тайна беззакония уже в действии,
только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды
удерживающий теперь, - и тогда откроется беззаконник, которого
Господь Иисус убьет духом уст Своих, и истребит явлением пришествия
Своего того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою
силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным
обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для
своего спасения. И за сие пошлет им Бог действия заблуждения, так что
они будут верить лжи (и верят лжецу Толстому), да будут осуждены все,
не веровавшие истине, но возлюбившие неправду".
К концу века вульгарный атеизм уже не удовлетворяет всей
массы русской интеллигенции, лишенной национального сознания, и
рядом с ним возникает другая вульгарная разновидность отношения к
религии - религиозное реформаторство и, в частности, предложение
объединить Православие и католицизм при главенствующем значении
последнего (В. Соловьев). Это выражало не меньше, чем у вульгарных
атеистов, пренебрежение Русским Православием. Были также попытки к
созданию новых религий, все они порождены духовным невежеством их
создателей, представляли из себя чудовищную ересь и, естественно,
терпели крах. Все эти искатели "религии сердца", "религии братства",
"религии человечества", "религии богочеловечества" были по своей сути
жалкими, беспочвенными людьми, не сумевшими устроить даже свою
жизнь, и как щепки выбрасывались на задворки бытия. Но тем не менее
некоторые из них оказывали влияние на молодежь. Так, основатель секты
"богочеловеков" Маликов увлек за собой в США немало молодежи
строить религиозную коммуну, которая, естественно, провалилась.
Отпадение от Православия значительной части правящего и
образованного слоя (фактический отпад, не внешний, - внешне многие
из них могли исправлять церковные обряды) привело к тому, что в конце
XIX века главным оплотом православной веры был простой народ. Он
продолжал верить так, как верили его предки. Однако неучастие в деле
веры образованного слоя, его западный критический взгляд на
Православие подорвали веру и в простом народе, который все в большей
степени стал поддаваться западническим настроениям господ. Но и
господа начинают менять свое отношение к религии, многие из них
понимают свою религиозную ущербность, стремятся восстановить
порванную связь с Православием. Однако стремления эти идут на
западный манер в духе исканий "Философско-религиозного общества", в
них чувствуется эстетство и высокомерное отношение к вере простого
народа. Складывается парадоксальная ситуация: простой народ теряет
веру, а образованные слои безуспешно ищут ее в каком-то
религиотворчестве. "Христианство в России, как и повсюду в мире, -
писал Н. Бердяев, - перестает быть народной религией по
преимуществу. Народ, простецы, в значительной массе своей уходит в
полупросвещение, в материализм и социализм, переживает первое
увлечение марксизмом, дарвинизмом и проч. Интеллигенция же, верхний
культурный слой, возвращается к христианской вере... Старый бытовой,
простонародный, стиль Православия кончился, и его нельзя
восстановить... И простая баба сейчас... стала нигилисткой и атеисткой.
Верующим же стал философ и человек культуры". Бердяев проводит
мысль, что в его время к самому среднему христианину предъявляют
несоизмеримо более высокие требования, мол, верить по-настоящему
может только ученый человек (И!). Это заблуждение очень характерно
для интеллигенции начала XX века, вера для многих из них - предмет
особой науки, который простому человеку недоступен. Православное
мироощущение через добротолюбие и соборность остается вне внимания
многих российских интеллигентов.
Русская интеллигенция перевернула понятия добра и зла. С ее
легкой руки нетрудовые босяцкие элементы общества стали героями, а
настоящие труженики - реакционным элементом.
Праздношатающийся человек без ремесла и дела, по-нашему,
тунеядец, был для Руси явлением довольно редким. Такой человек мог
жить либо на милостыню, либо воровством. Как закон, так и народное
нравственное чувство сдавливало его со всех сторон, не давая
развиваться. Именно поэтому на Руси таких лиц было сравнительно мало.
Но именно в этой нетрудовой и босяцкой среде рождалась и
развивалась своя нетрудовая "босяцкая" культура со своим языком и
фольклором и, естественно, неистребимым презрением к труду и
народной морали.
