Погляжу — зеваю. Страшилище! Не приведи аллах один на один ночью встретить. Иди ко мне связным. Ну?
Глеб помялся.
— Катушки на фронте крутить — не баран чихнул, Базанов. А тут всегда возле меня будешь. Мог бы и приказным порядком, но не хочу. Решай добровольно.
Хабибулин был настроен благодушно: он благополучно довел вверенную ему колонну, помылся и побрился и, как всегда, чувствовал себя молодым, сильным и справедливым. Готовым к предстоящим боям. Желая еще больше расположить к себе Базанова, он сказал, что начштаба бригады — его земляк — обещал ему продвижение по службе и при первой вакансии, через полгода-год, должность помощника начальника связи. Тогда у них и своя машина будет, и всегда крыша над головой — любая рация из тех, что на колесах, или «летучка». И опять напомнил, что мог бы действовать приказным порядком, но не хочет: настоящий ординарец — тот, кто работает не по принуждению, а с душой и с любовью относится к своему командиру.
— Не хочу я, товарищ лейтенант. — Базанов кротко улыбнулся, чтобы не обидеть взводного. — Не потому, что именно к вам, а вообще не гожусь. Тут старичок расторопный подойдет. Выбирайте, вон их сколько!
Хабибулин свел густые брови, лицо его почернело. Он чертовски быстро свирепел.
— Дурак ты, Базанов. Жалеть будешь.
— Так я...
— Ну все — вы свободны!
Глеб браво повернулся кругом и пошел к своим.
Ночью артиллерийская бригада занимала исходные рубежи под Старой Руссой. Командный пункт и батарея управления разместились на холме, примерно в километре от опушки леса, где первый дивизион оборудовал огневые позиции.
На большом холме — с запада пологом, а с востока крутом, обрывающемся к реке Ловать,— чудом сохранилась аллея могучих берез и некогда было сооружено множество блиндажей, теперь разрушенных и осевших. Алле» вела к старому кладбищу. Торчали из-под снега покосившиеся, замшелые вековые кресты, угадывались бугорки одиноких могил и одна большая — свежая братская, увенчанная красной деревянной пирамидой со звездой, вырезанной из жести.
— Отличное местечко выбрали,— сказал один из связистов. — Далеко нашего брата возить не придется.
— Лобное место, — добавил вдруг всегда молчавший Веселов.
И Базанов подумал: «Все видно, все как на ладони. Начнут пушки палить — жди фрицевские самолеты. Хорошо бы, погода нелетная, а тут — точно назло — солнце во все лопатки».
Связистам, как всегда, дел хватало. Одни тянули линии в полки и дивизионы, на НП и в тылы; другие осели на промежуточных, прилипли к телефонным трубкам, бегали на порывы; третьих бросили на восстановление блиндажей. Они пилили и таскали деревья, а поскольку холм и так был лысоват, командир батареи приказал заниматься лесозаготовками в километре от командного пункта и доставлять груз на своих двоих. Тропка, быстро проложенная солдатами, отнюдь не способствовала маскировке штаба с воздуха.
Орлову, Кривошеину и Базанову Хабибулин нашел особую работу от себя лично. На краю кладбища разыскал он под снегом землянку и блиндаж и, решив, что это будет замечательное жилье для него и вверенного
ему взвода, приказал за сутки привести их в христианскую веру и очистить от немецкого духа. А потом, усмехаясь, добавил, что помощи ждать им неоткуда — все заняты важными делами — и посему пусть рассчитывают лишь на аллаха, на свои шесть рук, шесть ног и три головы.
Веселов принес им лопаты.С землянкой они управились быстро, — лейтенант мог праздновать новоселье в тот же день,— соорудили лежак, покрыли его свежими еловыми лапами, установили печурку. А вот блиндаж, громадный, как вокзал, с двумя амбразурами для пушек, оказался твердым орешком. Выкинуть из него снег под силу было, пожалуй, лишь экскаватору. Пришлось и ночь не спать — благо небо очистилось и луна повисла над кладбищем, огромная, как прожектор.
Утром связисты обнаружили под снегом довольно мощный слой льда. Базанов доложил об этом Хабибу-лину. Хабибулин прибавил еще сутки «на непредвиденные обстоятельства», а Веселов немедля обеспечил их двумя топорами и ломом.
Денек выдался отличный, по-весеннему яркий и теплый. Рыхлел на солнце, становился ноздреватым снег. В наезженных штабными машинами колеях скапливалась голубая вода. Жирные вороны солидно и покойно восседали на верхушках берез. На переднем крае было тихо, и только на северо-западе, где-то в глубине леса, изредка вспыхивала пулеметная перестрелка.
