Заболит зуб — как тогда, под Витебском. Шалый снаряд или осколок кинут в госпиталь. Или вот другой случай — внезапно заблудился, прямо потерялся в трех соснах. Это еще до Витебска, на Орловско-Курской дуге.
...Сначала вспомнилось название деревни на Орлов-щине — Становой Колодец.И уж потом все остальное всплыло — четко, зримо и в деталях, будто вчера произошло. На фронте даже с бывалым солдатом может произойти любая неожиданность, никто от нее не застрахован.
А случилось это летом сорок третьего, во время нашего наступления... Вечером отделение подняли по тревоге.Закат был багров. От земли поднимались теплые испарения. В низинках и узких балках застаивались кисельные туманные облачка.
Связисты собирались споро: брали катушки с кабелем поновей, вьючили на себя вещмешки с барахлом и сухим пайком, автоматы, полевые сумки из кирзы — у кого были, противогазы по приказу начальства (разведка донесла, что немцы подтянули к переднему краю химическое подразделение). Во всем чувствовалась фронтовая сноровка.
Командир взвода связи, младший лейтенант Гор-бань, скомандовал: «Вперед!» — и начался бег по пересеченной местности. На этот раз местность оказалась пересеченной более обычного: лесистые увалы, овраги, поросшие кустами и высокой травой, чередовались с заболоченными берегами многочисленных ручейков.
Горбань налегке скакал впереди. Стремительно, с треском крутилась ручка катушки с трудом поспевающего за ним долговязого отделенного Павлова. Как живой, вился и подпрыгивал телефонный кабель.
Связисты пересекли дорогу.
— Базанов, Турсунов! Подвесить линию! — крикнул Горбань, не останавливаясь.
Турсунов — темнолицый, сохранивший знойное ташкентское солнце на сильных скулах — трофейным тесаком срубил молодое деревцо и, быстро счистив ветви, сделал из него шест с рогатиной. Закинув с его помощью кабель на верхушку березы и закрепив его у корня, он устремился вперед. Делая то же самое на другой стороне большака, Базанов сбросил для удобства действий всю свою амуницию и поэтому замешкался. Стремясь поскорее догнать своих, он поскользнулся на травянистом подъеме и скатился в овражек. Развязалась обмотка. Придерживая рукой линию, База-нов забрался на увал и увидел наверху соседнего увала Турсунова.
— Зачем отстаешь? — крикнул тот. — К деревне тянем. У минометчиков там НП, догоняй! —и исчез в зарослях.
Темнело.Басовито рокоча, над головой Базанова прошел немецкий бомбардировщик. Продолжая бежать, Глеб на миг поднял голову, отыскивая его в темно-фиолетовом небе, и споткнулся о корень. Выругался. И тут же услышал близкое уханье бомб и короткое собачье тявканье малокалиберных зениток. «Над деревней, видно,
разродился. Километрах в двух-трех отсюда», — подумал Глеб и вдруг почувствовал, что правая рука его пуста и он потерял провод. Он шагнул вправо, влево, сделал несколько шагов назад и остановился. Крикнул:
— Турсунов ! Эй, Турсунов!
Никто не ответил. Базанов пошел вперед, до рези в глазах всматриваясь в кусты и верхушки деревьев. Он понял, что сбился с пути и потерял своих, но, еще не соглашаясь с этим, не сдаваясь, продолжал упрямо продираться сквозь заросли, выставив правое плечо и отводя ветви руками.
Он наткнулся на крытый окопчик, у которого стоял счетверенный зенитный пулемет и отдыхала прислуга. Спросил: не проходили ли здесь связисты. Чубатый сержант стрельнул у пего махры и деловито принялся крутить здоровенную «козью ножку», а его напарник вспомнил, что минут десять-пятнадцать назад слышал он топот правее, будто стадо кабанов сквозь кусты перло. А были то связисты иль танкисты — не знает: они ему не доложились.
Базанов зашагал уверенней, забирая правее, на одинокую большую зеленую звезду, что проклюнулась низко над горизонтом. Настроение было поганое: потерялся, будто маленький, у ребят может не хватить кабеля, в шесть ноль-ноль начнется артподготовка, минометчики должны стрелять, а могут и остаться без связи.
Через поляну петлял заросший даже в колее травой заброшенный проселок, описывал плавную полуокружность, уходившую за молодой лиственный лесок. Приблизившись к повороту, Базанов увидел новую его петлю и, желая сократить путь, двинулся через кусты, подмечая, что земля под ногами некруто идет под уклон.
Редеют кусты, отступают молодые деревца. Гуще и выше поднимается осока и крапива, обжигает руки. Глеб ступает осторожно, инстинктивно отворачивая лицо. Крапива гигантская, она выше головы, а земля все клонится и клонится. И вдруг под ногой пустота.
