По Степану Богину можно было проверять часы: он заходил последним и закрывал двери. Опоздавшие не допускались ии при каких обстоятельствах. По этому поводу много разных баек ходило по стройке. А свидетелем одного комического эпизода Глеб стал сам.
Произошло это на собрании начальников строительно-монтажных управлений, назначенном на семнадцать ноль-ноль. Зная точность Богина, почти все уже заняли места в физкультурном зале (недавно была построена первая новая школа, а в старую, одноэтажную, переехало пока что управление строительства), и лишь два
заядлых курильщика, разговаривая у входа, никак не могли расстаться с сигаретами, досмоленными уже до ногтей. Без одной минуты семнадцать Богин, не глядя по сторонам, промчался коридором. Поздоровавшись, курильщики вежливо пропустили начальника строительства. Богин, не ответив на приветствие в воспитательных целях (за одну минуту до совещания все обязаны были уже сидеть на местах) или потому, что задумался и просто не заметил строителей с Бесаги, проскочил в зал, не забыв закрыть за собой двери на задвижку. Так в угоду точности была наказана вежливость...
Пожалуй, одного Шемякина и любил Богин. Остальных он недолюбливал, считал: всегда могут сделать больше, чем делают, придуриваются, прикрываются разными объективными причинами. Готовы, чтобы как-то оправдаться, валить один на другого, с больной головы на здоровую.
Общаясь с ними, Богин проговаривал обычно такой текст:
— Считаете, у вас трудности? И самые большие? А у других их нет? Ошибаетесь - есть! И не меньше, чем ваши, потому что и вы, и они не умеете создать четкую организацию. Организация - это план, задание, график, ответственность и жесткий контроль за исполнением. Организацию создает коллектив. Только так! Нет четкой организации - значит, нет коллектива!
И от Базанова требовал:
— Ты партийный руководитель, я от тебя одного жду: ты мне настоящий, спаянный отряд создай, крепкий, мобильный, как современная десантная дивизия. Она - кулак! Ночь, полночь - поднял по тревоге и бросай куда хочешь! Ты же солдат бывший, понимать должен!
Базанов возражал:
— Десантную дивизию из строителей я тебе вряд ли составлю: и ты не генерал, и мы не солдаты. И экспериментировать с людьми нечего. Они ведь понятливые. Большинство по велению сердца, по своей охоте приехали. С ними просто поговорить надо по-человечески, по-доброму.
— Чего это на немецкий тебя потянуло? Знаешь язык ?
— Знал. Забыл основательно.
— Мольтке какого-нибудь цитируешь? Бисмарка?
— Из Толстого, из Льва Николаевича.
Богин хлопнул себя по коленям, резко встал, будто перочинный нож раскрылся, сказал обескураженно:
— Тьфу, черт, забыл!
Он ведь, Богин, всерьез считал, что обязан и всю русскую литературу назубок помнить, по крайней мере классическую. Верил искренне, что такие, как он, призванные руководить массами, могут и обязаны при необходимости возглавить любой ответственный участок не только строительства, но и экономики, науки, культуры — любой отрасли, одним словом...
Шло время, и стройка росла. И количество наиважнейших объектов все возрастало и возрастало. Транспортные коммуникации растягивались. И количество нерешенных проблем все увеличивалось. Богин начинал сбиваться с темпа, «троил», как говорят автомобилисты. Он сократил время своего сна и отдыха, выбил для себя персональный самолет АНТ-10, завтракал на ходу, а обедал в полете, как утверждали остряки.
Скованная им же инициатива руководителей на объектах требовала его постоянного вмешательства, его присутствия, его команд. Без этого зачастую вся цепь останавливалась. Какая-то мелочь ломала порой график объекта, тот — другие графики, он путал еженедельные сводки, снижал показатели по стройке в целом. Стройка становилась плохо управляемой. Что-то крутилось по инерции, но Богин знал: надо срочно искать выход, надо что-то придумывать.
И он придумал: он нашел, как ему казалось, верное решение — слил диспетчерскую службу и усиленную службу информации. Следующим этапом был подбор нескольких крепких заместителей по разным вопросам. «Крепкий» в его представлении — значило лишь очень преданный ему человек, у которого все прочие деловые качества, черты характера и образ действий могли быть какими угодно.
И тут, уже в который раз, случайно под рукой оказался Матвей Васильевич Шемякин, заместитель начальника СМУ. Поразительной способностью обладал Шемякин: напоминать о себе вовремя, оказываться в нужный момент в сфере действий большого начальства, там, где он мог понадобиться. Шемякин становился все более необходимым Богину.
