"Знайте, что мужик - наш враг! Запомните это!" - говорила
дворянской молодежи княгиня П. Трубецкая (урожденная Оболенская).
И таких трубецких-оболенских было в России немало.
Огромную роль в усилении социальной напряженности играли
чрезмерные потребности образованного слоя, ориентировавшегося на
западноевропейские стандарты потребления. Как справедливо отмечал
еще М.О. Меньшиков, со времен Петра Россия глубоко завязла на Западе
своим просвещенным сословием. Для этого сословия все западное
кажется более значительным, чем свое. "Мы, - пишет Меньшиков, -
глаз не сводим с Запада, мы им заворожены, нам хочется жить именно так
и ничуть не хуже, чем живут "порядочные" люди в Европе. Под страхом
самого искреннего, острого страдания, под гнетом чувствуемой
неотложности нам нужно обставить себя той же роскошью, какая
доступна западному обществу. Мы должны носить то же платье, сидеть
на той же мебели, есть те же блюда, пить те же вина, видеть те же
зрелища, что видят европейцы". Чтобы удовлетворить свои возросшие
потребности, образованный слой предъявляет к Русскому народу все
большие требования. Интеллигенция и дворянство не хотят понять, что
высокий уровень потребления на Западе связан с эксплуатацией им
значительной части остального мира. Как бы русские люди ни работали,
они не смогут достичь уровня дохода, который на Западе получают путем
перекачки в свою пользу неоплаченных ресурсов и труда других стран.
Пусть дворянские имения дают втрое больший доход, дворяне все равно
кричат о разорении, потому что их потребности возросли вшестеро.
Чиновники получают тоже жалованье в три раза больше, но все равно оно
не может обеспечить им европейского уровня потребления.
Образованный слой требует от народа крайнего напряжения, чтобы
обеспечить себе европейский уровень потребления, и, когда это не
получается, возмущается косностью и отсталостью Русского народа.
Воспитывалось русское дворянство и вообще образованное
общество преимущественно на западных авторах.
Первое, что читали дворянские недоросли, - это Майн Рид,
Фенимор Купер, Вальтер Скотт, Диккенс, Жюль Берн, Масэ, Гумбольт,
Шлейден, Льюис, Брэм. Русских авторов читали меньше, и были это чаще
всего Помяловский, Решетников, Некрасов, Гончаров, Тургенев; меньше
Писемский и Лермонтов, еще меньше Л. Толстой и Пушкин.
Позднее круг чтения расширялся опять же за счет иностранных
авторов - Дж. Ст. Милля, Бокля, Дрэпера, Бюхнера, Вундта, а также
Писарева, Добролюбова, Чернышевского. Считалось вполне нормальным
и даже признаком хорошего тона читать запрещенные книги, например
Герцена, Чернышевского, Берви-Флеровского. Как вспоминают
современники, нередко было, когда воспитатели собирали учеников в
кружок и прочитывали им с пространным толкованием "Что делать?"
Чернышевского и "Азбуку социальных наук" Берви-Флеровского. Книги
удивительно толстые и скучные, вызывающие у многих "благоговейную"
зевоту. В высшей школе уже читали Маркса, Огюста Конта, Спенсера,
Лассаля и других социалистических авторов, которых считали венцом
прогресса.
Современники вспоминают, как организовывались тайные
гимназические и студенческие библиотеки, кассы взаимной помощи,
издавались рукописные и литографированные листки и журналы,
которыми обменивались с другими учебными заведениями. Для довольно
значительного слоя учащейся молодежи конспиративная, подпольная
работа против "реакционного" правительства становилась смыслом
жизни. В учебных заведениях тайно собирались специальные денежные
фонды, делались пожертвования, нередко в крупных размерах, на
революционную пропаганду. "...Мы готовы были на всякую
антиправительственную демонстрацию, потому что от души ненавидели
так называемый существующий строй. Ненавидели полицию, ненавидели
военную и всякую иную службу, жаждали, как манны небесной,
конституции и за одно это священное слово, наверное, любой из нас
выбросился бы из окна четвертого этажа". Берлинский трактат 1878 года,
унизивший Россию (заключенный путем разных закулисных сделок и
сговоров), сильно повлиял на настроение дворянства. Именно после этого
национального унижения России на этом горьком настроении
складывается плеяда деятелей, сыгравших позднее большую роль в
либеральном и социалистическом движении. Как отмечал И. Аксаков,
Берлинский трактат стал поворотным пунктом в новейшей русской
истории, откуда неудержимо пошло наше нравственное и политическое
растление. "Не может живой народ вынести подобного эксперимента!
