Да, этого интеллигента тоже
интересовало понятие добра и зла, но у него они превращались в
абстракции, отталкиваясь от которых он на основе западных
представлений делил людей на хороших и плохих, исходя из западного
критерия прогрессивности и реакционности. Правду и справедливость он
тоже воспринимал категорически, отталкиваясь от этого же критерия, но
без национальной конкретности. И наконец, лишенный национальной
почвы, высшие цели бытия он воспринимал по схеме
западноевропейского прогресса, как почти автоматический переход от
старых форм к передовым. По существу, от всего богатства духовных
ценностей Русской цивилизации русский интеллигент сохранял только
нравственный настрой (и то не всегда), а в остальном жил идеями
западной цивилизации. Это предопределяло его внутреннюю
раздвоенность, отсутствие цельности и определенности жизненных
позиций. Он испытывал постоянную внутреннюю неудовлетворенность
своей жизнью и всем окружающим, ибо нравственный настрой требовал
от него других мыслей и поступков. Русский интеллигент не мог быть
духовным вождем своего народа, а мог объединить вокруг себя только
себе подобных.
Оторванный от национальных корней, русский интеллигент
нередко воображает себя свободным и сильным, но это только иллюзия.
На самом деле он раб своих беспочвенных идей, освободиться от которых
не может из-за отсутствия национальной опоры. В своем выдуманном
своеволии он мечется как рыба, выброшенная на берег, обреченная после
ряда судорог погибнуть.
Свобода как возможность жить полноценной национальной
жизнью во всем богатстве ее проявлений превращается для него в
свободу в понимании разбойника - как возможность грабить и убивать,
творить любой произвол. Именно такой свободы желали, "бесы",
Достоевского, именно к такой свободе для себя привели Россию
большевики. Рабство человека вне национального бытия - худшее из
рабств. Его свобода потенциально опасна для всех других. Лучше всего
деградацию личности, избравшей такую свободу, показал Достоевский на
материале русской интеллигенции. Убийство старушки-процентщицы
русским интеллигентом ради великой цели - разве это непрообраз
миллионов преступлений в застенках большевистской Чека! Достоевский
показывает главное - саморазрушение свободы вне национального
бытия. "Упорство в своем самоопределении и самоутверждении отрывает
человека от преданий и от среды и тем самым его обессиливает. В
беспочвенности Достоевский открывает духовную опасность. В
одиночестве и обособлении угрожает разрыв с действительностью.
"Скиталец" способен только мечтать, он не может выйти из мира
призраков, в который его своевольное воображение как-то магически
обращает мир живой. Мечтатель становится "подпольным человеком",
начинается жуткое разложение личности. Одинокая свобода
оборачивается одержимостью, мечтатель в плену у своей мечты...
Достоевский видит и изображает этот мистический распад
самодовлеющего дерзновения, вырождающегося в дерзость и даже
мистическое озорство. Показывает, как пустая свобода ввергает в рабство
- страстям и идеям. И кто теперь покушается на чужую свободу, тот и
сам погибает" (Г. Флоровский). Достоевский предсказал модель
поведения русского интеллигента, лишенного национального сознания,
ставшего "подпольным человеком", могущим объединяться с другими
людьми только по принципу подпольности. "Подпольные" люди
объединяются друг с другом, чтобы бороться против русских людей,
живущих согласно национальному сознанию. "Подпольные" люди
ненавидят настоящих людей и готовы на все, чтобы их уничтожить.
Как вспоминает очевидец событий конца XIX века: "Наша схема
была: подпольная работа народовольцев, скрывшись под земством,
подготовить в России социальную революцию и вынудить правительство
на перемену строя. Наступит "свобода", а что за "свобода, в каких
формах, никто не знал".
Да, жажда свободы в российской интеллигенции была велика, но
и не в меньшей степени неопределенна и бесформенна.
А по сути дела - это была свобода от своего народа, свобода от
русских основ, традиций и идеалов.
Жизненные интересы народа, замечал русский историк академик
В.П. Безобразов, не прикасаются к "движению идей", которое происходит
в живущем над их головами, "оторванном от них мире "интеллигенции";
народ оставался чуждым этому миру, узнавая только изредка из газет "о
злобах дня" в этом мире. Своих злоб и язв у них (как мы увидим) немало,
но они совсем другого рода. Иначе было, например, в Германии, где
реальный рабочий вопрос, действительные условия быта рабочих масс
служат жизненной почвой для социально-демократической агитации.
