А это
будет очень непросто.
- И что же конкретно, четко и ясно мы должны сделать? - Я
прекрасно понимал, что он меня дразнит, но не сумел сдержаться и все
равно задал свой вопрос.
- Все очень просто. - Он положил в рот кусок яичницы, явно
наслаждаясь тем, что сумел меня заинтриговать. - Исключительно просто.
- Шут повозил кусочек яичницы по тарелке, положил его в рот и уронил
вилку на стол. Потом поднял на меня глаза, и я больше не видел в них
веселья. Когда он заговорил, его голос прозвучал тихо и торжественно:
- Я должен позаботиться о том, чтобы ты остался в живых. Снова. А тебе
придется сделать все, чтобы наследник Видящих получил трон.
- И мысль о том, что я должен остаться в живых, тебя печалит? -
удивленно спросил я.
- Нет конечно. Никогда. Мысль о том, через что тебе придется
пройти, наполняет меня грустными предчувствиями.
У меня неожиданно пропал аппетит, и я оттолкнул от себя тарелку.
- Я тебя все равно не понимаю, - сердито сказал я.
- Прекрасно понимаешь, - совершенно спокойно заявил он. - Думаю,
ты делаешь вид, что не понимаешь, потому что так легче - для нас
обоих. Но на сей раз, друг мой, я не стану ничего от тебя скрывать.
Вспомни последний раз, когда мы были вместе. Разве тогда порой не
казалось, что умереть легче, чем продолжать жить?
Его слова пронзили меня, точно острые осколки стекла, но я всегда
отличался упрямством.
- Ну знаешь, это всегда так.
В моей жизни было всего несколько мгновений, когда я удивлял Шута
до такой степени, что он не знал, как реагировать на мои слова. Вот и
сейчас наступил такой момент. Он молча смотрел на меня, а его
диковинные глаза стали огромными, словно блюдца. Потом он вдруг
ухмыльнулся и встал так резко, что чуть не перевернул стул, на котором
сидел, и, бросившись ко мне, заключил в объятия. В следующее мгновение
он сделал глубокий вдох, как будто до этого ему что-то мешало дышать.
- Конечно, ты совершенно прав, - прошептал он мне на ухо, а потом
заорал, да так громко, что чуть не оглушил меня. - Конечно прав!
Как только я высвободился из его крепких объятий, он отбежал от
меня, сделал невообразимый кульбит и вскочил на стол. Потом широко
развел руки в стороны, словно снова выступал перед придворными короля
Шрюда.
- Смерть всегда легче и безболезненнее, чем жизнь! Но мы-то
выбираем жизнь. Потому что на самом деле смерть не ее
противоположность, а просто один из вариантов выбора. Смерть наступает
тогда, когда тебе не остается ничего иного. Разве я не прав?
Его веселье было очень заразительным, но мне все-таки удалось
покачать головой.
- Я не знаю, прав ты или ошибаешься.
- В таком случае, поверь мне на слово. Я прав. Ты не забыл, я же
Белый Пророк? А ты - Изменяющий, который приходит, чтобы повернуть
время вспять. Посмотри на себя. Изменяющий. Человек, который одним
своим существованием заставляет других совершать героические поступки.
Ах, Фитц, мы - то, что мы есть и чем должны быть. Когда я теряю
надежду, когда в моем сердце поселяется грусть и мне хочется сказать:
«Почему я не могу оставить его здесь, чтобы он мог обрести мир и
покой?», ты вдруг начинаешь говорить голосом Изменяющего, и я вижу
свои поступки в другом свете. И снова становлюсь тем, кем должен быть.
Белым Пророком.
Я просто сидел и смотрел на него. Несмотря на чудовищные усилия,
на губах у меня появилась улыбка.
- Мне казалось, что я помогаю другим людям стать героями, а не
пророками.
- Ну хорошо. - Шут легко спрыгнул на пол. - Боюсь, кое-кому из нас
приходится быть и тем и другим. Тряхнув головой, он поправил куртку и
начал потихоньку успокаиваться. - Итак, вернемся к моему первому
вопросу. Чем мы сегодня займемся? И я тебе отвечу. Первым делом мы не
станем думать о завтрашнем дне.
Я воспользовался его советом по крайней мере до конца дня. Я делал
вещи, которыми не позволял себе заниматься до сих пор, поскольку они
не имели никакого отношения к завтрашнему дню. Я просто получал
удовольствие. Поработал немного над своими чернилами - не для продажи
и заработка, а пытаясь создать пурпурный цвет, который мне нравился.
Впрочем, успеха мне добиться не удалось. Высыхая, чернила приобретали
коричневый оттенок, но я все равно наслаждался процессом.
