Однажды С.Д. Сазонов (министр иностранных дел) высказал свое
удивление по поводу спокойной реакции Императора в отношении
малопривлекательного в нравственном отношении человека, отсутствия
всякого личного раздражения к нему. И вот что сказал ему Император:
"Эту струну личного раздражения мне удалось уже давно заставить в себе
совершенно замолкнуть. Раздражительностью ничему не поможешь, да к
тому же от меня резкое слово звучало бы обиднее, чем от кого-нибудь
другого".
"Что бы ни происходило в душе Государя, - вспоминает С.Д.
Сазонов, - он никогда не менялся в своих отношениях к окружающим
его лицам. Мне пришлось видеть его близко в минуту страшной тревоги
за жизнь единственного сына, на котором сосредоточивалась вся его
нежность, и кроме некоторой молчаливости и еще большей
сдержанности, в нем ничем не сказывались пережитые им страдания".
"Во внешности Николая II, - писала жена английского посла
Бьюкенена, - было истинное благородство и обаяние, которое, по всей
вероятности, скорей таилось в его серьезных, голубых глазах, чем в
живости и веселости характера".
Характеризуя личность Николая II, немецкий дипломат граф Реке
считал Царя человеком духовно одаренным, благородного образа мыслей,
осмотрительным и тактичным. "Его манеры, - писал дипломат,
настолько скромны и он так мало проявляет внешней решимости, что
легко прийти к выводу об отсутствии у него сильной воли; но люди, его
окружающие, заверяют, что у него весьма определенная воля, которую он
умеет проводить в жизнь самым спокойным образом". Упорную и
неутомимую волю в осуществлении своих планов отмечает большинство
знавших Царя людей. До тех пор пока план не был осуществлен, Царь
постоянно возвращался к нему, добиваясь своего. Уже упомянутый нами
историк Ольденбург замечает, что у "Государя, поверх железной руки,
была бархатная перчатка. Воля его была подобна не громовому удару.
Она проявлялась не взрывами и не бурными столкновениями; она скорее
напоминала неуклонный бег ручья с горной высоты к равнине океана. Он
огибает препятствия, отклоняется в сторону, но, в конце концов, с
неизменным постоянством, близится к своей цели".
Долгое время было принято считать, что Царь подчинял свою
волю Царице, мол, она обладала более твердым характером, духовно
руководила им. Это неправильный и очень поверхностный взгляд на их
взаимоотношения. Можно привести множество примеров, в их письмах
они встречаются часто, как Государь неуклонно проводил свою волю,
если чувствовал правильность своего решения. Но его можно было
убедить отменить свое решение, если он обнаруживал свою ошибку и
справедливость утверждений Царицы. Государыня не давила на супруга, а
действовала убеждением. И если она чем-то и влияла на него, то добротой
и любовью. Царь был очень отзывчив на эти чувства, так как среди
многих родственников и придворных он чаще всего ощущал фальшь и
обман. Читая царские письма, убеждаемся, с какой настойчивостью
Николай II проводил свои планы и отвергал предложения любимой им
жены, если считал их ошибочными.
Кроме твердой воли и блестящего образования, Николай обладал
всеми природными качествами, необходимыми для государственной
деятельности. Прежде всего огромной трудоспособностью. В случае
необходимости он мог работать с утра до поздней ночи, изучая
многочисленные документы и материалы, поступавшие на его имя.
(Кстати говоря, охотно он занимался и физическим трудом - пилил
дрова, убирал снег и т.п.) Обладая живым умом и широким кругозором,
Царь быстро схватывал существо рассматриваемых вопросов. Царь имел
исключительную память на лица и события. Он помнил в лицо большую
часть людей, с которыми ему приходилось сталкиваться, а таких людей
были тысячи.
Император Николай II, отмечал историк Ольденбург, да и многие
другие историки и государственные деятели России, обладал совершенно
исключительным личным обаянием. Он не любил торжеств, громких
речей, этикет ему был в тягость. Ему было не по душе все показное,
искусственное, всякая широковещательная реклама. В тесном кругу, в
разговоре с глазу на глаз, он умел обворожить собеседников, будь то
высшие сановники или рабочие посещаемой им мастерской. Его большие
серые лучистые глаза дополняли речь, глядели прямо в душу. Эти
природные данные еще более подчеркивались тщательным воспитанием.
"Я в своей жизни не встречал человека более воспитанного, нежели ныне
царствующий Император Николай II", - писал граф Витте уже в ту пору,
когда он по существу являлся личным врагом Императора.
Характерной черточкой к портрету Царя является его отношение
к одежде, бережливость и скромность в быту. Слуга, бывший при нем еще
с молодых лет, рассказывает: "Его платья были часто чинены. Не любил
он мотовства и роскоши. Его штатские костюмы велись у него с
жениховских времен, и он пользовался ими". Уже после убийства в
Екатеринбурге были найдены военные шаровары Царя - на них были
заплаты, а внутри левого кармана надпись-пометка: "Изготовлены 4
августа 1900 г., возобновлены 8 октября 1916 года".
Более семидесяти лет правилом для либеральных и советских
историков и литераторов была обязательно отрицательная оценка
личности Николая II. Многое было перевернуто с ног на голову. И чем
ближе российский государственный деятель стоял к нашему времени, чем
крупнее он был как историческая личность, тем нетерпимей и
оскорбительней была оценка его деятельности. Например, по мнению
Троцкого, дореволюционная Россия была неспособна рождать крупных
политических деятелей, а обречена создавать лишь жалкие копии
западных. В русле этой традиции советские историки приписывали
Николаю II все унизительные характеристики: от коварства,
политического ничтожества и патологической жестокости до
алкоголизма, разврата и морального разложения. История расставила все
на свои места. Под лучами ее прожекторов вся жизнь Николая II и его
политических оппонентов просвечена до малейших подробностей. При
этом свете стало ясно, кто есть кто.
Иллюстрируя "коварство" Царя, казенные советские историки
обычно приводили пример, как Николай II снимал некоторых своих
министров без всякого предупреждения. Сегодня он мог милостиво
разговаривать с министром, а завтра прислать ему отставку. Серьезный
исторический анализ показывает, что Царь ставил дело Российского
государства выше отдельных личностей (и даже своих родственников). И
если, по его мнению, министр или сановник не справлялся с делом, он
убирал его вне зависимости от прежних заслуг. В последние годы
правления Царь испытывал кризис окружения (недостаток надежных,
способных людей, разделявших его идеи).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318