Я гидом при высоком начальстве, на площадку поехал. Вернусь, когда отпустят!
Особая у него была манера разговора, ничего не скажешь. И не очень приятная. Правдолюбец? Может, он по характеру такой? Или старается для пользы дела, понимаемого по-своему?..
Они ехали мимо рудного карьера, где уже разворачивались вскрышные работы и бульдозеры прокладывали дороги к пригнанным сюда экскаваторам УЗТМ.
— Командую как могу, — словно оправдываясь, сказал Шемякин. — Начальника после селя грипп одолел, никак поправиться не может. Слаб он еще по стройке мртаться и грязь месить. Из конторы по телефонам руководит, а я уж помогаю — его руки и ноги! — как могу. Прикипел душой к Бесаге.
Глеб промолчал.
«Газик» миновал участок монтажа сборного железобетона и остановился возле будущих цехов первой обогатительной фабрики, где шло бетонирование фундаментов. Шемякин, пропустив Базанова и увидев, что тот остановился с одним из рабочих, подозвал прораба — молодого вихрастого парня — и, отведя его в сторону, сказал, сдерживая раздражение:
— Ведь вчера должны были здесь кончить, Лок-шин, а? Волосатик ты эдакий!
— Мучаемся, — оправдывался прораб. — Горе, не работа! Феодализм! Крепостной способ производства, точно!
— Тебе, конечно, где бы полегче! — иронически скривил рот Шемякин.
— Сколько площадок, столько размеров, и каждой — особая опалубка. С ума сойти, Матвей Васильевич.
— А я и не знал!
— И учтите: арматуру тут же собираем и варим — с полным нарушением техники безопасности. Предупреждаю.
— Этого я не слыхал. А за нарушения можешь и под суд.
— Одному, по правде, не хотелось бы, Матвей Васильевич.
— Ну, разговорился! — оборвал его Шемякин и, увидев, что Базанов окончил разговор, оставил прораба и, улыбаясь, пошел к парторгу. Спросил: — Так что, можем следовать дальше, Глеб Семенович?
— Вы же сами объявили себя гидом, ведите. Они двинулись по площадке...
— Вы были на фронте? — поинтересовался База-нов.
— А как же! — с пафосом и некоторым возмущением воскликнул Шемякин и замолк, не стал развивать этой темы.
— Иной тон, иные отношения с подчиненными вы не считаете возможными? — чувствуя, что злость растет, но сдерживаясь, спросил Глеб.
— То есть? — притворно удивился Матвей Васильевич.
— Скажем, дружеские, уважительные, человеческие отношения?
— Почему же ? Я не бюрократ. — Шемякин приосанился. — В неслужебное время. Кого хотите, спросите. Тут я готов и пулечку расписать по малой, и поохотиться с коллективом, и хоть на свадьбе чьей поприсутствовать. А на производстве для меня сначала план, потом люди, простите за прямоту. Может, я недопонимаю что, укажите.
— Недопонимаете основного, — сухо сказал База-нов. — То, что план делают люди. И пока вы не поймете этого, вам трудно будет руководить коллективом.
— Так я ведь не сам себя на руководящую должность назначил, — сказал Шемякин весьма самоуверенно и безбоязненно.
«Мудрый карась, — мелькнула у Базанова мысль. — Чует богинскую поддержку, вот и не крутится, не ловчит даже: не свои, богинские мысли излагает. Возьми его за хвост, подсеки и вытащи сачком. Черта с два! Он ведь на коне: план выполняет, прогрессивку людям аккуратно выплачивает и переходящее знамя поди отберет. С помощью Богина и, главное, его именем Шемя-
кин многое может наворотить, прав был Азизян — надо придерживать этого выскочку...»
Три дня провел Базанов на промплощадке, и за это время мысль эта укрепилась, хотя Матвей Васильевич не давал никаких, казалось бы, поводов для недовольства: был ровен с парторгом, внимателен, но без услужливости, не лез, не набивался больше в гиды, но был всегда рядом, когда требовался, готов ответить на любой вопрос, хорошо знал, сколько вырабатывает любой бетонщик или сварщик. Он действительно умел подстегивать людей и давить на них. Для дела, для плана... И немножко для себя, вероятно, для карьеры. Шемякин справлялся с должностью шутя. В одном из разговоров с Базановым он, будто обмолвившись, отчетливо дал понять, что мог бы командовать и соединением побольше и что плох тот солдат, который, как известно, не мечтает быть генералом. И пошутил: подучиться малость, он и стройкой мог бы руководить...
Вернувшись в управление строительства, Базанов доложил обр всем виденном начальнику.
— Насколько я понимаю, на промплощадке тебя все устраивает, кроме Шемякина? — с неприкрытой иронией спросил Богин.
— Не все, а Шемякин вот не устраивает — точно.