Что касается Шута, тот занялся резьбой по моей мебели. Услышав,
как кухонный нож скребет по дереву, я поднял голову, и он тут же это
заметил. «Извини», - сказал он и демонстративно положил нож на место,
а потом встал и направился к своей седельной сумке. Покопавшись в ней,
он достал несколько очень острых инструментов. Тихонько напевая себе
под нос, Шут подошел к столу и сложил их на стуле. Затем снял
перчатку, которая скрывала метку Скилла, и занялся делом. Постепенно
спинки моих простых стульев украсили переплетающиеся вьюнки с
листьями, из которых тут и там выглядывали крошечные личики.
Когда я в очередной раз отвлекся от своего занятия, я обнаружил,
что Шут принес в дом несколько поленьев из моей поленницы и задумчиво
вертит их в руках, разглядывая каждое по отдельности, осторожно водит
рукой, наделенной Скиллом, по шершавой поверхности, словно пытается
разгадать тайны, скрытые от моих глаз. Наконец он выбрал одно из них с
сучком, похожим на колено, и принялся снова его изучать. Он продолжал
тихонько напевать, и я не стал его отвлекать.
За целый день Ночной Волк проснулся только один раз, тяжело
вздыхая, слез с кровати и вышел на улицу. Я предложил ему поесть, но
он фыркнул и отвернулся. Потом он напился и, снова вздохнув, улегся на
прохладный пол в комнате. Он заснул, но уже не так крепко.
Короче говоря, я провел весь день в свое удовольствие, делая то,
что мне нравилось, а не то, что должен был делать. Мне частенько
приходили на ум мысли о Чейде, я вдруг задумался о том, чем занимался
в свободное время старый убийца в своей скрытой от посторонних глаз
башне, когда я поступил к нему в обучение. Задолго до моего появления
Чейд служил королевским убийцей, выполняя приказы Шрюда, когда
возникала необходимость свершить правосудие тихо и не привлекая
ненужного внимания. Огромная библиотека и бесконечные эксперименты с
ядами и смертоносным оружием говорили о том, что Чейд знал, чем занять
свободные часы. А целью его жизни стало благополучие династии Видящих.
Когда-то это было целью и моей жизни. Но я отрекся от нее, чтобы
снова принадлежать себе самому. Странно, но при этом я каким-то
непостижимым образом отказался от той жизни, к которой стремился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
будет очень непросто.
- И что же конкретно, четко и ясно мы должны сделать? - Я
прекрасно понимал, что он меня дразнит, но не сумел сдержаться и все
равно задал свой вопрос.
- Все очень просто. - Он положил в рот кусок яичницы, явно
наслаждаясь тем, что сумел меня заинтриговать. - Исключительно просто.
- Шут повозил кусочек яичницы по тарелке, положил его в рот и уронил
вилку на стол. Потом поднял на меня глаза, и я больше не видел в них
веселья. Когда он заговорил, его голос прозвучал тихо и торжественно:
- Я должен позаботиться о том, чтобы ты остался в живых. Снова. А тебе
придется сделать все, чтобы наследник Видящих получил трон.
- И мысль о том, что я должен остаться в живых, тебя печалит? -
удивленно спросил я.
- Нет конечно. Никогда. Мысль о том, через что тебе придется
пройти, наполняет меня грустными предчувствиями.
У меня неожиданно пропал аппетит, и я оттолкнул от себя тарелку.
- Я тебя все равно не понимаю, - сердито сказал я.
- Прекрасно понимаешь, - совершенно спокойно заявил он. - Думаю,
ты делаешь вид, что не понимаешь, потому что так легче - для нас
обоих. Но на сей раз, друг мой, я не стану ничего от тебя скрывать.
Вспомни последний раз, когда мы были вместе. Разве тогда порой не
казалось, что умереть легче, чем продолжать жить?
Его слова пронзили меня, точно острые осколки стекла, но я всегда
отличался упрямством.
- Ну знаешь, это всегда так.
В моей жизни было всего несколько мгновений, когда я удивлял Шута
до такой степени, что он не знал, как реагировать на мои слова. Вот и
сейчас наступил такой момент. Он молча смотрел на меня, а его
диковинные глаза стали огромными, словно блюдца. Потом он вдруг
ухмыльнулся и встал так резко, что чуть не перевернул стул, на котором
сидел, и, бросившись ко мне, заключил в объятия. В следующее мгновение
он сделал глубокий вдох, как будто до этого ему что-то мешало дышать.
- Конечно, ты совершенно прав, - прошептал он мне на ухо, а потом
заорал, да так громко, что чуть не оглушил меня. - Конечно прав!
