Я вдруг увидел мир. Я не шевелился, оглядывая дорогу,
которая могла привести меня в Баккип, как, впрочем, в любое другое
место - стоило мне только пожелать. Моя тихая жизнь с Недом вдруг
показалась мне тягостной, стала давить на плечи, словно старая,
изношенная кожа. Мне мучительно захотелось сбросить ее, как это делают
змеи, и, будто родившись заново, выйти в открытый мир.
Малта тряхнула головой, и в воздух взметнулась белая шелковистая
грива, украшенная ленточками, - я понял, что уже долго сижу не
шевелясь, глядя в пространство перед собой. Солнце целовалось с
горизонтом. Лошадь, не обращая внимания на зажатые в моей руке
поводья, сделала несколько шагов. Она показывала мне норов - ей
хотелось помчаться по дороге навстречу неизвестности или вернуться
домой. Ей наскучило стоять на месте. И потому я выбрал компромиссное
решение - повернул ее к дому, но отпустил поводья. Малта выбрала
ровный, ритмичный галоп, и вскоре мы оказались возле моего домика, из
двери которого выглядывал Шут.
- Я поставил чайник, - доложил он. - Принеси мою седельную сумку,
ладно? В ней кофе из Бингтауна.
Я поставил Малту в сарай рядом с пони и дал свежей воды и сена.
Впрочем, его оказалось не слишком много. Пони любил поесть и с
удовольствием пасся на поросшем жидким кустарником склоне холма за
домом. Роскошная лошадь Шута странно смотрелась на фоне простых серых
стен моего сарая. Когда я подошел к дому, уже почти совсем стемнело,
внутри уютно горел очаг и слышался грохот кастрюль. Я вошел и положил
седельную сумку на стол, обратив внимание, что волк лежит у огня,
чтобы просушить влажную шерсть, а Шут осторожно его обходит, занимаясь
чайником. На мгновение мне показалось, будто я снова оказался в
маленькой хижине Шута в горах, лечусь от старых ран, а он защищает
меня от остального мира. Сейчас, как и тогда, он создавал вокруг себя
ощущение реальности, дарил мне успокоение, став маленьким островком
тепла, окруженным сиянием огня в камине и запахом пекущегося хлеба.
Шут повернулся ко мне, и в его золотистых глазах отразилось пламя,
теплый свет озарил лицо, запутался в волосах. Я только покачал
головой.
- За несколько минут, пока садилось солнце, ты показал мне весь
мир, каким его видит человек, сидящий на лошади, и его душу внутри
моего собственного дома.
- О друг мой, - только и сказал он, но большего и не требовалось.
Мы едины.
Шут склонил голову набок, обдумывая эту мысль. У него был вид
человека, который пытается вспомнить что-то очень важное. Мы с волком
переглянулись, и я понял, что зверь прав. Шут вернул нам целостность -
будто склеил осколки разбитого горшка так искусно, что и трещин не
видно. Если визит Чейда пробудил во мне вопросы и тоску, то
присутствие Шута стало утешением, дарило удовлетворение и несло в себе
ответы.
Он, не смущаясь, сходил в мой огород а потом в кладовую, и теперь
в котелке варилась картошка с морковкой и бело-розовой репой. Свежая
рыба, присыпанная базиликом, тушилась в сковороде под крышкой, которая
весело постукивала, словно отплясывая праздничный танец. Когда я
удивленно кивнул в сторону сковороды, Шут просто сказал:
- Волк вспомнил, что я люблю рыбу.
Ночной Волк прижал уши и показал мне язык. Горячие булочки и
черничное варенье ждали нас на десерт. Шут достал бренди - тот, что из
Песчаного Края, - и поставил бутылку на стол.
Затем он вытащил из своей седельной сумки мешочек с коричневыми
кофейными зернами, которые маслянисто поблескивали в свете огня.
- А ну-ка, понюхай, - велел он и тут же заставил меня молоть
зерна, а сам налил воды в последнюю пустую кастрюльку и подвесил ее
над огнем.
Мы почти не разговаривали. Шут тихонько что-то напевал, трещали
дрова в камине, по-прежнему радостно стучала крышка на сковороде,
время от времени с шипением в огонь проливался соус. Я прислушивался к
уютным домашним звукам и молча молол кофе. Мы словно повисли в
пространстве и времени, радуясь настоящему, забыв о прошлом и не
задумываясь о будущем. Этот вечер навсегда остался для меня одним из
самых дорогих воспоминаний, словно золотистое бренди в хрустальных
бокалах.
С поразительным мастерством, мне недоступным, Шут умудрился
готовить одновременно несколько блюд - ароматный кофе варился рядом с
рыбой и овощами, а булочки лежали под чистым полотенцем - чтобы не
остыли. Мы вместе уселись за стол, и Шут выделил кусок тушеной рыбы
волку, тот ее съел, хотя предпочел бы, чтобы она была сырой и
холодной. Мы не стали закрывать дверь в дом, и к нам заглядывали
звезды, высыпавшие на ночное небо.
