Я слышал о том, что рабовладельцы в Чалседе дают кору
рабам, чтобы они были выносливее и лучше работали, к тому же
эльфовская кора отнимает у них волю к побегам. Говорят, она становится
чем-то вроде наркотика, но меня это не коснулось. Возможно, если
принимать ее постоянно, так и случается, но я употреблял чай из
эльфовской коры только в качестве лекарства. Еще утверждают, будто она
убивает в молодом человеке способность к Скиллу и замедляет ее
развитие у взрослых. Я был бы счастлив, будь это правдой, но на
собственном опыте убедился в том, что кора снижает восприимчивость к
Скиллу, но не лишает желания его применять.
Когда чай хорошенько настоялся, я налил нам по кружке и добавил
меда, чтобы подсластить заварку. Можно было сходить в огород за мятой,
но я посчитал, что это слишком далеко. Я поставил перед Шутом его чай,
а сам уселся напротив.
Он поднял кружку, словно собирался отсалютовать мне.
- За нас: Белого Пророка и Изменяющего.
- За Шута и Фитца, - поправил я его и, подняв кружку, чокнулся с
ним.
Сделав глоток, я почувствовал, как рот стягивает горечь, быстро
проглотил отвратительную жидкость, и она обожгла мне горло. Шут
посмотрел, как я пью, и тоже отхлебнул из своей кружки. Он поморщился,
но уже в следующее мгновение морщины на его лбу разгладились.
- А другого способа использования коры нет?
Я мрачно ухмыльнулся.
- Однажды я оказался в таком отчаянном положении, что просто жевал
кору. Мой рот превратился в сплошное кровавое месиво, а от горечи я не
мог избавиться еще очень долго, ничего не помогало.
- Понятно.
Шут добавил в свою чашку полную ложку меда, сделал глоток и
нахмурился.
В комнате воцарилась тишина. Между нами все еще висела
напряженность, и я понимал, что никакие извинения ее не прогонят.
Помочь могло только объяснение. Я оглянулся на волка, который спал на
моей кровати, и откашлялся.
- Покинув Горное Королевство, мы отправились к границе Бакка.
Шут поднял голову и посмотрел мне в глаза. Потом положил
подбородок на сложенные руки, всем своим видом показывая, что
внимательно меня слушает. Он терпеливо ждал, пока я искал подходящие
слова. Мне было очень трудно, но я начал рассказывать ему о том, что с
нами тогда происходило.
Мы с Ночным Волком не слишком спешили. Мы почти год путешествовали
по кружным дорогам через горы, по широким равнинам Фарроу, а потом
вернулись в Воронье горло в Бакке. Осень только начиналась, когда мы
добрались до небольшой хижины, построенной из камня и дерева на
лесистом холме. Огромные вечнозеленые деревья стояли, гордо
выпрямившись и не опасаясь осенних холодов, по листья небольших кустов
и растений, притулившихся на крыше хижины, уже прихватил легкий
морозен, сквозь тонкую пленку которого просвечивали яркие желтые и
красные пятна. Широкая дверь была открыта настежь, а из приземистой
трубы поднимался дымок. Мне не пришлось ни стучать, ни звать хозяев.
Люди Древней Крови знали, что мы пришли, так же как и я почувствовал
Рольфа и Холли. Черный Рольф, нисколько не удивившийся нашему
появлению, подошел к порогу. Он стоял в темноте своего дома и
хмурился, глядя на нас.
- Значит, все-таки понял, что тебе нужно знать то, чему я могу
тебя научить, - вместо приветствия заявил он.
Вокруг дома все пропахло медведем, и нам с Ночным Волком стало
ужасно не по себе. Однако я кивнул.
Рольф громко фыркнул и улыбнулся в густые заросли своей бороды. Я
уже успел забыть, какой он громадный. Он сделал шаг вперед и сжал меня
в объятиях так сильно, что у меня затрещали кости. Мне даже
показалось, что он что-то мысленно сказал Хильде, животному, с которым
у него была связь.
- Древняя Кровь приветствует Древнюю Кровь, - с серьезным видом
поздоровалась со мной Холли, жена Рольфа, стройная, очень тихая
женщина. На запястье у нее сидел коршун по имени Слит, с которым она
была связана Уитом. Он посмотрел на меня одним блестящим глазом, а
потом слетел с руки Холли, когда она направилась к нам. Она улыбнулась
и покачала головой, глядя ему вслед. Она приветствовала нас
сдержаннее, чем Рольф, но я уловил в ее словах теплоту.
- Добро пожаловать, - пригласила она.
