«Весь Караташ украсим! Под бо-
ком, свое, — дешево, красиво, ничего стоить не будет!» — «А если не хватит?» — «Ну, тогда хотя бы все гидросооружения облицуем, вот здорово-то будет! Вся страна ахнет!» Хотел тут же и добычу начинать. С трудом отговорил его: никуда, мол, мрамор этот от нас не денется. А ежели совсем мало его — Дворец культуры облицуем или ваш чернильный прибор — на самый крайний случай. Это, конечно, Иристову я не сказал, но про себя тогда, у Гяур-Калы, подумал».
Умный человек был Иван Иванович Колодков, приятный, с юмором. Имелся у него и один — пошел такой слушок — недостаток: раньше вроде бы его не было, а потом появился. То ли постарел Колодков, то ли времена изменились: считали, либеральничает, кад-дры расставляет неправильно, слабо руководит людьми. Дошел слушок этот и до Музычука. Посмотрел он на колодковскую партию через увеличительное стекло и Олега Когина расспросил. Тот на первый раз защитил Ивана Ивановича. Прошло около месяца — появляется заметка в многотиражке: в первой партии двадцать первой геологической экспедиции плохо налажен учет, есть случаи скрытых простоев, не выполнен в прошлом месяце план буровых работ. Музычук, изучая свежий номер газеты — он делал это регулярно и очень внимательно: газета была одним из объектов его большого хозяйства, и он руководил ею, — наткнулся на «сигнал» и сразу вспомнил и либерала Кододко-ва, и Когина, вставшего почему-то на его защиту. И тут же записал в своем настольном календаре: съездить в Баба-Дурды, разобраться во всем с пристрастием.
И вот теперь, в назначенный день и час, он приехал разбираться. Но еще до крупного разговора решил Музычук посмотреть на все своими глазами, поговорить с народом, узнать настроения. И сейчас шагал на своих толстых и коротких ногах по базовому лагерю так быстро, что Когин, Колодков и все остальные едва успевали за ним. Музычук задумал примерно наказать виновных: если здесь, в Баба-Дурды, под самым его носом, безобразия, то что же происходит в партиях и на буровых, находящихся в пятистах километрах от Ка-раташа, вдали от руководства?! Нет, эту гайку надо было закручивать туго, с показательным пристрастием.
Музычук мотался по базовому лагерю кругами и восьмерками, словно ищейка, взявшая след. Глаз у него оказался хозяйский, прицельный, опытный. Все подмечал: мелочи, недоработки, недоделки. Но помалкивал, не ярился до поры до времени, внешне был спокоен. Только в блокнотике чиркал, видно на память не надеялся. И, как всегда бывает в подобных случаях, куча всякого мусора на поверхность выплыла: у склада - гора пустых бочек и ящиков, давно приготовленных к сдаче, но до сих пор не сданных; груду «свечей» - так называют трубы, из которых состоит буровая колонна, - привезли и свалили небрежно; какой-то парень, прибывший с дальней буровой, заснул в холодке; из досок, что на обшивку шурфов идут, старичок-умелец тумбочку или шкаф мастерит; вторую камералку слишком близко от склада горюче-смазочных построили; почему-то дыра на крыше большой палатки-общежития оказалась, здоровая такая и на самом видном месте; движок неподалеку от гаража мотористы взялись ремонтировать, разобрали, а тут, видно, слух — начальство высокое изволило пожаловать, мотористы кусок_ брезента на движок кинули, а сами в кон-горку, скрыться от лишних вопросов: движок-то полупому был запорот; порыв ветра между тем брезент сбросил, и разобранный движок песочком легонько посыпает. Ну, и так далее...
Мотается Музычук по лагерю, и следом за ним личный шофер на «виллисе». Начальник остановился, и шофер — на тормоза. Начальник вбок и назад — и «виллис» восьмерку назад крутит. Я даже залюбовался: вот это дрессировка! Шофер спиной чует, куда и когда подавать машину. Будто сыгрался он с Музы-чуком, как левый крайний с центральным нападающим: все время машину «на выход» бросает, нутром чувствует, где в следующую секунду его партнер окажется. Захоти Музычук в эту секунду уехать из Баба-Дурды — надоест ему мотаться или руководящие дела его на другой край пустыни призовут,- «виллис» вот он, рядом. Поднимай ногу, садись не глядя и только команду давай, куда ехать. Здорово!
В какой-то момент так и случилось. Оседлал Музычук своего «козла» и полетел по буровым. А следом — вся свита, и Когин, и Колодков с ними, естественно. После полудня вернулись. Вижу, Иван Иванович
черный стал, а Когин — зеленый от злости. Обедать пошли в столовую. И сразу, в три часа, общее собрание всех работников экспедиции назначают — чтоб разгром демократическим выглядел, у всех на виду.