Нельзя видеть свою Родину оплеванною! И еще хоть бы нас побили, -
нет, нас обокрали интенданты и евреи, и нас обошли дипломаты. Даже
жаловаться не на кого. ...В молодежи неведомо откуда появилась злая
струя, нам совершенно чуждая. Мы были розовые космополиты, но на
Россию смотрели снисходительно; здесь вдруг появилась яркая ненависть
ко всему русскому. Мы мечтали о конституции и кричали "ура"
Александру II, а из этой молодежи анархисты формировали
динамитчиков..." (С. Шарапов).
Пользуясь своим положением первого сословия, дворяне и в
конце XIX - начале XX века пытались сохранить свои привилегии и
льготы, на которые они, по своей сути, уже никаких прав не имели, так
как не являлись единственным служилым слоем общества.
На поддержание дворянского землевладения через казенный
ипотечный кредит в конце XIX - начале XX века было израсходовано 6
млрд. руб. Дворяне получали огромные ссуды, сдавали земли
арендаторам, погашая проценты по банковскому кредиту за счет
арендных платежей, по сути дела, паразитировали за государственный
счет. Государственная опека над дворянами в ее разных формах - ссуды
на льготных условиях, освобождение от курсовых потерь, списание
Государственным банком многомиллионных долгов Дворянского банка
осуществлялась в ущерб простому человеку. Конечно, если бы эта опека
оказывала благотворное влияние на правящее сословие, то это можно
было бы выдержать. Но на деле тепличные условия только
деморализовывали дворян, которые теряли всякий интерес к ведению
нормального хозяйства. Полученные ссуды и льготы проедались, а
дворянские хозяйства продолжали хиреть.
Позором для русского дворянства как правящего сословия было
участие в спаивании народа. Еще Екатерина II закрепила за дворянами
монопольное право на производство винного спирта, которым они
пользовались вплоть до 1917 года. Но в конце XIX века их стали теснить
купцы, которые сумели организовать более совершенное и выгодное
производство водки. Чтобы поддержать благополучие дворянских
винокуров, в конце XIX века по инициативе Витте устанавливается
порядок, по которому казенные склады должны были принимать
помещичий спирт-ректификат на выгодных для дворян условиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318
дворянской молодежи княгиня П. Трубецкая (урожденная Оболенская).
И таких трубецких-оболенских было в России немало.
Огромную роль в усилении социальной напряженности играли
чрезмерные потребности образованного слоя, ориентировавшегося на
западноевропейские стандарты потребления. Как справедливо отмечал
еще М.О. Меньшиков, со времен Петра Россия глубоко завязла на Западе
своим просвещенным сословием. Для этого сословия все западное
кажется более значительным, чем свое. "Мы, - пишет Меньшиков, -
глаз не сводим с Запада, мы им заворожены, нам хочется жить именно так
и ничуть не хуже, чем живут "порядочные" люди в Европе. Под страхом
самого искреннего, острого страдания, под гнетом чувствуемой
неотложности нам нужно обставить себя той же роскошью, какая
доступна западному обществу. Мы должны носить то же платье, сидеть
на той же мебели, есть те же блюда, пить те же вина, видеть те же
зрелища, что видят европейцы". Чтобы удовлетворить свои возросшие
потребности, образованный слой предъявляет к Русскому народу все
большие требования. Интеллигенция и дворянство не хотят понять, что
высокий уровень потребления на Западе связан с эксплуатацией им
значительной части остального мира. Как бы русские люди ни работали,
они не смогут достичь уровня дохода, который на Западе получают путем
перекачки в свою пользу неоплаченных ресурсов и труда других стран.
Пусть дворянские имения дают втрое больший доход, дворяне все равно
кричат о разорении, потому что их потребности возросли вшестеро.
Чиновники получают тоже жалованье в три раза больше, но все равно оно
не может обеспечить им европейского уровня потребления.
Образованный слой требует от народа крайнего напряжения, чтобы
обеспечить себе европейский уровень потребления, и, когда это не
получается, возмущается косностью и отсталостью Русского народа.
Воспитывалось русское дворянство и вообще образованное
общество преимущественно на западных авторах.
Первое, что читали дворянские недоросли, - это Майн Рид,
Фенимор Купер, Вальтер Скотт, Диккенс, Жюль Берн, Масэ, Гумбольт,
Шлейден, Льюис, Брэм. Русских авторов читали меньше, и были это чаще
всего Помяловский, Решетников, Некрасов, Гончаров, Тургенев; меньше
Писемский и Лермонтов, еще меньше Л. Толстой и Пушкин.