— Придираешься! — весело отмахнулся Богин. — На его месте вентилятор хорошо бы работал: поворачивайся только! План дает? Ты обрати внимание на Пятое СМУ, вот где собрались слюнтяи и бездельники! Надо бы их продрать с песочком, да все руки не доходят. Съездил бы ты туда, мобилизовал коммунистов.
«С песочком», «слюнтяи» — вот из чьего лексикона брал свои словечки Шемякин.
— Я был там, — возразил Базанов. — И накачки не требуется: выправляют положение.
Богин заметил:
— Начальник всегда прав, когда хорошо трудится. И всегда виноват, если смотреть на него с точки зрения работяги-лоботряса, которому главное с утра до обеда время как-то провести, а потом ужина дожидаться. Шемякин на стройке — находка. И придется принимать его таким, какой есть, каким родился. — И тут же попра-
вился, добавил примирительно: — Оставь его в покое. Давай не станем портить себе настроение, Семеныч. Береги свое здоровье. И мое береги...
Сложным механизмом был Степан Богин.Словно стальную, отлично закаленную пружину загнали в этого отнюдь не атлетического сложения человека. За все он брался сам, все помнил сам, всем руководил сам. Богин говорил: «Я грохнул еще бетонный завод», «Я открыл баню», «Увеличил вдвое мощность ДСК», «Я пустил авторемонтный завод». Или: «Я прогнал взашей ворюгу повара из столовой на Бесаге», «По вине слесаря-охламона сутки простоял бульдозер на карьере. Я снял и ремонтника, и начальника смены — он разгильдяй, безынициативный».
Мелочей для Богина не существовало. С одинаковым азартом кидался он доставать запчасти к кранам, встревал в геодезическую разбивку новых домов, руководил закладкой фундамента под какую-нибудь фабрику (промплощадка, правда, всегда оставалась для него на первом, самом главном месте!). Богин не просто вмешивался, он неизменно давал правильный совет, принимал решение, брал на себя всю ответственность. Он хорошо знал дело, был неутомим, и этому можно было позавидовать.
Богин редко повышал голос, одинаково спокойно давал выговориться и правому, и виноватому. И тут же демонстрировал наплевательское отношение к людям, подчиненным ему, независимо от поста, который они занимали. Он был пунктуален до педантизма. Летучки, планерки, пятиминутки, диспетчерские совещания проводились точно в назначенное время, несмотря ни на что, даже на звонки из Ташкента или Москвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
Особая у него была манера разговора, ничего не скажешь. И не очень приятная. Правдолюбец? Может, он по характеру такой? Или старается для пользы дела, понимаемого по-своему?..
Они ехали мимо рудного карьера, где уже разворачивались вскрышные работы и бульдозеры прокладывали дороги к пригнанным сюда экскаваторам УЗТМ.
— Командую как могу, — словно оправдываясь, сказал Шемякин. — Начальника после селя грипп одолел, никак поправиться не может. Слаб он еще по стройке мртаться и грязь месить. Из конторы по телефонам руководит, а я уж помогаю — его руки и ноги! — как могу. Прикипел душой к Бесаге.
Глеб промолчал.
«Газик» миновал участок монтажа сборного железобетона и остановился возле будущих цехов первой обогатительной фабрики, где шло бетонирование фундаментов. Шемякин, пропустив Базанова и увидев, что тот остановился с одним из рабочих, подозвал прораба — молодого вихрастого парня — и, отведя его в сторону, сказал, сдерживая раздражение:
— Ведь вчера должны были здесь кончить, Лок-шин, а? Волосатик ты эдакий!
— Мучаемся, — оправдывался прораб. — Горе, не работа! Феодализм! Крепостной способ производства, точно!
— Тебе, конечно, где бы полегче! — иронически скривил рот Шемякин.
— Сколько площадок, столько размеров, и каждой — особая опалубка. С ума сойти, Матвей Васильевич.
— А я и не знал!
— И учтите: арматуру тут же собираем и варим — с полным нарушением техники безопасности. Предупреждаю.
— Этого я не слыхал. А за нарушения можешь и под суд.
— Одному, по правде, не хотелось бы, Матвей Васильевич.
— Ну, разговорился! — оборвал его Шемякин и, увидев, что Базанов окончил разговор, оставил прораба и, улыбаясь, пошел к парторгу. Спросил: — Так что, можем следовать дальше, Глеб Семенович?
— Вы же сами объявили себя гидом, ведите. Они двинулись по площадке...
— Вы были на фронте? — поинтересовался База-нов.
— А как же! — с пафосом и некоторым возмущением воскликнул Шемякин и замолк, не стал развивать этой темы.
— Иной тон, иные отношения с подчиненными вы не считаете возможными? — чувствуя, что злость растет, но сдерживаясь, спросил Глеб.