Грязную посуду мы убрали, но решили заняться ею позже, а сами
вышли на крыльцо с чашками кофе в руках. Я впервые попробовал этот
чужеземный напиток. Мне показалось, что на запах он лучше, чем на
вкус, но я сразу почувствовал, как у меня прояснилось в голове. Как-то
так получилось, что, продолжая держать в руках кружки с еще теплым
кофе, мы вместе спустились к ручью. Волк долго пил холодную воду, а
потом мы отправились назад и остановились в саду. Шут перебирал бусины
на амулете Джинны, а я рассказал ему, как она его мне подарила. Затем
он легонько тронул пальцем колокольчик, и нежное позвякивание нарушило
ночную тишину. Мы сходили к его лошади, и я закрыл дверь в сарай с
курицами, чтобы ночью к ним никто не забрался. После этого мы медленно
вернулись к дому, и я уселся на крыльцо. Не говоря ни слова, Шут отнес
мою пустую кружку в дом.
Когда он вернулся, в кружке плескалось бренди. Шут опустился на
крыльцо рядом со мной, волк устроился с другой стороны. Я сделал
глоток бренди и погладил зверя по голове.
- Я не навещал тебя столько, сколько мог вынести, - вздохнув,
сказал Шут, и его слова прозвучали как извинение.
- Когда бы ты ко мне ни приехал, я был бы рад тебя видеть, -
удивленно ответил я. - Как же часто я задавал себе вопрос, что с тобой
стало.
Шут серьезно кивнул.
- Я не приезжал, надеясь, что ты наконец обретешь мир и радость.
- И я их обрел, - заверил я его. - Я доволен своей жизнью.
- А теперь я вернулся, чтобы все это у тебя отнять, - сказал он,
не глядя на меня.
Он смотрел в ночь, в тени, окутавшие деревья. Потом принялся
болтать ногами, точно мальчишками сделал глоток бренди.
Сердце сжалось у меня в груди, я думал, что он приехал, чтобы
просто повидаться.
- Значит, тебя послал Чейд? - осторожно спросил я. - Просить меня
вернуться в Баккип? Я уже дал ему ответ.
- Правда? - Шут помолчал немного и принялся задумчиво болтать
бренди в стакане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
которая могла привести меня в Баккип, как, впрочем, в любое другое
место - стоило мне только пожелать. Моя тихая жизнь с Недом вдруг
показалась мне тягостной, стала давить на плечи, словно старая,
изношенная кожа. Мне мучительно захотелось сбросить ее, как это делают
змеи, и, будто родившись заново, выйти в открытый мир.
Малта тряхнула головой, и в воздух взметнулась белая шелковистая
грива, украшенная ленточками, - я понял, что уже долго сижу не
шевелясь, глядя в пространство перед собой. Солнце целовалось с
горизонтом. Лошадь, не обращая внимания на зажатые в моей руке
поводья, сделала несколько шагов. Она показывала мне норов - ей
хотелось помчаться по дороге навстречу неизвестности или вернуться
домой. Ей наскучило стоять на месте. И потому я выбрал компромиссное
решение - повернул ее к дому, но отпустил поводья. Малта выбрала
ровный, ритмичный галоп, и вскоре мы оказались возле моего домика, из
двери которого выглядывал Шут.
- Я поставил чайник, - доложил он. - Принеси мою седельную сумку,
ладно? В ней кофе из Бингтауна.
Я поставил Малту в сарай рядом с пони и дал свежей воды и сена.
Впрочем, его оказалось не слишком много. Пони любил поесть и с
удовольствием пасся на поросшем жидким кустарником склоне холма за
домом. Роскошная лошадь Шута странно смотрелась на фоне простых серых
стен моего сарая. Когда я подошел к дому, уже почти совсем стемнело,
внутри уютно горел очаг и слышался грохот кастрюль. Я вошел и положил
седельную сумку на стол, обратив внимание, что волк лежит у огня,
чтобы просушить влажную шерсть, а Шут осторожно его обходит, занимаясь
чайником. На мгновение мне показалось, будто я снова оказался в
маленькой хижине Шута в горах, лечусь от старых ран, а он защищает
меня от остального мира. Сейчас, как и тогда, он создавал вокруг себя
ощущение реальности, дарил мне успокоение, став маленьким островком
тепла, окруженным сиянием огня в камине и запахом пекущегося хлеба.
Шут повернулся ко мне, и в его золотистых глазах отразилось пламя,
теплый свет озарил лицо, запутался в волосах. Я только покачал
головой.