Как только я высвободился из его крепких объятий, он отбежал от
меня, сделал невообразимый кульбит и вскочил на стол. Потом широко
развел руки в стороны, словно снова выступал перед придворными короля
Шрюда.
- Смерть всегда легче и безболезненнее, чем жизнь! Но мы-то
выбираем жизнь. Потому что на самом деле смерть не ее
противоположность, а просто один из вариантов выбора. Смерть наступает
тогда, когда тебе не остается ничего иного. Разве я не прав?
Его веселье было очень заразительным, но мне все-таки удалось
покачать головой.
- Я не знаю, прав ты или ошибаешься.
- В таком случае, поверь мне на слово. Я прав. Ты не забыл, я же
Белый Пророк? А ты - Изменяющий, который приходит, чтобы повернуть
время вспять. Посмотри на себя. Изменяющий. Человек, который одним
своим существованием заставляет других совершать героические поступки.
Ах, Фитц, мы - то, что мы есть и чем должны быть. Когда я теряю
надежду, когда в моем сердце поселяется грусть и мне хочется сказать:
«Почему я не могу оставить его здесь, чтобы он мог обрести мир и
покой?», ты вдруг начинаешь говорить голосом Изменяющего, и я вижу
свои поступки в другом свете. И снова становлюсь тем, кем должен быть.
Белым Пророком.
Я просто сидел и смотрел на него. Несмотря на чудовищные усилия,
на губах у меня появилась улыбка.
- Мне казалось, что я помогаю другим людям стать героями, а не
пророками.
- Ну хорошо. - Шут легко спрыгнул на пол. - Боюсь, кое-кому из нас
приходится быть и тем и другим. Тряхнув головой, он поправил куртку и
начал потихоньку успокаиваться. - Итак, вернемся к моему первому
вопросу. Чем мы сегодня займемся? И я тебе отвечу. Первым делом мы не
станем думать о завтрашнем дне.
Я воспользовался его советом по крайней мере до конца дня. Я делал
вещи, которыми не позволял себе заниматься до сих пор, поскольку они
не имели никакого отношения к завтрашнему дню. Я просто получал
удовольствие. Поработал немного над своими чернилами - не для продажи
и заработка, а пытаясь создать пурпурный цвет, который мне нравился.
Впрочем, успеха мне добиться не удалось. Высыхая, чернила приобретали
коричневый оттенок, но я все равно наслаждался процессом.
Что касается Шута, тот занялся резьбой по моей мебели. Услышав,
как кухонный нож скребет по дереву, я поднял голову, и он тут же это
заметил. «Извини», - сказал он и демонстративно положил нож на место,
а потом встал и направился к своей седельной сумке. Покопавшись в ней,
он достал несколько очень острых инструментов. Тихонько напевая себе
под нос, Шут подошел к столу и сложил их на стуле. Затем снял
перчатку, которая скрывала метку Скилла, и занялся делом. Постепенно
спинки моих простых стульев украсили переплетающиеся вьюнки с
листьями, из которых тут и там выглядывали крошечные личики.
Когда я в очередной раз отвлекся от своего занятия, я обнаружил,
что Шут принес в дом несколько поленьев из моей поленницы и задумчиво
вертит их в руках, разглядывая каждое по отдельности, осторожно водит
рукой, наделенной Скиллом, по шершавой поверхности, словно пытается
разгадать тайны, скрытые от моих глаз. Наконец он выбрал одно из них с
сучком, похожим на колено, и принялся снова его изучать. Он продолжал
тихонько напевать, и я не стал его отвлекать.
За целый день Ночной Волк проснулся только один раз, тяжело
вздыхая, слез с кровати и вышел на улицу. Я предложил ему поесть, но
он фыркнул и отвернулся. Потом он напился и, снова вздохнув, улегся на
прохладный пол в комнате. Он заснул, но уже не так крепко.
Короче говоря, я провел весь день в свое удовольствие, делая то,
что мне нравилось, а не то, что должен был делать. Мне частенько
приходили на ум мысли о Чейде, я вдруг задумался о том, чем занимался
в свободное время старый убийца в своей скрытой от посторонних глаз
башне, когда я поступил к нему в обучение. Задолго до моего появления
Чейд служил королевским убийцей, выполняя приказы Шрюда, когда
возникала необходимость свершить правосудие тихо и не привлекая
ненужного внимания. Огромная библиотека и бесконечные эксперименты с
ядами и смертоносным оружием говорили о том, что Чейд знал, чем занять
свободные часы. А целью его жизни стало благополучие династии Видящих.
Когда-то это было целью и моей жизни. Но я отрекся от нее, чтобы
снова принадлежать себе самому. Странно, но при этом я каким-то
непостижимым образом отказался от той жизни, к которой стремился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192