Затем, повернув голову, искоса на нас посмотрела и улыбнулась, но
тут же опустила голову, пытаясь скрыть улыбку. Миниатюрная Холли очень
необычно смотрелась рядом с могучим Рольфом.
- Заходите, я вас накормлю, - предложила она.
- А после прогуляемся и подыщем местечко, чтобы построить вам
берлогу, - заявил Рольф, такой же прямой и резкий, как и всегда. Потом
он поднял голову и посмотрел на затянутое тучами небо. - Зима
приближается. Вам не стоило так долго тянуть.
Вот так мы вошли в семью наделенных Уитом, живших в окрестностях
Вороньего горла. Они предпочитали селиться в лесу, а в город ездили
только за тем, что не могли сделать сами. Они скрывали свою магию от
горожан, потому что владение Уитом каралось смертью. Ни Рольф, ни
Холли, ни их соседи не произносили вслух слово «Уит». Его употребляли
люди, которые ненавидят и боятся Звериной магии, считая, что каждого,
кто ее практикует, следует повесить. Между собой наделенные Уитом
называли себя Древней Кровью и жалели тех из своих детей, кто рождался
без способности установить духовную связь с каким-нибудь животным, -
так сочувствуют ребенку, появившемуся на свет слепым или глухим.
Представителей Древней Крови было немного; не больше пяти семей,
раскиданных по лесам Вороньего горла. Преследования научили их
селиться не слишком близко друг от друга. Они умели распознавать себе
подобных, и это заменяло им общение. Семьи Древней Крови, как правило,
занимались мелкой торговлей, позволявшей им жить вдалеке от обычных
людей, но достаточно близко от городов, чтобы пользоваться благами,
которые можно там получить. Они были, дровосеками и охотниками. Одна
семья построила свой дом на берегу реки вместе с бобрами, где они
добывали глину и делали на удивление изящную посуду. Другой старик,
связанный с кабаном, существовал на деньги, которые ему платили
богатые горожане за собранные ими трюфели.
В основном они отличались мирным нравом и принимали свою связь с
природой спокойно и очень серьезно. Нельзя сказать, что те же чувства
они испытывали к остальному человечеству в целом. Я часто слышал, как
они с негодованием говорят о городских жителях, которые относятся к
животным как к простым слугам или домашним любимцам, лишенным
сознания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
рабам, чтобы они были выносливее и лучше работали, к тому же
эльфовская кора отнимает у них волю к побегам. Говорят, она становится
чем-то вроде наркотика, но меня это не коснулось. Возможно, если
принимать ее постоянно, так и случается, но я употреблял чай из
эльфовской коры только в качестве лекарства. Еще утверждают, будто она
убивает в молодом человеке способность к Скиллу и замедляет ее
развитие у взрослых. Я был бы счастлив, будь это правдой, но на
собственном опыте убедился в том, что кора снижает восприимчивость к
Скиллу, но не лишает желания его применять.
Когда чай хорошенько настоялся, я налил нам по кружке и добавил
меда, чтобы подсластить заварку. Можно было сходить в огород за мятой,
но я посчитал, что это слишком далеко. Я поставил перед Шутом его чай,
а сам уселся напротив.
Он поднял кружку, словно собирался отсалютовать мне.
- За нас: Белого Пророка и Изменяющего.
- За Шута и Фитца, - поправил я его и, подняв кружку, чокнулся с
ним.
Сделав глоток, я почувствовал, как рот стягивает горечь, быстро
проглотил отвратительную жидкость, и она обожгла мне горло. Шут
посмотрел, как я пью, и тоже отхлебнул из своей кружки. Он поморщился,
но уже в следующее мгновение морщины на его лбу разгладились.
- А другого способа использования коры нет?
Я мрачно ухмыльнулся.
- Однажды я оказался в таком отчаянном положении, что просто жевал
кору. Мой рот превратился в сплошное кровавое месиво, а от горечи я не
мог избавиться еще очень долго, ничего не помогало.
- Понятно.
Шут добавил в свою чашку полную ложку меда, сделал глоток и
нахмурился.
В комнате воцарилась тишина. Между нами все еще висела
напряженность, и я понимал, что никакие извинения ее не прогонят.
Помочь могло только объяснение. Я оглянулся на волка, который спал на
моей кровати, и откашлялся.
- Покинув Горное Королевство, мы отправились к границе Бакка.
Шут поднял голову и посмотрел мне в глаза. Потом положил
подбородок на сложенные руки, всем своим видом показывая, что
внимательно меня слушает. Он терпеливо ждал, пока я искал подходящие
слова. Мне было очень трудно, но я начал рассказывать ему о том, что с
нами тогда происходило.
