А что потом? Потом… что-нибудь еще, подсказывало мне сердце. Но я
никак не мог сообразить, что же меня беспокоит, откуда взялась
тревога, которая гложет душу. В такие дни работа валилась из рук, и
мне казалось, что весь мир против меня. Тогда волк со вздохом вставал
и подходил ко мне. Оттолкнув носом мою руку, он клал свою большую
голову мне на колени.
Перестань тосковать. Ты портишь радость сегодняшнего дня,
заглядывая в завтра. Мальчик вернется, когда вернется. Ну, что ты
грустишь? С нами, с тобой и со мной, все в порядке. Завтра все равно
наступит - причем гораздо быстрее, чем ты думаешь.
Я знал, что он прав, и обычно стряхивал дурное настроение и
принимался за работу. Должен признаться, что один раз я спустился к
скамейке у моря, сел на нее и долго смотрел на воду. И даже не пытался
использовать Скилл. Возможно, прошедшие годы помогли мне понять, что
справиться с одиночеством он мне все равно не поможет.
Погода по-прежнему стояла великолепная, и я каждое утро получал от
природы чудесный свежий солнечный дар. Однако, раздумывал я, вынимая
рыбу из коптильни, настоящим сокровищем стали вечера. Дела сделаны,
можно и отдохнуть. Иногда, когда я позволял себе это, я чувствовал
удовлетворение. Рыба закоптилась так, как я любил: с жесткой корочкой
и достаточно мягкая внутри, чтобы сохранить вкус и аромат. Я положил
последний кусок в сетку. В доме на потолочной балке уже висели четыре
такие сетки. На зиму хватит. Волк наблюдал за тем, как я вошел в дом и
забрался на стол, чтобы повесить последнюю.
- Давай встанем завтра пораньше, - сказал я, не оборачиваясь, - и
поищем кабана.
Я не терял никакого кабана. А ты?
Я удивленно посмотрел на волка. Он отказался идти на охоту, да, с
шуточками, но все-таки отказался, а я ожидал, что он будет счастлив.
Лично я не люблю охотиться на кабанов, слишком много требуется сил,
чтобы справиться со столь могучим противником, и предложил это волку,
чтобы доставить ему удовольствие. В последнее время я заметил, что он
стал каким-то скучным и ко всему равнодушным - наверное, ему не
хватало Неда. Из мальчика получился отличный товарищ, с которым Ночной
Волк с радостью ходил на охоту. Боюсь, по сравнению с Недом я для него
староват. Я знал, что он почувствовал мое удивление, но ушел в свои
мысли, оставив на поверхности лишь легкий, окутанный дымкой след.
- Ты плохо себя чувствуешь? - с беспокойством спросил я.
Волк резко повернулся к двери.
Кто-то идет.
- Нед? - Я быстро спрыгнул со стола и бросился к двери.
На лошади.
Я оставил дверь слегка приоткрытой, волк подошел и выглянул,
навострив уши. Я встал у него за спиной. Через несколько минут я
услышал ровный топот копыт.
Старлинг?
Нет, не Воющая Сука.
Он не скрывал своего облегчения, что это не менестрель. Мне стало
немного обидно. Я только недавно понял, как сильно Ночной Волк ее не
любил. Я ничего не сказал вслух и даже не послал ему никакой мысли, но
он все равно понял, бросил на меня извиняющийся взгляд и быстро
ускользнул из дома.
А я вышел на крыльцо и стал ждать, прислушиваясь к топоту копыт.
Хорошая лошадь. Даже сейчас, в конце дня, она была полна сил и
энергии. Когда появились всадник и лошадь, я затаил дыхание, увидев
столь благородное животное. Чистокровный белый скакун с белоснежной
шелковистой гривой и хвостом, словно только что расчесанными
конюшенным мальчиком. Черные ленточки, вплетенные в гриву, великолепно
сочетались с черно-серебряной упряжью. Лошадка была не слишком
крупной, но в том, как она прядала ушами, почуяв волка, который бежал
вдоль лесной тропинки, я сразу почувствовал характер. Она его не
боялась и начала выше поднимать копыта, словно предупреждала, что у
нее хватит сил либо с ним сразиться, либо убежать.
Всадник был достоин своей лошади. Он прямо сидел в седле, и я
почувствовал, что этот человек и его скакун прекрасно друг друга
понимают. Его черный костюм, отделанный серебром, дополняли черные
сапоги. Мрачное сочетание, если бы вышивка серебром не украшала летний
плащ и кружевные белые манжеты. Серебряная лента стягивала волосы,
чтобы не падали на глаза, черные перчатки облегали руки, точно вторая
кожа. Моим глазам предстал стройный молодой человек, глядя на которого
сразу становилось ясно, что природа наградила его легкостью движений и
силой. Позолоченные солнцем кожа и волосы, тонкие черты лица - смуглый
незнакомец приближался ко мне совершенно безмолвно, только ровно
стучали по земле копыта лошади. Оказавшись совсем близко от меня,
всадник едва уловимым движением руки остановил скакуна, но остался в
седле, глядя на меня своими янтарными глазами. Затем он улыбнулся.
И у меня защемило сердце.
Я облизнул губы, но не смог выдавить из себя ни единого слова.
Сердце говорило мне одно, а глаза - совсем другое. Медленно улыбка
сползла с лица моего гостя, и на ее месте появилась неподвижная маска.
Когда он заговорил, слова прозвучали тихо, ровно, без намека на
чувства.
- Ты даже не хочешь со мной поздороваться, Фитц?
Я открыл рот, затем беспомощно развел руки в стороны. Мой жест
сказал ему все то, что я не мог выразить словами, и его лицо снова
озарила улыбка. Он сиял, словно в его душе горел яркий огонь. Мой
гость потянулся ко мне, но тут из леса появился Ночной Волк, и лошадь,
испугавшись, метнулась в сторону. Шут покинул седло быстрее, чем
собирался, однако ему все равно удалось спрыгнуть на землю и устоять
на ногах. Лошадь отошла, но мы не обратили на нее внимания. Я быстро
сбежал с крыльца, поймал Шута и прижал к себе, а волк скакал вокруг
нас, точно легкомысленный щенок.
- Шут, - задыхаясь, проговорил я. - Неужели это ты? Не может быть,
нет… Ладно, мне все равно.
Он обнял меня и прижал к себе так сильно, что серьга Баррича
впилась мне в шею. Мы довольно долго так стояли, Шут не отпускал меня,
словно влюбленная женщина; волку наконец это надоело, и он влез между
нами. Тогда Шут опустился на одно колено, прямо в пыль, похоже, ему
было плевать на свой роскошный костюм, и обхватил волка за шею.
- Ночной Волк! - радостно прошептал он. - Я не думал, что увижу
тебя. Как же я рад, старина! - И, вытирая слезы, он спрятал лицо в
густой шерсти зверя.
Это вовсе не уронило его в моих глазах, потому что по моим щекам
тоже катились слезы, на которые я не обращал внимания.
В следующее мгновение Шут вскочил на ноги таким знакомым
движением, которое я видел множество раз в своей прошлой жизни. Потом
он положил мне руку на затылок, как делал раньше, и прижался ко мне
лбом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192