Однажды Богин пришел в партком — такое в последнее время случалось нечасто — и предложил Ба-занову вместе съездить на промплощадку. Глеб согласился.На Бешагаче все вроде бы шло по плану: продолжались вскрышные работы, шло бетонирование фундаментов, началось сооружение подземных тоннелей — трубопроводов и подземных коммуникаций.
По промплощадке их вновь сопровождал Шемякин. Начальника СМУ словно и не существовало вовсе. Упредив вопрос, Шемякин сообщил, что начальник после гриппа добился от врачей отпуска и уехал не то в Сочи, не то в Кисловодск, в райские края словом, и вернется через две недели загорелый и здоровый, чтобы руководить своим управлением как положено.
Богин похмьживал. Ему нравилась грубоватая и напористая простота Шемякина, его наивность, которой он — для дураков — маскировал свою деятельность. Знал ведь, что начальник с парторгом к нему поехали, доложил кто-то из своих людишек, предупредил, вот Матвей Васильевич вперед и забежал, приготовился... А докладывает как? Любую мелочь знает и помнит, все назубок вызубрил...
— Так что скажешь о Шемякине? — торжествуя, спросил на обратном пути Богин. — Нужный он стройке человек или как?
— Старается, — согласился Глеб. — Меняю в чем-то свое мнение о нем, и в лучшую сторону.
— Ну, спасибо! Это как подарок мне. Учись нужных людей находить!
— Многие от него «по собственному желанию» сбежали. Это тоже характерно.
— Строг — вот и сбежали!
— Людей много достойных, доверяй и им, а не одному Матвею Шемякину.
— Интересно, а кого ты достойным считаешь? Конкретно. Или вообще разговор?
— Конкретно. Присмотрись к бригадиру Лысому.
Хватит его в бригадирах муторить: он инженер. Пора на ноги ставить, самостоятельный участок давать, в производителях работ он вполне потянет.
— Да ты что?! Урку на ответственный участок?
— Какой он урка? Ты же знаешь. Крепкий мужик, я за него готов поручиться.
Богин нахмурился:
— Шемякин, Лысой... Учись подниматься над своими личными симпатиями и антипатиями, парторг. — И тут же смягчился, сказал доверительно, но достаточно твердо, как о решенном и согласованном:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
Произошло это на собрании начальников строительно-монтажных управлений, назначенном на семнадцать ноль-ноль. Зная точность Богина, почти все уже заняли места в физкультурном зале (недавно была построена первая новая школа, а в старую, одноэтажную, переехало пока что управление строительства), и лишь два
заядлых курильщика, разговаривая у входа, никак не могли расстаться с сигаретами, досмоленными уже до ногтей. Без одной минуты семнадцать Богин, не глядя по сторонам, промчался коридором. Поздоровавшись, курильщики вежливо пропустили начальника строительства. Богин, не ответив на приветствие в воспитательных целях (за одну минуту до совещания все обязаны были уже сидеть на местах) или потому, что задумался и просто не заметил строителей с Бесаги, проскочил в зал, не забыв закрыть за собой двери на задвижку. Так в угоду точности была наказана вежливость...
Пожалуй, одного Шемякина и любил Богин. Остальных он недолюбливал, считал: всегда могут сделать больше, чем делают, придуриваются, прикрываются разными объективными причинами. Готовы, чтобы как-то оправдаться, валить один на другого, с больной головы на здоровую.
Общаясь с ними, Богин проговаривал обычно такой текст:
— Считаете, у вас трудности? И самые большие? А у других их нет? Ошибаетесь - есть! И не меньше, чем ваши, потому что и вы, и они не умеете создать четкую организацию. Организация - это план, задание, график, ответственность и жесткий контроль за исполнением. Организацию создает коллектив. Только так! Нет четкой организации - значит, нет коллектива!
И от Базанова требовал:
— Ты партийный руководитель, я от тебя одного жду: ты мне настоящий, спаянный отряд создай, крепкий, мобильный, как современная десантная дивизия. Она - кулак! Ночь, полночь - поднял по тревоге и бросай куда хочешь! Ты же солдат бывший, понимать должен!
Базанов возражал:
— Десантную дивизию из строителей я тебе вряд ли составлю: и ты не генерал, и мы не солдаты. И экспериментировать с людьми нечего. Они ведь понятливые. Большинство по велению сердца, по своей охоте приехали. С ними просто поговорить надо по-человечески, по-доброму.