...В клубе пустовато: в базовом лагере не так уж много нас оказалось, хоть и все пришли. На сцене — президиум, который, как водилось в те годы, никто не выбирал. На трибуне — Музычук. В руках у него блокнотик, где факты собраны. И все против Колодкова.
Очень плохи, оказывается, дела в первой партии. Скважин должно быть столько-то. Не пробурены две. Проектная глубина такая-то, а на пятой буровой мастер Груздев еще на пятнадцати метрах толчется. С опозданием забурился, против плана отстает, план к концу месяца не даст, квартальный завалит и всю партию подведет. И у Белякина во второй бригаде не лучше. И шурфы, оказывается, партия проходит медленно, и с откачкой отстает, техника безопасности не на уровне, и людей на вынужденных простоях начальник плохо использует, со снабженцами либеральничает и сам — мистер! — окопался в базовом лагере экспедиции, под бочком добренького Когина, палатку себе новенькук натянул, вместо того чтобы на буровых почаще сидеть Во время войны как таких называли?
Это была уже ложь, но и ее стерпел Колодков. Только головой дернул нервно и на Когина угрюмо посмотрел. Тот шепнул ему что-то и рукой по руке похлопал — они рядом в президиуме сидели. А Музычук уже и на Когина наваливается. И все недостатки, замеченные в базовом лагере, ему припоминает — даже дыру на палатке, брезент вместо толя над радиостанцией, лентяя, который спит в рабочее время, старика-умельца, «свечи», движок, ну и все прочее...
— Мы приехали сюда работать,— в конце речи Музычук адресовался опять к Колодкову и слова произносил, чуть склонившись с трибуны, прямо в лицо начальнику партии, — ра-бо-тать! Ссылок на объективные причины нам не надо. И покаянных речей тоже! — он вроде бы предупреждал ответное выступление Колодкова и заранее отрезал ему пути отступления, загонял в угол. — Так что придется тебе, мистер, подыскивать другую работу, если здесь надоело тебе трудиться как положено! — Музычук вернулся в президиум, сел бы-
ло в центр, рядом с Когиным, но сразу поднялся, с шумом отодвинул стул и закончил, глядя в зал: — Всем и каждому здесь надо делать выводы, а особо тебе, товарищ Когин. Можем, не глядя на твое высокое положение, и о тебе где полагается вопрос поставить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
ком, свое, — дешево, красиво, ничего стоить не будет!» — «А если не хватит?» — «Ну, тогда хотя бы все гидросооружения облицуем, вот здорово-то будет! Вся страна ахнет!» Хотел тут же и добычу начинать. С трудом отговорил его: никуда, мол, мрамор этот от нас не денется. А ежели совсем мало его — Дворец культуры облицуем или ваш чернильный прибор — на самый крайний случай. Это, конечно, Иристову я не сказал, но про себя тогда, у Гяур-Калы, подумал».
Умный человек был Иван Иванович Колодков, приятный, с юмором. Имелся у него и один — пошел такой слушок — недостаток: раньше вроде бы его не было, а потом появился. То ли постарел Колодков, то ли времена изменились: считали, либеральничает, кад-дры расставляет неправильно, слабо руководит людьми. Дошел слушок этот и до Музычука. Посмотрел он на колодковскую партию через увеличительное стекло и Олега Когина расспросил. Тот на первый раз защитил Ивана Ивановича. Прошло около месяца — появляется заметка в многотиражке: в первой партии двадцать первой геологической экспедиции плохо налажен учет, есть случаи скрытых простоев, не выполнен в прошлом месяце план буровых работ. Музычук, изучая свежий номер газеты — он делал это регулярно и очень внимательно: газета была одним из объектов его большого хозяйства, и он руководил ею, — наткнулся на «сигнал» и сразу вспомнил и либерала Кододко-ва, и Когина, вставшего почему-то на его защиту. И тут же записал в своем настольном календаре: съездить в Баба-Дурды, разобраться во всем с пристрастием.
И вот теперь, в назначенный день и час, он приехал разбираться. Но еще до крупного разговора решил Музычук посмотреть на все своими глазами, поговорить с народом, узнать настроения. И сейчас шагал на своих толстых и коротких ногах по базовому лагерю так быстро, что Когин, Колодков и все остальные едва успевали за ним. Музычук задумал примерно наказать виновных: если здесь, в Баба-Дурды, под самым его носом, безобразия, то что же происходит в партиях и на буровых, находящихся в пятистах километрах от Ка-раташа, вдали от руководства?! Нет, эту гайку надо было закручивать туго, с показательным пристрастием.