В середине XIX века происходит в известном смысле сближение
идеологии босячества и некоторой части российской интеллигенции, ибо
те и другие стояли на основах отрицания народной культуры. Именно в
этом сближении и сочетании родились большевистские воззрения на
Русский народ.
Впрочем, в формировании этих воззрений приняли участие два
сравнительно узких слоя российской интеллигенции, относящихся к
"малому народу".
С одной стороны - слой людей, не знавших России, не
понимавших ее богатейшей культуры, не чувствовавших родства с ней,
видевших в ее истории только примеры своих национальных обид и
утеснений. Причем любые ошибки царского правительства объяснялись
представителями этого слоя отсталым характером Русского народа, его
темнотой, дикостью и невежеством.
С другой - слой российских интеллигентов, сблизившихся с
босяцкой нетрудовой средой, выражавших мировоззрение
деклассированных элементов страны, по-своему романтизируя
паразитические элементы общества (босяков, обитателей хитровых
рынков и даже уголовных преступников, видя в них жертву социальной
системы). В любой нации существуют паразитические элементы, не
желающие работать и постоянно противопоставляющие себя творческому
большинству. Любая нация всегда сдерживает рост этих элементов,
пресекая их развитие. У нас же произошло иначе. Разочаровавшись в
трудящемся крестьянстве, не принявшем чужую социальную философию,
разрушение родных святынь именем европейской цивилизации, многие
российские социалисты начали делать ставку на те малочисленные слои
населения, которые, по их мнению, были более отзывчивы на
"революционную пропаганду". Да и идти к ним далеко было не надо. В
любом кабаке или ночлежке можно найти готовых "революционеров"
(челкашей, обитателей хитровок, "романтиков дна"), всей своей жизнью
отрицавших общественные устои. Именно с тех времен для определенной
части российских социалистов деклассированные и уголовные элементы
стали "социально близкими". Именно им были созданы условия
наивысшего благоприятствования, и именно они стали опорой
большевистского уголовного режима на островах ГУЛАГа под тем же
названием - "социально-близких".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318
только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды
удерживающий теперь, - и тогда откроется беззаконник, которого
Господь Иисус убьет духом уст Своих, и истребит явлением пришествия
Своего того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою
силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным
обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для
своего спасения. И за сие пошлет им Бог действия заблуждения, так что
они будут верить лжи (и верят лжецу Толстому), да будут осуждены все,
не веровавшие истине, но возлюбившие неправду".
К концу века вульгарный атеизм уже не удовлетворяет всей
массы русской интеллигенции, лишенной национального сознания, и
рядом с ним возникает другая вульгарная разновидность отношения к
религии - религиозное реформаторство и, в частности, предложение
объединить Православие и католицизм при главенствующем значении
последнего (В. Соловьев). Это выражало не меньше, чем у вульгарных
атеистов, пренебрежение Русским Православием. Были также попытки к
созданию новых религий, все они порождены духовным невежеством их
создателей, представляли из себя чудовищную ересь и, естественно,
терпели крах. Все эти искатели "религии сердца", "религии братства",
"религии человечества", "религии богочеловечества" были по своей сути
жалкими, беспочвенными людьми, не сумевшими устроить даже свою
жизнь, и как щепки выбрасывались на задворки бытия. Но тем не менее
некоторые из них оказывали влияние на молодежь. Так, основатель секты
"богочеловеков" Маликов увлек за собой в США немало молодежи
строить религиозную коммуну, которая, естественно, провалилась.
