Я — тупая. Так что?
— Мотался с гидротехниками: уточнение пород, близких к поверхности древней ирригационной сети. Решено восстановить кое-какие старые каналы для пуска технической воды. Бурение показало, что коренные породы близки к поверхности, так что фильтрации не будет, русло одного старого канала можно использовать. Вы удовлетворены?
— Спасибочко, — усмехнулась Ася, снова в упор разглядывая Базанова. — Давайте выпьем за молодых и за наше знакомство, а? Вы где учились?
— Ташкент, университет. А вы?
— Московский геологоразведочный. Год была на Волго-Доне.
— А меня сразу сюда. Как только кончил.
— Вы воевали?.. Значит, я моложе вас на три года. Вы женаты? Уверена, женаты. У вас ухоженно-уравновешенный вид. И в глазах нет интереса к женщинам. Для пустыни это удивительно. Вы не обманываете меня? Значит, ошиблась. Я часто ошибаюсь и глуплю, потому что никогда не слушаю ничьих советов. Меня нельзя уговаривать, меня надо бить.
Глеб молча глядел на нее. Радостное чувство уже возникало и рождало уверенность, что этот разговор — только начало чего-то большого, еще более неожиданного и еще более радостного, чем их знакомство.
— Вы не любопытны, — продолжала Ася. — Почему вы не любопытны? Почему не спрашиваете про меня? Замужем ли я? И где мой муж, наконец. Я совсем не интересна вам, понимаю. Не обращайте внимания на
мою болтовню, это от вина и оттого, что я три месяца просидела на одном и том же бархане. На самом деле я очень скромная и молчунья. Если мы еще раз встретимся, вы меня не узнаете.
— Странно, — Глеб внезапно сказал это вслух.
— Нисколечко! — горячо возразила Ася. — Это вы меня разговорили. Это вы — настоящий молчун. Почему вы на меня смотрите? Смотрите туда.— Она взяла его голову обеими руками, повернула в сторону молодоженов, приблизила свое лицо и зашептала, почти касаясь его уха губами: — Я не замужем. Не замужем, не пугайтесь. И вы не женаты, и я не замужем, это ведь замечательно, правда? И мы геологи. Мне ужасно весело почему-то.
— Вы шутите? А я действительно рад,— тоже шепотом ответил ей Глеб.
— Что я свободна?
— Именно.
— Общность душ и интересов? Вы надеетесь? Глупость!
Сдвинув головы, они шептались. И были точно дети — одни, в пустой комнате. А свадьба между тем достигла немыслимых вершин. Уже сдвинули боковые столы, освободив узкий пятачок посередине комнаты, и танцевали тут в тесноте. В углу хор тянул заунывные азербайджанские свадебные. Кто-то выяснял отношения, кого-то выводили на вечерний караташский ветерок, но самые стойкие все еще звенели разнокалиберными стаканами, кружками и рюмками вокруг молодых, не в силах оторваться от азербайджанского замечательного. Шум стоял невообразимый.
— Знаете, Ася, — очень серьезно сказал Глеб и решительно накрыл ладонью ее смуглую узкую руку. — Выходите. Сейчас, сразу.
— Зачем? — Ася оторопела, но тут же улыбнулась прежней своей насмешливой улыбкой. — Я подумаю на досуге.
— Это серьезно. Очень. — Глеб нагнулся и, не в силах сладить с возникшим желанием, поцеловал ей руку у запястья. — Вы нравитесь мне. Мне ясно, мы должны поговорить.
— Вы сумасшедший, Глеб. — Ася посмотрела на него строго, отчужденно и убрала руку.
— Да,— сказал он. — Ну и что? Я знаю — вы хорошая, вы — самая хорошая. — И повторил; — Вы мне очень, очень нравитесь.
— Ну, и что дальше? — Ася сказала это уже совсем громко и с вызовом.
— Давайте сбежим отсюда, Ася? И пойдем гулять, — попросил он. — Ведь мы не нужны им, а они — нам.
— Хорошо, — сказала она. И добавила: — Только посидим немножко. Я должна подумать.
— О чем?
— Существует ли любовь с первого взгляда. Дайте мне пять минут.
Тут к Асе пристал сосед справа и с упорством маньяка стал допытываться: что лучше — изжога или головокружение от успехов; какое средство лучше от перхоти — мазь или гильотина, — он был эрудит, остряк в молодости, но теперь, видно, перегрелся на солнышке, перегрузился вином, закусками, и отвязаться от него оказалось совсем не простым делом.
— Аська, Аська, — твердил он. — Ты ведь свой парень. Ты же умненькая, смышлененькая. Давай выпьем за Севиль... за Севилью, за Гренаду — нашу суровую черную розу в песках, что словила доброго хлопца. О-хо-хо-хо. Ха-ха! Как я люблю красоту! Настоящую, подлинную!.. Не подмазанную, понятно? Тебе понятно? Джейраниха красивей сотен разных Марик Рокк!.. Не веришь? Спроси у меня!.. Возьми съешь кусочек джейранихи, и шарнем еще по граммульке! Отличная закусь, Асенька. Не отвергай, богом прошу, — он обнял ее за плечи.