Связисты рубили лед топорами, стоя на коленях. Обливались потом и все равно мерзли. Колени ломило, руки и плечи одеревенели. По очереди вылезали погреться и отдохнуть. После леденящего, могильного холода блиндажа наверху было особенно приятно. О войне не думалось.
Базанов предложил заготовить на ночь дровишек и, закрыв амбразуры, развести костер — и лед начнет помаленьку таять, и им теплее будет. Маленький расторопный Юра Кривошеин, белобрысый агроном из-под Мелитополя, отправляясь на кухню за ужином, присмотрел непристроенную ржавую железную кровать, бог весть как оказавшуюся на кладбище, следующим заходом «накрыл» ее и приволок в блиндаж. Связисты
распалили огонь и улеглись спать, не считаясь с трудностями, теснотой и дымом.Костер прогорал трижды. Связисты просыпались от холода и снова возрождали огонь. А когда рассвело, увидели: поверх льда стоит слой талой воды и ножки кровати покрыты ею чуть ли не на треть.
Доложили командиру взвода.Лейтенант приказал: вычерпывать.Веселов немедленно принес инвентарь.
Связисты скребли по льду ведрами. Хабибулин придирчиво наблюдал за ними. Вода не убывала.
— Разрешите обратиться, товарищ лейтенант? — не выдержал Базанов. — Бесполезное это дело. Сизифов труд. Вода откуда-то стекает в блиндаж, да и лед. Жить тут невозможно.
— Видно, ручеек где подпочвенный, — поддержал его Кривошеий.
— Сизифов труд, ручеек,— осклабился Хабибулин. — Умные! Приказ дан, и обжалованию он не подлежит. Продолжайте! — начальственно кивнул и удалился.
Упрямец был этот Хабибулин. Такой молодой и такой упрямый. Привык командовать подчиненными. Где он научился этому так быстро?
— Поехали,— зло сказал Базанов, берясь за ведро.
— А што ? Служба идет, — ответил третий связист, разбитной рязанец Орлов.
Неизвестно, сколько бы провоевали они в этом чертовом блиндаже — может, до лета, пока вода сама не ушла бы, а может, и целый год, пока не взяли наши Старую Руссу, — но случилось в тот день событие, отменившее приказ упрямого лейтенанта Хабибулина.
Днем долго висела в голубом, как эмалированная кастрюля, небе «рама» — двухфюзеляжный разведчик, а потом высыпали бог весть откуда восемнадцать «юн-керсов» и, пикируя, ударили по холму.
Адское колесо закрутилось в воздухе. Первая серия бомб прошла точно вдоль березовой аллеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
Глеб помялся.
— Катушки на фронте крутить — не баран чихнул, Базанов. А тут всегда возле меня будешь. Мог бы и приказным порядком, но не хочу. Решай добровольно.
Хабибулин был настроен благодушно: он благополучно довел вверенную ему колонну, помылся и побрился и, как всегда, чувствовал себя молодым, сильным и справедливым. Готовым к предстоящим боям. Желая еще больше расположить к себе Базанова, он сказал, что начштаба бригады — его земляк — обещал ему продвижение по службе и при первой вакансии, через полгода-год, должность помощника начальника связи. Тогда у них и своя машина будет, и всегда крыша над головой — любая рация из тех, что на колесах, или «летучка». И опять напомнил, что мог бы действовать приказным порядком, но не хочет: настоящий ординарец — тот, кто работает не по принуждению, а с душой и с любовью относится к своему командиру.
— Не хочу я, товарищ лейтенант. — Базанов кротко улыбнулся, чтобы не обидеть взводного. — Не потому, что именно к вам, а вообще не гожусь. Тут старичок расторопный подойдет. Выбирайте, вон их сколько!
Хабибулин свел густые брови, лицо его почернело. Он чертовски быстро свирепел.
— Дурак ты, Базанов. Жалеть будешь.
— Так я...
— Ну все — вы свободны!
Глеб браво повернулся кругом и пошел к своим.
Ночью артиллерийская бригада занимала исходные рубежи под Старой Руссой. Командный пункт и батарея управления разместились на холме, примерно в километре от опушки леса, где первый дивизион оборудовал огневые позиции.
На большом холме — с запада пологом, а с востока крутом, обрывающемся к реке Ловать,— чудом сохранилась аллея могучих берез и некогда было сооружено множество блиндажей, теперь разрушенных и осевших. Алле» вела к старому кладбищу. Торчали из-под снега покосившиеся, замшелые вековые кресты, угадывались бугорки одиноких могил и одна большая — свежая братская, увенчанная красной деревянной пирамидой со звездой, вырезанной из жести.
— Отличное местечко выбрали,— сказал один из связистов. — Далеко нашего брата возить не придется.
— Лобное место, — добавил вдруг всегда молчавший Веселов.
И Базанов подумал: «Все видно, все как на ладони. Начнут пушки палить — жди фрицевские самолеты. Хорошо бы, погода нелетная, а тут — точно назло — солнце во все лопатки».