Отпадение от Православия значительной части правящего и
образованного слоя (фактический отпад, не внешний, - внешне многие
из них могли исправлять церковные обряды) привело к тому, что в конце
XIX века главным оплотом православной веры был простой народ. Он
продолжал верить так, как верили его предки. Однако неучастие в деле
веры образованного слоя, его западный критический взгляд на
Православие подорвали веру и в простом народе, который все в большей
степени стал поддаваться западническим настроениям господ. Но и
господа начинают менять свое отношение к религии, многие из них
понимают свою религиозную ущербность, стремятся восстановить
порванную связь с Православием. Однако стремления эти идут на
западный манер в духе исканий "Философско-религиозного общества", в
них чувствуется эстетство и высокомерное отношение к вере простого
народа. Складывается парадоксальная ситуация: простой народ теряет
веру, а образованные слои безуспешно ищут ее в каком-то
религиотворчестве. "Христианство в России, как и повсюду в мире, -
писал Н. Бердяев, - перестает быть народной религией по
преимуществу. Народ, простецы, в значительной массе своей уходит в
полупросвещение, в материализм и социализм, переживает первое
увлечение марксизмом, дарвинизмом и проч. Интеллигенция же, верхний
культурный слой, возвращается к христианской вере... Старый бытовой,
простонародный, стиль Православия кончился, и его нельзя
восстановить... И простая баба сейчас... стала нигилисткой и атеисткой.
Верующим же стал философ и человек культуры". Бердяев проводит
мысль, что в его время к самому среднему христианину предъявляют
несоизмеримо более высокие требования, мол, верить по-настоящему
может только ученый человек (И!). Это заблуждение очень характерно
для интеллигенции начала XX века, вера для многих из них - предмет
особой науки, который простому человеку недоступен. Православное
мироощущение через добротолюбие и соборность остается вне внимания
многих российских интеллигентов.
Русская интеллигенция перевернула понятия добра и зла. С ее
легкой руки нетрудовые босяцкие элементы общества стали героями, а
настоящие труженики - реакционным элементом.
Праздношатающийся человек без ремесла и дела, по-нашему,
тунеядец, был для Руси явлением довольно редким. Такой человек мог
жить либо на милостыню, либо воровством. Как закон, так и народное
нравственное чувство сдавливало его со всех сторон, не давая
развиваться. Именно поэтому на Руси таких лиц было сравнительно мало.
Но именно в этой нетрудовой и босяцкой среде рождалась и
развивалась своя нетрудовая "босяцкая" культура со своим языком и
фольклором и, естественно, неистребимым презрением к труду и
народной морали.
В середине XIX века происходит в известном смысле сближение
идеологии босячества и некоторой части российской интеллигенции, ибо
те и другие стояли на основах отрицания народной культуры. Именно в
этом сближении и сочетании родились большевистские воззрения на
Русский народ.
Впрочем, в формировании этих воззрений приняли участие два
сравнительно узких слоя российской интеллигенции, относящихся к
"малому народу".
С одной стороны - слой людей, не знавших России, не
понимавших ее богатейшей культуры, не чувствовавших родства с ней,
видевших в ее истории только примеры своих национальных обид и
утеснений. Причем любые ошибки царского правительства объяснялись
представителями этого слоя отсталым характером Русского народа, его
темнотой, дикостью и невежеством.
С другой - слой российских интеллигентов, сблизившихся с
босяцкой нетрудовой средой, выражавших мировоззрение
деклассированных элементов страны, по-своему романтизируя
паразитические элементы общества (босяков, обитателей хитровых
рынков и даже уголовных преступников, видя в них жертву социальной
системы). В любой нации существуют паразитические элементы, не
желающие работать и постоянно противопоставляющие себя творческому
большинству. Любая нация всегда сдерживает рост этих элементов,
пресекая их развитие. У нас же произошло иначе. Разочаровавшись в
трудящемся крестьянстве, не принявшем чужую социальную философию,
разрушение родных святынь именем европейской цивилизации, многие
российские социалисты начали делать ставку на те малочисленные слои
населения, которые, по их мнению, были более отзывчивы на
"революционную пропаганду". Да и идти к ним далеко было не надо. В
любом кабаке или ночлежке можно найти готовых "революционеров"
(челкашей, обитателей хитровок, "романтиков дна"), всей своей жизнью
отрицавших общественные устои. Именно с тех времен для определенной
части российских социалистов деклассированные и уголовные элементы
стали "социально близкими". Именно им были созданы условия
наивысшего благоприятствования, и именно они стали опорой
большевистского уголовного режима на островах ГУЛАГа под тем же
названием - "социально-близких".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318