Позднее круг чтения расширялся опять же за счет иностранных
авторов - Дж. Ст. Милля, Бокля, Дрэпера, Бюхнера, Вундта, а также
Писарева, Добролюбова, Чернышевского. Считалось вполне нормальным
и даже признаком хорошего тона читать запрещенные книги, например
Герцена, Чернышевского, Берви-Флеровского. Как вспоминают
современники, нередко было, когда воспитатели собирали учеников в
кружок и прочитывали им с пространным толкованием "Что делать?"
Чернышевского и "Азбуку социальных наук" Берви-Флеровского. Книги
удивительно толстые и скучные, вызывающие у многих "благоговейную"
зевоту. В высшей школе уже читали Маркса, Огюста Конта, Спенсера,
Лассаля и других социалистических авторов, которых считали венцом
прогресса.
Современники вспоминают, как организовывались тайные
гимназические и студенческие библиотеки, кассы взаимной помощи,
издавались рукописные и литографированные листки и журналы,
которыми обменивались с другими учебными заведениями. Для довольно
значительного слоя учащейся молодежи конспиративная, подпольная
работа против "реакционного" правительства становилась смыслом
жизни. В учебных заведениях тайно собирались специальные денежные
фонды, делались пожертвования, нередко в крупных размерах, на
революционную пропаганду. "...Мы готовы были на всякую
антиправительственную демонстрацию, потому что от души ненавидели
так называемый существующий строй. Ненавидели полицию, ненавидели
военную и всякую иную службу, жаждали, как манны небесной,
конституции и за одно это священное слово, наверное, любой из нас
выбросился бы из окна четвертого этажа". Берлинский трактат 1878 года,
унизивший Россию (заключенный путем разных закулисных сделок и
сговоров), сильно повлиял на настроение дворянства. Именно после этого
национального унижения России на этом горьком настроении
складывается плеяда деятелей, сыгравших позднее большую роль в
либеральном и социалистическом движении. Как отмечал И. Аксаков,
Берлинский трактат стал поворотным пунктом в новейшей русской
истории, откуда неудержимо пошло наше нравственное и политическое
растление. "Не может живой народ вынести подобного эксперимента!
Нельзя видеть свою Родину оплеванною! И еще хоть бы нас побили, -
нет, нас обокрали интенданты и евреи, и нас обошли дипломаты. Даже
жаловаться не на кого. ...В молодежи неведомо откуда появилась злая
струя, нам совершенно чуждая. Мы были розовые космополиты, но на
Россию смотрели снисходительно; здесь вдруг появилась яркая ненависть
ко всему русскому. Мы мечтали о конституции и кричали "ура"
Александру II, а из этой молодежи анархисты формировали
динамитчиков..." (С. Шарапов).
Пользуясь своим положением первого сословия, дворяне и в
конце XIX - начале XX века пытались сохранить свои привилегии и
льготы, на которые они, по своей сути, уже никаких прав не имели, так
как не являлись единственным служилым слоем общества.
На поддержание дворянского землевладения через казенный
ипотечный кредит в конце XIX - начале XX века было израсходовано 6
млрд. руб. Дворяне получали огромные ссуды, сдавали земли
арендаторам, погашая проценты по банковскому кредиту за счет
арендных платежей, по сути дела, паразитировали за государственный
счет. Государственная опека над дворянами в ее разных формах - ссуды
на льготных условиях, освобождение от курсовых потерь, списание
Государственным банком многомиллионных долгов Дворянского банка
осуществлялась в ущерб простому человеку. Конечно, если бы эта опека
оказывала благотворное влияние на правящее сословие, то это можно
было бы выдержать. Но на деле тепличные условия только
деморализовывали дворян, которые теряли всякий интерес к ведению
нормального хозяйства. Полученные ссуды и льготы проедались, а
дворянские хозяйства продолжали хиреть.
Позором для русского дворянства как правящего сословия было
участие в спаивании народа. Еще Екатерина II закрепила за дворянами
монопольное право на производство винного спирта, которым они
пользовались вплоть до 1917 года. Но в конце XIX века их стали теснить
купцы, которые сумели организовать более совершенное и выгодное
производство водки. Чтобы поддержать благополучие дворянских
винокуров, в конце XIX века по инициативе Витте устанавливается
порядок, по которому казенные склады должны были принимать
помещичий спирт-ректификат на выгодных для дворян условиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318