Базанов теряет равновесие и летит куда-то головой вниз. Всплеск! — вода покрывает его. Катушки, автомат, противогаз, упавшие на шею, тянут ко дну.
Базанов выбрасывает руки — они уходят в податливое илистое дно по локоть, по плечи. Не упереться. Вода уже во рту, в глотке, в желудке. Она разрывает легкие. Уходят силы. Каким-то последним конвульсивным движением Глеб сбрасывает катушки и автомат. Судорожно хватает воздух и... встает: неширокая речушка ему по пояс. Его рвет. Отхаркавшись, он с трудом приходит в себя и осматривается. Тихая заводь, предательски замаскированный куриный брод,— чуть не утонул в ведре воды. И течения никакого, вода словно стоит.
Глеб снимает обмотки и башмаки, выкручивает брюки и гимнастерку. Холодно. Ничего не поделаешь: придется снова лезть в воду, искать военное имущество. Потерю оружия расследует трибунал. А тут еще потерял своих, не обеспечил связь! Рассказать — не поверят, подумают, проспал где-нибудь в заброшенном окопчике. Надо снова лезть в речку. Проклятье! До чего ж ему не везет сегодня!
Вода обжигает, пахнет болотом. Глеб нашаривает ногой катушку, потом другую. Подбирает плавающий вещмешок, пилотку.
Хлеб, махорка в пачке, сахар, белье и свитер, тетрадь и блокнот — все мокрое, слипшееся. Он раскладывает свое имущество на траве и отправляется на поиски автомата. Метр за метром ощупывает дно от берега к берегу и обратно. Согревшись, снова лезет в воду. Пробует нырять, но вода черная, мутная, ничего не видно и под самым носом. Будто и не было автомата. Уплыл он, что ли? Судорога сводит ногу. Скривившись от резкой боли, Глеб выползает на берег, долго мнет и массирует окаменевшую икру. Отчаяние овладевает им. Он снова кидается в воду. И находит автомат там, где упал, — у берега, под слизкой корягой.
Наконец Глеб выбирается и из леса. Стало немного светлее.
На опушке старик пасет стреноженную худющую кобылу. В кустах — крытая рядном телега.
— Как до Станового Колодца добраться, отец? — спрашивает Глеб, решив сначала попасть в село, а уж потом искать штаб минометчиков и своих связистов.
— Так и добирайся, — отвечает заросший по глаза сивой бородищей дед, ничуть не удивившись его внезапному появлению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
...Сначала вспомнилось название деревни на Орлов-щине — Становой Колодец.И уж потом все остальное всплыло — четко, зримо и в деталях, будто вчера произошло. На фронте даже с бывалым солдатом может произойти любая неожиданность, никто от нее не застрахован.
А случилось это летом сорок третьего, во время нашего наступления... Вечером отделение подняли по тревоге.Закат был багров. От земли поднимались теплые испарения. В низинках и узких балках застаивались кисельные туманные облачка.
Связисты собирались споро: брали катушки с кабелем поновей, вьючили на себя вещмешки с барахлом и сухим пайком, автоматы, полевые сумки из кирзы — у кого были, противогазы по приказу начальства (разведка донесла, что немцы подтянули к переднему краю химическое подразделение). Во всем чувствовалась фронтовая сноровка.
Командир взвода связи, младший лейтенант Гор-бань, скомандовал: «Вперед!» — и начался бег по пересеченной местности. На этот раз местность оказалась пересеченной более обычного: лесистые увалы, овраги, поросшие кустами и высокой травой, чередовались с заболоченными берегами многочисленных ручейков.
Горбань налегке скакал впереди. Стремительно, с треском крутилась ручка катушки с трудом поспевающего за ним долговязого отделенного Павлова. Как живой, вился и подпрыгивал телефонный кабель.
Связисты пересекли дорогу.
— Базанов, Турсунов! Подвесить линию! — крикнул Горбань, не останавливаясь.
Турсунов — темнолицый, сохранивший знойное ташкентское солнце на сильных скулах — трофейным тесаком срубил молодое деревцо и, быстро счистив ветви, сделал из него шест с рогатиной. Закинув с его помощью кабель на верхушку березы и закрепив его у корня, он устремился вперед. Делая то же самое на другой стороне большака, Базанов сбросил для удобства действий всю свою амуницию и поэтому замешкался. Стремясь поскорее догнать своих, он поскользнулся на травянистом подъеме и скатился в овражек. Развязалась обмотка. Придерживая рукой линию, База-нов забрался на увал и увидел наверху соседнего увала Турсунова.
— Зачем отстаешь? — крикнул тот. — К деревне тянем. У минометчиков там НП, догоняй! —и исчез в зарослях.