- За несколько минут, пока садилось солнце, ты показал мне весь
мир, каким его видит человек, сидящий на лошади, и его душу внутри
моего собственного дома.
- О друг мой, - только и сказал он, но большего и не требовалось.
Мы едины.
Шут склонил голову набок, обдумывая эту мысль. У него был вид
человека, который пытается вспомнить что-то очень важное. Мы с волком
переглянулись, и я понял, что зверь прав. Шут вернул нам целостность -
будто склеил осколки разбитого горшка так искусно, что и трещин не
видно. Если визит Чейда пробудил во мне вопросы и тоску, то
присутствие Шута стало утешением, дарило удовлетворение и несло в себе
ответы.
Он, не смущаясь, сходил в мой огород а потом в кладовую, и теперь
в котелке варилась картошка с морковкой и бело-розовой репой. Свежая
рыба, присыпанная базиликом, тушилась в сковороде под крышкой, которая
весело постукивала, словно отплясывая праздничный танец. Когда я
удивленно кивнул в сторону сковороды, Шут просто сказал:
- Волк вспомнил, что я люблю рыбу.
Ночной Волк прижал уши и показал мне язык. Горячие булочки и
черничное варенье ждали нас на десерт. Шут достал бренди - тот, что из
Песчаного Края, - и поставил бутылку на стол.
Затем он вытащил из своей седельной сумки мешочек с коричневыми
кофейными зернами, которые маслянисто поблескивали в свете огня.
- А ну-ка, понюхай, - велел он и тут же заставил меня молоть
зерна, а сам налил воды в последнюю пустую кастрюльку и подвесил ее
над огнем.
Мы почти не разговаривали. Шут тихонько что-то напевал, трещали
дрова в камине, по-прежнему радостно стучала крышка на сковороде,
время от времени с шипением в огонь проливался соус. Я прислушивался к
уютным домашним звукам и молча молол кофе. Мы словно повисли в
пространстве и времени, радуясь настоящему, забыв о прошлом и не
задумываясь о будущем. Этот вечер навсегда остался для меня одним из
самых дорогих воспоминаний, словно золотистое бренди в хрустальных
бокалах.
С поразительным мастерством, мне недоступным, Шут умудрился
готовить одновременно несколько блюд - ароматный кофе варился рядом с
рыбой и овощами, а булочки лежали под чистым полотенцем - чтобы не
остыли. Мы вместе уселись за стол, и Шут выделил кусок тушеной рыбы
волку, тот ее съел, хотя предпочел бы, чтобы она была сырой и
холодной. Мы не стали закрывать дверь в дом, и к нам заглядывали
звезды, высыпавшие на ночное небо.
Грязную посуду мы убрали, но решили заняться ею позже, а сами
вышли на крыльцо с чашками кофе в руках. Я впервые попробовал этот
чужеземный напиток. Мне показалось, что на запах он лучше, чем на
вкус, но я сразу почувствовал, как у меня прояснилось в голове. Как-то
так получилось, что, продолжая держать в руках кружки с еще теплым
кофе, мы вместе спустились к ручью. Волк долго пил холодную воду, а
потом мы отправились назад и остановились в саду. Шут перебирал бусины
на амулете Джинны, а я рассказал ему, как она его мне подарила. Затем
он легонько тронул пальцем колокольчик, и нежное позвякивание нарушило
ночную тишину. Мы сходили к его лошади, и я закрыл дверь в сарай с
курицами, чтобы ночью к ним никто не забрался. После этого мы медленно
вернулись к дому, и я уселся на крыльцо. Не говоря ни слова, Шут отнес
мою пустую кружку в дом.
Когда он вернулся, в кружке плескалось бренди. Шут опустился на
крыльцо рядом со мной, волк устроился с другой стороны. Я сделал
глоток бренди и погладил зверя по голове.
- Я не навещал тебя столько, сколько мог вынести, - вздохнув,
сказал Шут, и его слова прозвучали как извинение.
- Когда бы ты ко мне ни приехал, я был бы рад тебя видеть, -
удивленно ответил я. - Как же часто я задавал себе вопрос, что с тобой
стало.
Шут серьезно кивнул.
- Я не приезжал, надеясь, что ты наконец обретешь мир и радость.
- И я их обрел, - заверил я его. - Я доволен своей жизнью.
- А теперь я вернулся, чтобы все это у тебя отнять, - сказал он,
не глядя на меня.
Он смотрел в ночь, в тени, окутавшие деревья. Потом принялся
болтать ногами, точно мальчишками сделал глоток бренди.
Сердце сжалось у меня в груди, я думал, что он приехал, чтобы
просто повидаться.
- Значит, тебя послал Чейд? - осторожно спросил я. - Просить меня
вернуться в Баккип? Я уже дал ему ответ.
- Правда? - Шут помолчал немного и принялся задумчиво болтать
бренди в стакане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192