Урезонивая сторонников сверхиндустриализации, Кондратьев
подчеркивает, что рост сельского хозяйства и промышленности может
идти только одновременно. Развивающееся сельское хозяйство создает
рынок сбыта для продукции промышленности, и промышленность
оттягивает избыточное сельскохозяйственное население и создает рынок
для продуктов сельского хозяйства. Накопление капитала
промышленности - процесс медленный, и ускорение его обусловлено
ростом сельского хозяйства и сельскохозяйственного экспорта.
Чаянов и Челинцев говорили о трудовой, потребительской
природе крестьянского хозяйства, отмечая, что всякое семейно-трудовое
хозяйство русского крестьянина имеет естественный предел своей
продукции, обусловленный степенью удовлетворения потребностей
хозяйствующей семьи. Крестьянин не стремится к форсированному
обогащению, стяжанию, как, скажем, капиталистический
предприниматель. Нет, ему свойственны иные мотивы хозяйственной
деятельности и даже иное понимание выгодности. Эти черты русского
крестьянского хозяйства необходимо учитывать.
Чаянов пророчески провозглашает: "В грозный час, когда
окажутся бессильными все методы предпринимательства, когда
экономический кризис и удары организованного противника будут
сметать наши сложные предприятия, для нас возможен единственный
верный путь спасения, неизвестный и закрытый капиталистическим
организациям, путь этот: переложить тяжесть удара на плечи того
Атланта, которым держится вся наша работа, - да, в сущности, и все
народное хозяйство нашей Родины, - на плечи русского крестьянского
хозяйства. Эти плечи смогут выдержать всякую тяжесть, если... если
только захотят подставить себя.
А для того чтобы они не уклонялись от тяжести, нужно, чтобы
они чувствовали, знали, сжились с тем, что дело крестьянской
кооперации - их крестьянское дело, чтобы дело это тоже было
действительно мощным социальным движением, а не предприятием
только! Нужна кооперативная общественная жизнь, кооперативное
крестьянское общественное мнение..."
Однако вместо опоры на вековые традиции крестьянства
антинародная власть делает все, чтобы разорить и ослабить его.
Самой характерной чертой русской деревни 20-х годов стало
стремительное увеличение числа бедняков. В 1927 году, только по
официальным данным, 35% крестьянских хозяйств числились
маломощными, т.е. бедными. Фактически их число было еще больше.
В 1928 году по доходу на душу населения 45,3% крестьян составляли
пролетарские и бедняцкие слои, причем их численность увеличивалась
(в 1913 году 20-25 %).
В 1928-1929 годах в РСФСР 56 процентов крестьянских хозяйств
имели доход до 250 рублей. Если взять средний размер крестьянского
хозяйства в семь человек, то средний уровень дохода на одного
крестьянина будет составлять 36 рублей и ниже. А в переводе в
довоенные рубли еще значительно меньше. Напомним, что
среднедушевой доход бедных крестьян в 1913 году составлял в ценах
этого года 40 рублей.
Более того, в 1926-1927 годах 33% крестьянских хозяйств имели
доходы ниже 150 рублей по довоенным оценкам, близкие к нищете.
В 1927 году почти треть крестьянских дворов была лишена
средств производства, необходимых для ведения самостоятельного
хозяйства.
Так, 28,3% крестьянских хозяйств не имели рабочего скота,
31,6% - пахотного инвентаря.
Таким образом, по сравнению с дореволюционным периодом
удельный вес бедных и малоимущих крестьян увеличился в 2-2,5 раза.
Рост числа бедняков обусловливался большевистской политикой,
направленной на разорение зажиточных, трудолюбивых крестьян,
политикой поддержки бедноты, опоры на нее как на политический
фундамент села. Большевистская пропаганда создает настоящий культ
бедняка. А это, писал в 1929 году крестьянин М.П. Новиков, самое
худшее, что у нас есть. Культ бедноты разводит притворщиков
("химиков", как их зовут в деревне), которые в полном сознании, на виду
у всех, не заводят себе скота и инвентаря; даже по два года не кроют
крыши и живут, как самоеды, в гумне. Это же заставляет сильные семьи
селиться врозь, чтобы всем сразу же стать бедняками и начать есть тоже
чужой хлеб. Стыд и позор должны быть не на так называемых "кулаках"
и зажиточных, имеющих свой хлеб, а на тех "химиках", бедняках,
которые, имея 10 лет равное со всеми количество земли, все-таки не
хотят, как нужно, работать и искусственно поддерживают свою бедноту и
голод в надежде на государственную помощь. Разве это не позор! Культ
бедноты надо изменить в корне, иначе они, как тощие фараоновы коровы,
сожрут всех тучных и сами не пополнеют. Тунеядство и притворство надо
вырвать с корнем.