Музычук мотался по базовому лагерю кругами и восьмерками, словно ищейка, взявшая след. Глаз у него оказался хозяйский, прицельный, опытный. Все подмечал: мелочи, недоработки, недоделки. Но помалкивал, не ярился до поры до времени, внешне был спокоен. Только в блокнотике чиркал, видно на память не надеялся. И, как всегда бывает в подобных случаях, куча всякого мусора на поверхность выплыла: у склада - гора пустых бочек и ящиков, давно приготовленных к сдаче, но до сих пор не сданных; груду «свечей» - так называют трубы, из которых состоит буровая колонна, - привезли и свалили небрежно; какой-то парень, прибывший с дальней буровой, заснул в холодке; из досок, что на обшивку шурфов идут, старичок-умелец тумбочку или шкаф мастерит; вторую камералку слишком близко от склада горюче-смазочных построили; почему-то дыра на крыше большой палатки-общежития оказалась, здоровая такая и на самом видном месте; движок неподалеку от гаража мотористы взялись ремонтировать, разобрали, а тут, видно, слух — начальство высокое изволило пожаловать, мотористы кусок_ брезента на движок кинули, а сами в кон-горку, скрыться от лишних вопросов: движок-то полупому был запорот; порыв ветра между тем брезент сбросил, и разобранный движок песочком легонько посыпает. Ну, и так далее...
Мотается Музычук по лагерю, и следом за ним личный шофер на «виллисе». Начальник остановился, и шофер — на тормоза. Начальник вбок и назад — и «виллис» восьмерку назад крутит. Я даже залюбовался: вот это дрессировка! Шофер спиной чует, куда и когда подавать машину. Будто сыгрался он с Музы-чуком, как левый крайний с центральным нападающим: все время машину «на выход» бросает, нутром чувствует, где в следующую секунду его партнер окажется. Захоти Музычук в эту секунду уехать из Баба-Дурды — надоест ему мотаться или руководящие дела его на другой край пустыни призовут,- «виллис» вот он, рядом. Поднимай ногу, садись не глядя и только команду давай, куда ехать. Здорово!
В какой-то момент так и случилось. Оседлал Музычук своего «козла» и полетел по буровым. А следом — вся свита, и Когин, и Колодков с ними, естественно. После полудня вернулись. Вижу, Иван Иванович
черный стал, а Когин — зеленый от злости. Обедать пошли в столовую. И сразу, в три часа, общее собрание всех работников экспедиции назначают — чтоб разгром демократическим выглядел, у всех на виду.
...В клубе пустовато: в базовом лагере не так уж много нас оказалось, хоть и все пришли. На сцене — президиум, который, как водилось в те годы, никто не выбирал. На трибуне — Музычук. В руках у него блокнотик, где факты собраны. И все против Колодкова.
Очень плохи, оказывается, дела в первой партии. Скважин должно быть столько-то. Не пробурены две. Проектная глубина такая-то, а на пятой буровой мастер Груздев еще на пятнадцати метрах толчется. С опозданием забурился, против плана отстает, план к концу месяца не даст, квартальный завалит и всю партию подведет. И у Белякина во второй бригаде не лучше. И шурфы, оказывается, партия проходит медленно, и с откачкой отстает, техника безопасности не на уровне, и людей на вынужденных простоях начальник плохо использует, со снабженцами либеральничает и сам — мистер! — окопался в базовом лагере экспедиции, под бочком добренького Когина, палатку себе новенькук натянул, вместо того чтобы на буровых почаще сидеть Во время войны как таких называли?
Это была уже ложь, но и ее стерпел Колодков. Только головой дернул нервно и на Когина угрюмо посмотрел. Тот шепнул ему что-то и рукой по руке похлопал — они рядом в президиуме сидели. А Музычук уже и на Когина наваливается. И все недостатки, замеченные в базовом лагере, ему припоминает — даже дыру на палатке, брезент вместо толя над радиостанцией, лентяя, который спит в рабочее время, старика-умельца, «свечи», движок, ну и все прочее...
— Мы приехали сюда работать,— в конце речи Музычук адресовался опять к Колодкову и слова произносил, чуть склонившись с трибуны, прямо в лицо начальнику партии, — ра-бо-тать! Ссылок на объективные причины нам не надо. И покаянных речей тоже! — он вроде бы предупреждал ответное выступление Колодкова и заранее отрезал ему пути отступления, загонял в угол. — Так что придется тебе, мистер, подыскивать другую работу, если здесь надоело тебе трудиться как положено! — Музычук вернулся в президиум, сел бы-
ло в центр, рядом с Когиным, но сразу поднялся, с шумом отодвинул стул и закончил, глядя в зал: — Всем и каждому здесь надо делать выводы, а особо тебе, товарищ Когин. Можем, не глядя на твое высокое положение, и о тебе где полагается вопрос поставить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218