Ася восприняла его жест с покорной безучастностью.
— Жрешь красоту, а не давишься и не икнул ни разу хотя бы для приличия, — сказала она брезгливо. Встала на сиденье и, перескочив через спинку кресла, пошла к выходу.
Глеб догнал ее уже на улице, и они пошли рядом Малиновый круг солнца, сплющиваясь, садился в сиреневую ленту облака над цепью барханов, у горизонта За старым Домом культуры сразу же начиналась бесконечная, безжизненная, серая степь. Чуть бугристая и щербатая, точно проказой изъеденная белыми пятнами солончаков, проплешинами кристаллизовавшейся
соли, редкими шапочками иссушенной солнцем буро-желтой и серо-зеленой пыльной колючки. Свежий северо-восточный ветерок, рождавшийся вечерами с завидным постоянством, нес сейчас долгожданную прохладу, взвихрял невесомой пудрой лёссовую пыль, закручивал ее в бегущие, вихляющиеся по ровным низинкам белые столбики, напоминающие всеми своими повадками миниатюрные смерчи.
Неприглядный вид был у восточной окраины Ка-раташа. Ничто не украшало тут поселок. Было безлюдно. Им и хотелось в тот миг одиночества, после гула и грохота этой свадьбы. Гуляющие караташцы обычно устремлялись к реке. Там и прохладней было, хоть какая-то зелень встречалась, и даже на цветочек можно было случайно наткнуться. Но уж река-то, река! Вода в ней цвета кофе с молоком, густая от ила и песка. Любимое, как писали газетчики, место отдыха строителей. Ведь если говорить правду, после купания здесь каждый о хорошем душе мечтал, чтобы соль и песок с себя содрать...
Они шли,по степи каждый сам по себе и молчали. Шли, глядя по сторонам, под ноги и совсем редко, будто невзначай, друг на друга. Уже совсем иные люди. Не те, что сидели только что за свадебным столом и могли легко и шутливо говорить обо всем, даже и о самом сокровенном. Теперь они уже испытывали насущную необходимость говорить друг с другом совсем серьезно. И поэтому стеснялись. Каждый искал интонацию для разговора, отличную от прежней, и не находил ее. Ася двигалась немного впереди. Потом прибавила шагу и опередила Базанова еще метров на пять. Ее силуэт четко прорисовывался на фоне быстро темнеющего неба. Оглянулась, спросила независимо, с вызовом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
— Мотался с гидротехниками: уточнение пород, близких к поверхности древней ирригационной сети. Решено восстановить кое-какие старые каналы для пуска технической воды. Бурение показало, что коренные породы близки к поверхности, так что фильтрации не будет, русло одного старого канала можно использовать. Вы удовлетворены?
— Спасибочко, — усмехнулась Ася, снова в упор разглядывая Базанова. — Давайте выпьем за молодых и за наше знакомство, а? Вы где учились?
— Ташкент, университет. А вы?
— Московский геологоразведочный. Год была на Волго-Доне.
— А меня сразу сюда. Как только кончил.
— Вы воевали?.. Значит, я моложе вас на три года. Вы женаты? Уверена, женаты. У вас ухоженно-уравновешенный вид. И в глазах нет интереса к женщинам. Для пустыни это удивительно. Вы не обманываете меня? Значит, ошиблась. Я часто ошибаюсь и глуплю, потому что никогда не слушаю ничьих советов. Меня нельзя уговаривать, меня надо бить.
Глеб молча глядел на нее. Радостное чувство уже возникало и рождало уверенность, что этот разговор — только начало чего-то большого, еще более неожиданного и еще более радостного, чем их знакомство.
— Вы не любопытны, — продолжала Ася. — Почему вы не любопытны? Почему не спрашиваете про меня? Замужем ли я? И где мой муж, наконец. Я совсем не интересна вам, понимаю. Не обращайте внимания на
мою болтовню, это от вина и оттого, что я три месяца просидела на одном и том же бархане. На самом деле я очень скромная и молчунья. Если мы еще раз встретимся, вы меня не узнаете.
— Странно, — Глеб внезапно сказал это вслух.
— Нисколечко! — горячо возразила Ася. — Это вы меня разговорили. Это вы — настоящий молчун. Почему вы на меня смотрите? Смотрите туда.— Она взяла его голову обеими руками, повернула в сторону молодоженов, приблизила свое лицо и зашептала, почти касаясь его уха губами: — Я не замужем. Не замужем, не пугайтесь. И вы не женаты, и я не замужем, это ведь замечательно, правда? И мы геологи. Мне ужасно весело почему-то.
— Вы шутите? А я действительно рад,— тоже шепотом ответил ей Глеб.
— Что я свободна?
— Именно.
— Общность душ и интересов? Вы надеетесь? Глупость!