Тощие фараоновы коровы пожирали тучных, значительно
сократилось число крестьян, живущих со средним достатком. Удельный
вес "середняков" - крестьянских хозяйств с доходом от 250 до 700
рублей (в ценах 1928-1929 годов) - сократился до 42%, тогда как в
1913 году удельный вес середняков составлял примерно 55%.
Значительно снизился по сравнению с довоенным уровнем доход
богатых и зажиточных крестьян, также сильно сократилось их общее
число. В 1928-1929 годах доход свыше 700 рублей (в ценах этих лет)
получало около двух процентов всех крестьянских хозяйств с
численностью населения примерно 1,8 млн. человек.
В результате социальной и экономической политики советской
власти только два процента крестьянства могли считаться богатыми и
зажиточными, т.е. в 10-12 раз меньше, чем их было в довоенный период.
В 1928 году официальная статистика относила к числу кулаков,
т.е. зажиточных и богатых крестьян, 5,6 млн. человек. Таким образом,
в число кулаков (зажиточных и богатых крестьян) совершенно
необоснованно включались группы крестьянства с уровнем дохода, не
соответствовавшего даже зажиточности, т.е. средним крестьянам.
Все это отражало интенсивно протекающий процесс
"раскрестьянивания", или пролетаризации села. Причины его были
очевидны. Во-первых, разрушение вековых ценностей крестьянской
общины, и прежде всего самоуправления и трудовой демократии. В этот
период община подпала под диктат пролетарских и люмпен-пролетарских
элементов села (поддерживаемых репрессивным аппаратом). Постоянное
вмешательство в крестьянские дела армии, партийных и государственных
чиновников подрывали самостоятельность, инициативу и
предприимчивость сельских тружеников. Во-вторых, порочная ценовая и
финансово-кредитная политика большевистского режима, создавшая
своего рода машину по перекачке крестьянского продукта в город с
минимальным вознаграждением его затрат. Экономически
неравноправный обмен, когда крестьянин вынужден был платить за
промышленные товары в несколько раз больше их настоящей стоимости,
на корню подрывал возможность эффективного развития сельского
хозяйства, снижал жизненный уровень крестьян, превращая многих из
них в пролетариев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318
подчеркивает, что рост сельского хозяйства и промышленности может
идти только одновременно. Развивающееся сельское хозяйство создает
рынок сбыта для продукции промышленности, и промышленность
оттягивает избыточное сельскохозяйственное население и создает рынок
для продуктов сельского хозяйства. Накопление капитала
промышленности - процесс медленный, и ускорение его обусловлено
ростом сельского хозяйства и сельскохозяйственного экспорта.
Чаянов и Челинцев говорили о трудовой, потребительской
природе крестьянского хозяйства, отмечая, что всякое семейно-трудовое
хозяйство русского крестьянина имеет естественный предел своей
продукции, обусловленный степенью удовлетворения потребностей
хозяйствующей семьи. Крестьянин не стремится к форсированному
обогащению, стяжанию, как, скажем, капиталистический
предприниматель. Нет, ему свойственны иные мотивы хозяйственной
деятельности и даже иное понимание выгодности. Эти черты русского
крестьянского хозяйства необходимо учитывать.
Чаянов пророчески провозглашает: "В грозный час, когда
окажутся бессильными все методы предпринимательства, когда
экономический кризис и удары организованного противника будут
сметать наши сложные предприятия, для нас возможен единственный
верный путь спасения, неизвестный и закрытый капиталистическим
организациям, путь этот: переложить тяжесть удара на плечи того
Атланта, которым держится вся наша работа, - да, в сущности, и все
народное хозяйство нашей Родины, - на плечи русского крестьянского
хозяйства. Эти плечи смогут выдержать всякую тяжесть, если... если
только захотят подставить себя.
А для того чтобы они не уклонялись от тяжести, нужно, чтобы
они чувствовали, знали, сжились с тем, что дело крестьянской
кооперации - их крестьянское дело, чтобы дело это тоже было
действительно мощным социальным движением, а не предприятием
только! Нужна кооперативная общественная жизнь, кооперативное
крестьянское общественное мнение..."
Однако вместо опоры на вековые традиции крестьянства
антинародная власть делает все, чтобы разорить и ослабить его.
Самой характерной чертой русской деревни 20-х годов стало
стремительное увеличение числа бедняков. В 1927 году, только по
официальным данным, 35% крестьянских хозяйств числились
маломощными, т.е. бедными. Фактически их число было еще больше.