Безобразов замечает, как чуждость народа интеллигенции после убийства
1 марта 1881 года Царя Александра II переросла в настоящую
враждебность, С тех пор народ, отмечал Безобразов, даже неграмотный,
стал обращать на "нигилистов" серьезное внимание, которого прежде их
не удостаивал. После этого убийства крестьяне в деревнях стали
озираться по сторонам, подозревая каждого неизвестного приезжего,
чтобы как-нибудь не пропустить "злодеев". "Но все-таки вся эта мрачная
сфера революционной агитации и политических преступлений остается
для нашего народа совсем посторонним, как бы чужеземным миром; из
него происходят как бы только насильственные вторжения в народную
жизнь и посягательства на ее святыню, совершенно непонятные народу
иначе, как какие-то иноземные набеги". "Длительным будничным трудом,
- писал Бунин, - мы (интеллигенция. - О.П.) брезговали, белоручки
были, в сущности, страшные. А вот отсюда, между прочим, и идеализм
наш, в сущности, очень барский, наша вечная оппозиционность, критика
всего и всех: критиковать-то ведь гораздо легче, чем работать. И вот:
- Ах, я задыхаюсь среди всей этой николаевщины, не могу быть
чиновником, сидеть рядом с Акакием Акакиевичем, - карету мне,
карету! ...Какая это старая русская болезнь (интеллигентов. - О.П.), это
томление, эта скука, эта разбалованность - вечная надежда, что придет
какая-то лягушка с волшебным кольцом и все за тебя сделает: стоит
только выйти на крылечко и перекинуть с руки на руку колечко!" Жажда
все совершить одним махом, критикантский зуд, жажда разрушить все -
"до основанья, а затем..." определяли многие черты образованного
общества.
С болью в сердце пишет Бунин об оторванности значительной
части интеллигенции от народа, об их безразличии к народным нуждам.
Ибо им "в сущности, было совершенно наплевать на народ, - если
только он не был поводом для проявления их прекрасных чувств, - и
которого они не только не знали и не желали знать, но даже просто не
замечали лиц извозчиков, на которых ездили в какое-нибудь Вольно-
экономическое общество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318
интересовало понятие добра и зла, но у него они превращались в
абстракции, отталкиваясь от которых он на основе западных
представлений делил людей на хороших и плохих, исходя из западного
критерия прогрессивности и реакционности. Правду и справедливость он
тоже воспринимал категорически, отталкиваясь от этого же критерия, но
без национальной конкретности. И наконец, лишенный национальной
почвы, высшие цели бытия он воспринимал по схеме
западноевропейского прогресса, как почти автоматический переход от
старых форм к передовым. По существу, от всего богатства духовных
ценностей Русской цивилизации русский интеллигент сохранял только
нравственный настрой (и то не всегда), а в остальном жил идеями
западной цивилизации. Это предопределяло его внутреннюю
раздвоенность, отсутствие цельности и определенности жизненных
позиций. Он испытывал постоянную внутреннюю неудовлетворенность
своей жизнью и всем окружающим, ибо нравственный настрой требовал
от него других мыслей и поступков. Русский интеллигент не мог быть
духовным вождем своего народа, а мог объединить вокруг себя только
себе подобных.
Оторванный от национальных корней, русский интеллигент
нередко воображает себя свободным и сильным, но это только иллюзия.
На самом деле он раб своих беспочвенных идей, освободиться от которых
не может из-за отсутствия национальной опоры. В своем выдуманном
своеволии он мечется как рыба, выброшенная на берег, обреченная после
ряда судорог погибнуть.
Свобода как возможность жить полноценной национальной
жизнью во всем богатстве ее проявлений превращается для него в
свободу в понимании разбойника - как возможность грабить и убивать,
творить любой произвол. Именно такой свободы желали, "бесы",
Достоевского, именно к такой свободе для себя привели Россию
большевики. Рабство человека вне национального бытия - худшее из
рабств. Его свобода потенциально опасна для всех других. Лучше всего
деградацию личности, избравшей такую свободу, показал Достоевский на
материале русской интеллигенции. Убийство старушки-процентщицы
русским интеллигентом ради великой цели - разве это непрообраз
миллионов преступлений в застенках большевистской Чека! Достоевский
показывает главное - саморазрушение свободы вне национального
бытия. "Упорство в своем самоопределении и самоутверждении отрывает
человека от преданий и от среды и тем самым его обессиливает. В
беспочвенности Достоевский открывает духовную опасность. В
одиночестве и обособлении угрожает разрыв с действительностью.