Сдвинув головы, они шептались. И были точно дети — одни, в пустой комнате. А свадьба между тем достигла немыслимых вершин. Уже сдвинули боковые столы, освободив узкий пятачок посередине комнаты, и танцевали тут в тесноте. В углу хор тянул заунывные азербайджанские свадебные. Кто-то выяснял отношения, кого-то выводили на вечерний караташский ветерок, но самые стойкие все еще звенели разнокалиберными стаканами, кружками и рюмками вокруг молодых, не в силах оторваться от азербайджанского замечательного. Шум стоял невообразимый.
— Знаете, Ася, — очень серьезно сказал Глеб и решительно накрыл ладонью ее смуглую узкую руку. — Выходите. Сейчас, сразу.
— Зачем? — Ася оторопела, но тут же улыбнулась прежней своей насмешливой улыбкой. — Я подумаю на досуге.
— Это серьезно. Очень. — Глеб нагнулся и, не в силах сладить с возникшим желанием, поцеловал ей руку у запястья. — Вы нравитесь мне. Мне ясно, мы должны поговорить.
— Вы сумасшедший, Глеб. — Ася посмотрела на него строго, отчужденно и убрала руку.
— Да,— сказал он. — Ну и что? Я знаю — вы хорошая, вы — самая хорошая. — И повторил; — Вы мне очень, очень нравитесь.
— Ну, и что дальше? — Ася сказала это уже совсем громко и с вызовом.
— Давайте сбежим отсюда, Ася? И пойдем гулять, — попросил он. — Ведь мы не нужны им, а они — нам.
— Хорошо, — сказала она. И добавила: — Только посидим немножко. Я должна подумать.
— О чем?
— Существует ли любовь с первого взгляда. Дайте мне пять минут.
Тут к Асе пристал сосед справа и с упорством маньяка стал допытываться: что лучше — изжога или головокружение от успехов; какое средство лучше от перхоти — мазь или гильотина, — он был эрудит, остряк в молодости, но теперь, видно, перегрелся на солнышке, перегрузился вином, закусками, и отвязаться от него оказалось совсем не простым делом.
— Аська, Аська, — твердил он. — Ты ведь свой парень. Ты же умненькая, смышлененькая. Давай выпьем за Севиль... за Севилью, за Гренаду — нашу суровую черную розу в песках, что словила доброго хлопца. О-хо-хо-хо. Ха-ха! Как я люблю красоту! Настоящую, подлинную!.. Не подмазанную, понятно? Тебе понятно? Джейраниха красивей сотен разных Марик Рокк!.. Не веришь? Спроси у меня!.. Возьми съешь кусочек джейранихи, и шарнем еще по граммульке! Отличная закусь, Асенька. Не отвергай, богом прошу, — он обнял ее за плечи.
Ася восприняла его жест с покорной безучастностью.
— Жрешь красоту, а не давишься и не икнул ни разу хотя бы для приличия, — сказала она брезгливо. Встала на сиденье и, перескочив через спинку кресла, пошла к выходу.
Глеб догнал ее уже на улице, и они пошли рядом Малиновый круг солнца, сплющиваясь, садился в сиреневую ленту облака над цепью барханов, у горизонта За старым Домом культуры сразу же начиналась бесконечная, безжизненная, серая степь. Чуть бугристая и щербатая, точно проказой изъеденная белыми пятнами солончаков, проплешинами кристаллизовавшейся
соли, редкими шапочками иссушенной солнцем буро-желтой и серо-зеленой пыльной колючки. Свежий северо-восточный ветерок, рождавшийся вечерами с завидным постоянством, нес сейчас долгожданную прохладу, взвихрял невесомой пудрой лёссовую пыль, закручивал ее в бегущие, вихляющиеся по ровным низинкам белые столбики, напоминающие всеми своими повадками миниатюрные смерчи.
Неприглядный вид был у восточной окраины Ка-раташа. Ничто не украшало тут поселок. Было безлюдно. Им и хотелось в тот миг одиночества, после гула и грохота этой свадьбы. Гуляющие караташцы обычно устремлялись к реке. Там и прохладней было, хоть какая-то зелень встречалась, и даже на цветочек можно было случайно наткнуться. Но уж река-то, река! Вода в ней цвета кофе с молоком, густая от ила и песка. Любимое, как писали газетчики, место отдыха строителей. Ведь если говорить правду, после купания здесь каждый о хорошем душе мечтал, чтобы соль и песок с себя содрать...
Они шли,по степи каждый сам по себе и молчали. Шли, глядя по сторонам, под ноги и совсем редко, будто невзначай, друг на друга. Уже совсем иные люди. Не те, что сидели только что за свадебным столом и могли легко и шутливо говорить обо всем, даже и о самом сокровенном. Теперь они уже испытывали насущную необходимость говорить друг с другом совсем серьезно. И поэтому стеснялись. Каждый искал интонацию для разговора, отличную от прежней, и не находил ее. Ася двигалась немного впереди. Потом прибавила шагу и опередила Базанова еще метров на пять. Ее силуэт четко прорисовывался на фоне быстро темнеющего неба. Оглянулась, спросила независимо, с вызовом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218