В 1928 году по доходу на душу населения 45,3% крестьян составляли
пролетарские и бедняцкие слои, причем их численность увеличивалась
(в 1913 году 20-25 %).
В 1928-1929 годах в РСФСР 56 процентов крестьянских хозяйств
имели доход до 250 рублей. Если взять средний размер крестьянского
хозяйства в семь человек, то средний уровень дохода на одного
крестьянина будет составлять 36 рублей и ниже. А в переводе в
довоенные рубли еще значительно меньше. Напомним, что
среднедушевой доход бедных крестьян в 1913 году составлял в ценах
этого года 40 рублей.
Более того, в 1926-1927 годах 33% крестьянских хозяйств имели
доходы ниже 150 рублей по довоенным оценкам, близкие к нищете.
В 1927 году почти треть крестьянских дворов была лишена
средств производства, необходимых для ведения самостоятельного
хозяйства.
Так, 28,3% крестьянских хозяйств не имели рабочего скота,
31,6% - пахотного инвентаря.
Таким образом, по сравнению с дореволюционным периодом
удельный вес бедных и малоимущих крестьян увеличился в 2-2,5 раза.
Рост числа бедняков обусловливался большевистской политикой,
направленной на разорение зажиточных, трудолюбивых крестьян,
политикой поддержки бедноты, опоры на нее как на политический
фундамент села. Большевистская пропаганда создает настоящий культ
бедняка. А это, писал в 1929 году крестьянин М.П. Новиков, самое
худшее, что у нас есть. Культ бедноты разводит притворщиков
("химиков", как их зовут в деревне), которые в полном сознании, на виду
у всех, не заводят себе скота и инвентаря; даже по два года не кроют
крыши и живут, как самоеды, в гумне. Это же заставляет сильные семьи
селиться врозь, чтобы всем сразу же стать бедняками и начать есть тоже
чужой хлеб. Стыд и позор должны быть не на так называемых "кулаках"
и зажиточных, имеющих свой хлеб, а на тех "химиках", бедняках,
которые, имея 10 лет равное со всеми количество земли, все-таки не
хотят, как нужно, работать и искусственно поддерживают свою бедноту и
голод в надежде на государственную помощь. Разве это не позор! Культ
бедноты надо изменить в корне, иначе они, как тощие фараоновы коровы,
сожрут всех тучных и сами не пополнеют. Тунеядство и притворство надо
вырвать с корнем.
Тощие фараоновы коровы пожирали тучных, значительно
сократилось число крестьян, живущих со средним достатком. Удельный
вес "середняков" - крестьянских хозяйств с доходом от 250 до 700
рублей (в ценах 1928-1929 годов) - сократился до 42%, тогда как в
1913 году удельный вес середняков составлял примерно 55%.
Значительно снизился по сравнению с довоенным уровнем доход
богатых и зажиточных крестьян, также сильно сократилось их общее
число. В 1928-1929 годах доход свыше 700 рублей (в ценах этих лет)
получало около двух процентов всех крестьянских хозяйств с
численностью населения примерно 1,8 млн. человек.
В результате социальной и экономической политики советской
власти только два процента крестьянства могли считаться богатыми и
зажиточными, т.е. в 10-12 раз меньше, чем их было в довоенный период.
В 1928 году официальная статистика относила к числу кулаков,
т.е. зажиточных и богатых крестьян, 5,6 млн. человек. Таким образом,
в число кулаков (зажиточных и богатых крестьян) совершенно
необоснованно включались группы крестьянства с уровнем дохода, не
соответствовавшего даже зажиточности, т.е. средним крестьянам.
Все это отражало интенсивно протекающий процесс
"раскрестьянивания", или пролетаризации села. Причины его были
очевидны. Во-первых, разрушение вековых ценностей крестьянской
общины, и прежде всего самоуправления и трудовой демократии. В этот
период община подпала под диктат пролетарских и люмпен-пролетарских
элементов села (поддерживаемых репрессивным аппаратом). Постоянное
вмешательство в крестьянские дела армии, партийных и государственных
чиновников подрывали самостоятельность, инициативу и
предприимчивость сельских тружеников. Во-вторых, порочная ценовая и
финансово-кредитная политика большевистского режима, создавшая
своего рода машину по перекачке крестьянского продукта в город с
минимальным вознаграждением его затрат. Экономически
неравноправный обмен, когда крестьянин вынужден был платить за
промышленные товары в несколько раз больше их настоящей стоимости,
на корню подрывал возможность эффективного развития сельского
хозяйства, снижал жизненный уровень крестьян, превращая многих из
них в пролетариев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318