"Скиталец" способен только мечтать, он не может выйти из мира
призраков, в который его своевольное воображение как-то магически
обращает мир живой. Мечтатель становится "подпольным человеком",
начинается жуткое разложение личности. Одинокая свобода
оборачивается одержимостью, мечтатель в плену у своей мечты...
Достоевский видит и изображает этот мистический распад
самодовлеющего дерзновения, вырождающегося в дерзость и даже
мистическое озорство. Показывает, как пустая свобода ввергает в рабство
- страстям и идеям. И кто теперь покушается на чужую свободу, тот и
сам погибает" (Г. Флоровский). Достоевский предсказал модель
поведения русского интеллигента, лишенного национального сознания,
ставшего "подпольным человеком", могущим объединяться с другими
людьми только по принципу подпольности. "Подпольные" люди
объединяются друг с другом, чтобы бороться против русских людей,
живущих согласно национальному сознанию. "Подпольные" люди
ненавидят настоящих людей и готовы на все, чтобы их уничтожить.
Как вспоминает очевидец событий конца XIX века: "Наша схема
была: подпольная работа народовольцев, скрывшись под земством,
подготовить в России социальную революцию и вынудить правительство
на перемену строя. Наступит "свобода", а что за "свобода, в каких
формах, никто не знал".
Да, жажда свободы в российской интеллигенции была велика, но
и не в меньшей степени неопределенна и бесформенна.
А по сути дела - это была свобода от своего народа, свобода от
русских основ, традиций и идеалов.
Жизненные интересы народа, замечал русский историк академик
В.П. Безобразов, не прикасаются к "движению идей", которое происходит
в живущем над их головами, "оторванном от них мире "интеллигенции";
народ оставался чуждым этому миру, узнавая только изредка из газет "о
злобах дня" в этом мире. Своих злоб и язв у них (как мы увидим) немало,
но они совсем другого рода. Иначе было, например, в Германии, где
реальный рабочий вопрос, действительные условия быта рабочих масс
служат жизненной почвой для социально-демократической агитации.
Безобразов замечает, как чуждость народа интеллигенции после убийства
1 марта 1881 года Царя Александра II переросла в настоящую
враждебность, С тех пор народ, отмечал Безобразов, даже неграмотный,
стал обращать на "нигилистов" серьезное внимание, которого прежде их
не удостаивал. После этого убийства крестьяне в деревнях стали
озираться по сторонам, подозревая каждого неизвестного приезжего,
чтобы как-нибудь не пропустить "злодеев". "Но все-таки вся эта мрачная
сфера революционной агитации и политических преступлений остается
для нашего народа совсем посторонним, как бы чужеземным миром; из
него происходят как бы только насильственные вторжения в народную
жизнь и посягательства на ее святыню, совершенно непонятные народу
иначе, как какие-то иноземные набеги". "Длительным будничным трудом,
- писал Бунин, - мы (интеллигенция. - О.П.) брезговали, белоручки
были, в сущности, страшные. А вот отсюда, между прочим, и идеализм
наш, в сущности, очень барский, наша вечная оппозиционность, критика
всего и всех: критиковать-то ведь гораздо легче, чем работать. И вот:
- Ах, я задыхаюсь среди всей этой николаевщины, не могу быть
чиновником, сидеть рядом с Акакием Акакиевичем, - карету мне,
карету! ...Какая это старая русская болезнь (интеллигентов. - О.П.), это
томление, эта скука, эта разбалованность - вечная надежда, что придет
какая-то лягушка с волшебным кольцом и все за тебя сделает: стоит
только выйти на крылечко и перекинуть с руки на руку колечко!" Жажда
все совершить одним махом, критикантский зуд, жажда разрушить все -
"до основанья, а затем..." определяли многие черты образованного
общества.
С болью в сердце пишет Бунин об оторванности значительной
части интеллигенции от народа, об их безразличии к народным нуждам.
Ибо им "в сущности, было совершенно наплевать на народ, - если
только он не был поводом для проявления их прекрасных чувств, - и
которого они не только не знали и не желали знать, но даже просто не
замечали лиц извозчиков, на которых ездили в какое-нибудь Вольно-
экономическое общество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318