Связистам, как всегда, дел хватало. Одни тянули линии в полки и дивизионы, на НП и в тылы; другие осели на промежуточных, прилипли к телефонным трубкам, бегали на порывы; третьих бросили на восстановление блиндажей. Они пилили и таскали деревья, а поскольку холм и так был лысоват, командир батареи приказал заниматься лесозаготовками в километре от командного пункта и доставлять груз на своих двоих. Тропка, быстро проложенная солдатами, отнюдь не способствовала маскировке штаба с воздуха.
Орлову, Кривошеину и Базанову Хабибулин нашел особую работу от себя лично. На краю кладбища разыскал он под снегом землянку и блиндаж и, решив, что это будет замечательное жилье для него и вверенного
ему взвода, приказал за сутки привести их в христианскую веру и очистить от немецкого духа. А потом, усмехаясь, добавил, что помощи ждать им неоткуда — все заняты важными делами — и посему пусть рассчитывают лишь на аллаха, на свои шесть рук, шесть ног и три головы.
Веселов принес им лопаты.С землянкой они управились быстро, — лейтенант мог праздновать новоселье в тот же день,— соорудили лежак, покрыли его свежими еловыми лапами, установили печурку. А вот блиндаж, громадный, как вокзал, с двумя амбразурами для пушек, оказался твердым орешком. Выкинуть из него снег под силу было, пожалуй, лишь экскаватору. Пришлось и ночь не спать — благо небо очистилось и луна повисла над кладбищем, огромная, как прожектор.
Утром связисты обнаружили под снегом довольно мощный слой льда. Базанов доложил об этом Хабибу-лину. Хабибулин прибавил еще сутки «на непредвиденные обстоятельства», а Веселов немедля обеспечил их двумя топорами и ломом.
Денек выдался отличный, по-весеннему яркий и теплый. Рыхлел на солнце, становился ноздреватым снег. В наезженных штабными машинами колеях скапливалась голубая вода. Жирные вороны солидно и покойно восседали на верхушках берез. На переднем крае было тихо, и только на северо-западе, где-то в глубине леса, изредка вспыхивала пулеметная перестрелка.
Связисты рубили лед топорами, стоя на коленях. Обливались потом и все равно мерзли. Колени ломило, руки и плечи одеревенели. По очереди вылезали погреться и отдохнуть. После леденящего, могильного холода блиндажа наверху было особенно приятно. О войне не думалось.
Базанов предложил заготовить на ночь дровишек и, закрыв амбразуры, развести костер — и лед начнет помаленьку таять, и им теплее будет. Маленький расторопный Юра Кривошеин, белобрысый агроном из-под Мелитополя, отправляясь на кухню за ужином, присмотрел непристроенную ржавую железную кровать, бог весть как оказавшуюся на кладбище, следующим заходом «накрыл» ее и приволок в блиндаж. Связисты
распалили огонь и улеглись спать, не считаясь с трудностями, теснотой и дымом.Костер прогорал трижды. Связисты просыпались от холода и снова возрождали огонь. А когда рассвело, увидели: поверх льда стоит слой талой воды и ножки кровати покрыты ею чуть ли не на треть.
Доложили командиру взвода.Лейтенант приказал: вычерпывать.Веселов немедленно принес инвентарь.
Связисты скребли по льду ведрами. Хабибулин придирчиво наблюдал за ними. Вода не убывала.
— Разрешите обратиться, товарищ лейтенант? — не выдержал Базанов. — Бесполезное это дело. Сизифов труд. Вода откуда-то стекает в блиндаж, да и лед. Жить тут невозможно.
— Видно, ручеек где подпочвенный, — поддержал его Кривошеий.
— Сизифов труд, ручеек,— осклабился Хабибулин. — Умные! Приказ дан, и обжалованию он не подлежит. Продолжайте! — начальственно кивнул и удалился.
Упрямец был этот Хабибулин. Такой молодой и такой упрямый. Привык командовать подчиненными. Где он научился этому так быстро?
— Поехали,— зло сказал Базанов, берясь за ведро.
— А што ? Служба идет, — ответил третий связист, разбитной рязанец Орлов.
Неизвестно, сколько бы провоевали они в этом чертовом блиндаже — может, до лета, пока вода сама не ушла бы, а может, и целый год, пока не взяли наши Старую Руссу, — но случилось в тот день событие, отменившее приказ упрямого лейтенанта Хабибулина.
Днем долго висела в голубом, как эмалированная кастрюля, небе «рама» — двухфюзеляжный разведчик, а потом высыпали бог весть откуда восемнадцать «юн-керсов» и, пикируя, ударили по холму.
Адское колесо закрутилось в воздухе. Первая серия бомб прошла точно вдоль березовой аллеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218