые первичные способно-
сти к категоризации определенного рода строятся, как
полагает Пиаже [65], на основе еще более первичных спо-
собностей. Чтобы понять, что нечто является причиной
чего-то, необходимо прежде всего существование категории
тождества, чтобы в процессе причинного взаимодействия
оба предмета могли представляться как остающиеся самими
собой. Первичные, или существующие до опыта, катего-
рии - предмет пристального внимания таких исследова-
телей инстинктивного поведения, как Лешли [51] и Тин-
берген [77],- еще ждут своего объяснения. В дальней-
шем мы условно будем считать их существование доказан-
ным. Что же касается вторичных, производных категорий,
используемых для классификации или идентификации
предметов, то их развитие связано с обучением. Это обу-
чение направлено на выделение признаков предметов, оп-
ределение их значения и использование решающих приз-
наков, или сигналов, с целью группировки объектов в рав-
ноценные классы. Оно характеризуется теми же черта-
ми, что и любое обучение различению с помощью призна-
ков, и ниже у нас еще будет возможность говорить об
этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129