Мы с Ночным Волком не слишком спешили. Мы почти год путешествовали
по кружным дорогам через горы, по широким равнинам Фарроу, а потом
вернулись в Воронье горло в Бакке. Осень только начиналась, когда мы
добрались до небольшой хижины, построенной из камня и дерева на
лесистом холме. Огромные вечнозеленые деревья стояли, гордо
выпрямившись и не опасаясь осенних холодов, по листья небольших кустов
и растений, притулившихся на крыше хижины, уже прихватил легкий
морозен, сквозь тонкую пленку которого просвечивали яркие желтые и
красные пятна. Широкая дверь была открыта настежь, а из приземистой
трубы поднимался дымок. Мне не пришлось ни стучать, ни звать хозяев.
Люди Древней Крови знали, что мы пришли, так же как и я почувствовал
Рольфа и Холли. Черный Рольф, нисколько не удивившийся нашему
появлению, подошел к порогу. Он стоял в темноте своего дома и
хмурился, глядя на нас.
- Значит, все-таки понял, что тебе нужно знать то, чему я могу
тебя научить, - вместо приветствия заявил он.
Вокруг дома все пропахло медведем, и нам с Ночным Волком стало
ужасно не по себе. Однако я кивнул.
Рольф громко фыркнул и улыбнулся в густые заросли своей бороды. Я
уже успел забыть, какой он громадный. Он сделал шаг вперед и сжал меня
в объятиях так сильно, что у меня затрещали кости. Мне даже
показалось, что он что-то мысленно сказал Хильде, животному, с которым
у него была связь.
- Древняя Кровь приветствует Древнюю Кровь, - с серьезным видом
поздоровалась со мной Холли, жена Рольфа, стройная, очень тихая
женщина. На запястье у нее сидел коршун по имени Слит, с которым она
была связана Уитом. Он посмотрел на меня одним блестящим глазом, а
потом слетел с руки Холли, когда она направилась к нам. Она улыбнулась
и покачала головой, глядя ему вслед. Она приветствовала нас
сдержаннее, чем Рольф, но я уловил в ее словах теплоту.
- Добро пожаловать, - пригласила она.
Затем, повернув голову, искоса на нас посмотрела и улыбнулась, но
тут же опустила голову, пытаясь скрыть улыбку. Миниатюрная Холли очень
необычно смотрелась рядом с могучим Рольфом.
- Заходите, я вас накормлю, - предложила она.
- А после прогуляемся и подыщем местечко, чтобы построить вам
берлогу, - заявил Рольф, такой же прямой и резкий, как и всегда. Потом
он поднял голову и посмотрел на затянутое тучами небо. - Зима
приближается. Вам не стоило так долго тянуть.
Вот так мы вошли в семью наделенных Уитом, живших в окрестностях
Вороньего горла. Они предпочитали селиться в лесу, а в город ездили
только за тем, что не могли сделать сами. Они скрывали свою магию от
горожан, потому что владение Уитом каралось смертью. Ни Рольф, ни
Холли, ни их соседи не произносили вслух слово «Уит». Его употребляли
люди, которые ненавидят и боятся Звериной магии, считая, что каждого,
кто ее практикует, следует повесить. Между собой наделенные Уитом
называли себя Древней Кровью и жалели тех из своих детей, кто рождался
без способности установить духовную связь с каким-нибудь животным, -
так сочувствуют ребенку, появившемуся на свет слепым или глухим.
Представителей Древней Крови было немного; не больше пяти семей,
раскиданных по лесам Вороньего горла. Преследования научили их
селиться не слишком близко друг от друга. Они умели распознавать себе
подобных, и это заменяло им общение. Семьи Древней Крови, как правило,
занимались мелкой торговлей, позволявшей им жить вдалеке от обычных
людей, но достаточно близко от городов, чтобы пользоваться благами,
которые можно там получить. Они были, дровосеками и охотниками. Одна
семья построила свой дом на берегу реки вместе с бобрами, где они
добывали глину и делали на удивление изящную посуду. Другой старик,
связанный с кабаном, существовал на деньги, которые ему платили
богатые горожане за собранные ими трюфели.
В основном они отличались мирным нравом и принимали свою связь с
природой спокойно и очень серьезно. Нельзя сказать, что те же чувства
они испытывали к остальному человечеству в целом. Я часто слышал, как
они с негодованием говорят о городских жителях, которые относятся к
животным как к простым слугам или домашним любимцам, лишенным
сознания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192