Темнело.Басовито рокоча, над головой Базанова прошел немецкий бомбардировщик. Продолжая бежать, Глеб на миг поднял голову, отыскивая его в темно-фиолетовом небе, и споткнулся о корень. Выругался. И тут же услышал близкое уханье бомб и короткое собачье тявканье малокалиберных зениток. «Над деревней, видно,
разродился. Километрах в двух-трех отсюда», — подумал Глеб и вдруг почувствовал, что правая рука его пуста и он потерял провод. Он шагнул вправо, влево, сделал несколько шагов назад и остановился. Крикнул:
— Турсунов ! Эй, Турсунов!
Никто не ответил. Базанов пошел вперед, до рези в глазах всматриваясь в кусты и верхушки деревьев. Он понял, что сбился с пути и потерял своих, но, еще не соглашаясь с этим, не сдаваясь, продолжал упрямо продираться сквозь заросли, выставив правое плечо и отводя ветви руками.
Он наткнулся на крытый окопчик, у которого стоял счетверенный зенитный пулемет и отдыхала прислуга. Спросил: не проходили ли здесь связисты. Чубатый сержант стрельнул у пего махры и деловито принялся крутить здоровенную «козью ножку», а его напарник вспомнил, что минут десять-пятнадцать назад слышал он топот правее, будто стадо кабанов сквозь кусты перло. А были то связисты иль танкисты — не знает: они ему не доложились.
Базанов зашагал уверенней, забирая правее, на одинокую большую зеленую звезду, что проклюнулась низко над горизонтом. Настроение было поганое: потерялся, будто маленький, у ребят может не хватить кабеля, в шесть ноль-ноль начнется артподготовка, минометчики должны стрелять, а могут и остаться без связи.
Через поляну петлял заросший даже в колее травой заброшенный проселок, описывал плавную полуокружность, уходившую за молодой лиственный лесок. Приблизившись к повороту, Базанов увидел новую его петлю и, желая сократить путь, двинулся через кусты, подмечая, что земля под ногами некруто идет под уклон.
Редеют кусты, отступают молодые деревца. Гуще и выше поднимается осока и крапива, обжигает руки. Глеб ступает осторожно, инстинктивно отворачивая лицо. Крапива гигантская, она выше головы, а земля все клонится и клонится. И вдруг под ногой пустота.
Базанов теряет равновесие и летит куда-то головой вниз. Всплеск! — вода покрывает его. Катушки, автомат, противогаз, упавшие на шею, тянут ко дну.
Базанов выбрасывает руки — они уходят в податливое илистое дно по локоть, по плечи. Не упереться. Вода уже во рту, в глотке, в желудке. Она разрывает легкие. Уходят силы. Каким-то последним конвульсивным движением Глеб сбрасывает катушки и автомат. Судорожно хватает воздух и... встает: неширокая речушка ему по пояс. Его рвет. Отхаркавшись, он с трудом приходит в себя и осматривается. Тихая заводь, предательски замаскированный куриный брод,— чуть не утонул в ведре воды. И течения никакого, вода словно стоит.
Глеб снимает обмотки и башмаки, выкручивает брюки и гимнастерку. Холодно. Ничего не поделаешь: придется снова лезть в воду, искать военное имущество. Потерю оружия расследует трибунал. А тут еще потерял своих, не обеспечил связь! Рассказать — не поверят, подумают, проспал где-нибудь в заброшенном окопчике. Надо снова лезть в речку. Проклятье! До чего ж ему не везет сегодня!
Вода обжигает, пахнет болотом. Глеб нашаривает ногой катушку, потом другую. Подбирает плавающий вещмешок, пилотку.
Хлеб, махорка в пачке, сахар, белье и свитер, тетрадь и блокнот — все мокрое, слипшееся. Он раскладывает свое имущество на траве и отправляется на поиски автомата. Метр за метром ощупывает дно от берега к берегу и обратно. Согревшись, снова лезет в воду. Пробует нырять, но вода черная, мутная, ничего не видно и под самым носом. Будто и не было автомата. Уплыл он, что ли? Судорога сводит ногу. Скривившись от резкой боли, Глеб выползает на берег, долго мнет и массирует окаменевшую икру. Отчаяние овладевает им. Он снова кидается в воду. И находит автомат там, где упал, — у берега, под слизкой корягой.
Наконец Глеб выбирается и из леса. Стало немного светлее.
На опушке старик пасет стреноженную худющую кобылу. В кустах — крытая рядном телега.
— Как до Станового Колодца добраться, отец? — спрашивает Глеб, решив сначала попасть в село, а уж потом искать штаб минометчиков и своих связистов.
— Так и добирайся, — отвечает заросший по глаза сивой бородищей дед, ничуть не удивившись его внезапному появлению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218