— Чего это на немецкий тебя потянуло? Знаешь язык ?
— Знал. Забыл основательно.
— Мольтке какого-нибудь цитируешь? Бисмарка?
— Из Толстого, из Льва Николаевича.
Богин хлопнул себя по коленям, резко встал, будто перочинный нож раскрылся, сказал обескураженно:
— Тьфу, черт, забыл!
Он ведь, Богин, всерьез считал, что обязан и всю русскую литературу назубок помнить, по крайней мере классическую. Верил искренне, что такие, как он, призванные руководить массами, могут и обязаны при необходимости возглавить любой ответственный участок не только строительства, но и экономики, науки, культуры — любой отрасли, одним словом...
Шло время, и стройка росла. И количество наиважнейших объектов все возрастало и возрастало. Транспортные коммуникации растягивались. И количество нерешенных проблем все увеличивалось. Богин начинал сбиваться с темпа, «троил», как говорят автомобилисты. Он сократил время своего сна и отдыха, выбил для себя персональный самолет АНТ-10, завтракал на ходу, а обедал в полете, как утверждали остряки.
Скованная им же инициатива руководителей на объектах требовала его постоянного вмешательства, его присутствия, его команд. Без этого зачастую вся цепь останавливалась. Какая-то мелочь ломала порой график объекта, тот — другие графики, он путал еженедельные сводки, снижал показатели по стройке в целом. Стройка становилась плохо управляемой. Что-то крутилось по инерции, но Богин знал: надо срочно искать выход, надо что-то придумывать.
И он придумал: он нашел, как ему казалось, верное решение — слил диспетчерскую службу и усиленную службу информации. Следующим этапом был подбор нескольких крепких заместителей по разным вопросам. «Крепкий» в его представлении — значило лишь очень преданный ему человек, у которого все прочие деловые качества, черты характера и образ действий могли быть какими угодно.
И тут, уже в который раз, случайно под рукой оказался Матвей Васильевич Шемякин, заместитель начальника СМУ. Поразительной способностью обладал Шемякин: напоминать о себе вовремя, оказываться в нужный момент в сфере действий большого начальства, там, где он мог понадобиться. Шемякин становился все более необходимым Богину.
Однажды Богин пришел в партком — такое в последнее время случалось нечасто — и предложил Ба-занову вместе съездить на промплощадку. Глеб согласился.На Бешагаче все вроде бы шло по плану: продолжались вскрышные работы, шло бетонирование фундаментов, началось сооружение подземных тоннелей — трубопроводов и подземных коммуникаций.
По промплощадке их вновь сопровождал Шемякин. Начальника СМУ словно и не существовало вовсе. Упредив вопрос, Шемякин сообщил, что начальник после гриппа добился от врачей отпуска и уехал не то в Сочи, не то в Кисловодск, в райские края словом, и вернется через две недели загорелый и здоровый, чтобы руководить своим управлением как положено.
Богин похмьживал. Ему нравилась грубоватая и напористая простота Шемякина, его наивность, которой он — для дураков — маскировал свою деятельность. Знал ведь, что начальник с парторгом к нему поехали, доложил кто-то из своих людишек, предупредил, вот Матвей Васильевич вперед и забежал, приготовился... А докладывает как? Любую мелочь знает и помнит, все назубок вызубрил...
— Так что скажешь о Шемякине? — торжествуя, спросил на обратном пути Богин. — Нужный он стройке человек или как?
— Старается, — согласился Глеб. — Меняю в чем-то свое мнение о нем, и в лучшую сторону.
— Ну, спасибо! Это как подарок мне. Учись нужных людей находить!
— Многие от него «по собственному желанию» сбежали. Это тоже характерно.
— Строг — вот и сбежали!
— Людей много достойных, доверяй и им, а не одному Матвею Шемякину.
— Интересно, а кого ты достойным считаешь? Конкретно. Или вообще разговор?
— Конкретно. Присмотрись к бригадиру Лысому.
Хватит его в бригадирах муторить: он инженер. Пора на ноги ставить, самостоятельный участок давать, в производителях работ он вполне потянет.
— Да ты что?! Урку на ответственный участок?
— Какой он урка? Ты же знаешь. Крепкий мужик, я за него готов поручиться.
Богин нахмурился:
— Шемякин, Лысой... Учись подниматься над своими личными симпатиями и антипатиями, парторг. — И тут же смягчился, сказал доверительно, но достаточно твердо, как о решенном и согласованном:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218