— То есть? — притворно удивился Матвей Васильевич.
— Скажем, дружеские, уважительные, человеческие отношения?
— Почему же ? Я не бюрократ. — Шемякин приосанился. — В неслужебное время. Кого хотите, спросите. Тут я готов и пулечку расписать по малой, и поохотиться с коллективом, и хоть на свадьбе чьей поприсутствовать. А на производстве для меня сначала план, потом люди, простите за прямоту. Может, я недопонимаю что, укажите.
— Недопонимаете основного, — сухо сказал База-нов. — То, что план делают люди. И пока вы не поймете этого, вам трудно будет руководить коллективом.
— Так я ведь не сам себя на руководящую должность назначил, — сказал Шемякин весьма самоуверенно и безбоязненно.
«Мудрый карась, — мелькнула у Базанова мысль. — Чует богинскую поддержку, вот и не крутится, не ловчит даже: не свои, богинские мысли излагает. Возьми его за хвост, подсеки и вытащи сачком. Черта с два! Он ведь на коне: план выполняет, прогрессивку людям аккуратно выплачивает и переходящее знамя поди отберет. С помощью Богина и, главное, его именем Шемя-
кин многое может наворотить, прав был Азизян — надо придерживать этого выскочку...»
Три дня провел Базанов на промплощадке, и за это время мысль эта укрепилась, хотя Матвей Васильевич не давал никаких, казалось бы, поводов для недовольства: был ровен с парторгом, внимателен, но без услужливости, не лез, не набивался больше в гиды, но был всегда рядом, когда требовался, готов ответить на любой вопрос, хорошо знал, сколько вырабатывает любой бетонщик или сварщик. Он действительно умел подстегивать людей и давить на них. Для дела, для плана... И немножко для себя, вероятно, для карьеры. Шемякин справлялся с должностью шутя. В одном из разговоров с Базановым он, будто обмолвившись, отчетливо дал понять, что мог бы командовать и соединением побольше и что плох тот солдат, который, как известно, не мечтает быть генералом. И пошутил: подучиться малость, он и стройкой мог бы руководить...
Вернувшись в управление строительства, Базанов доложил обр всем виденном начальнику.
— Насколько я понимаю, на промплощадке тебя все устраивает, кроме Шемякина? — с неприкрытой иронией спросил Богин.
— Не все, а Шемякин вот не устраивает — точно.
— Придираешься! — весело отмахнулся Богин. — На его месте вентилятор хорошо бы работал: поворачивайся только! План дает? Ты обрати внимание на Пятое СМУ, вот где собрались слюнтяи и бездельники! Надо бы их продрать с песочком, да все руки не доходят. Съездил бы ты туда, мобилизовал коммунистов.
«С песочком», «слюнтяи» — вот из чьего лексикона брал свои словечки Шемякин.
— Я был там, — возразил Базанов. — И накачки не требуется: выправляют положение.
Богин заметил:
— Начальник всегда прав, когда хорошо трудится. И всегда виноват, если смотреть на него с точки зрения работяги-лоботряса, которому главное с утра до обеда время как-то провести, а потом ужина дожидаться. Шемякин на стройке — находка. И придется принимать его таким, какой есть, каким родился. — И тут же попра-
вился, добавил примирительно: — Оставь его в покое. Давай не станем портить себе настроение, Семеныч. Береги свое здоровье. И мое береги...
Сложным механизмом был Степан Богин.Словно стальную, отлично закаленную пружину загнали в этого отнюдь не атлетического сложения человека. За все он брался сам, все помнил сам, всем руководил сам. Богин говорил: «Я грохнул еще бетонный завод», «Я открыл баню», «Увеличил вдвое мощность ДСК», «Я пустил авторемонтный завод». Или: «Я прогнал взашей ворюгу повара из столовой на Бесаге», «По вине слесаря-охламона сутки простоял бульдозер на карьере. Я снял и ремонтника, и начальника смены — он разгильдяй, безынициативный».
Мелочей для Богина не существовало. С одинаковым азартом кидался он доставать запчасти к кранам, встревал в геодезическую разбивку новых домов, руководил закладкой фундамента под какую-нибудь фабрику (промплощадка, правда, всегда оставалась для него на первом, самом главном месте!). Богин не просто вмешивался, он неизменно давал правильный совет, принимал решение, брал на себя всю ответственность. Он хорошо знал дело, был неутомим, и этому можно было позавидовать.
Богин редко повышал голос, одинаково спокойно давал выговориться и правому, и виноватому. И тут же демонстрировал наплевательское отношение к людям, подчиненным ему, независимо от поста, который они занимали. Он был пунктуален до педантизма. Летучки, планерки, пятиминутки, диспетчерские совещания проводились точно в назначенное время, несмотря ни на что, даже на звонки из Ташкента или Москвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218